В рубрике #на_изящном автор телеграм-канала Art is New Sexy Мария Аборонова проводит ревизию шедевров мирового искусства. На этой неделе переносимся в Китай, куда в XVII и XVIII веках иезуиты везли католицизм и западную культуру. Отдельным личностям это удалось. Рассказываем, каким образом.
В 1715 году итальянский монах-иезуит Джузеппе Кастильоне отправился миссионером в Китай, чтобы служить художником при дворе императора. В итоге он стал самым известным европейским художником, работавшим при китайском дворе. За время службы аж у трех китайских императоров, Канси, Юнчжэна и Цяньлуна, он создал около двухсот картин и оставался при дворе до самой смерти.
Зачем итальянский монах-иезуит поехал в Китай?
Связано это было со стратегией евангелизации азиатских стран, разработанной иезуитами. Иезуиты, или Общество Иисуса, — это мужской духовный орден Римско-католической церкви, занимавшийся пропагандой католичества в других странах через миссионерскую деятельность. Проникновение иезуитов в Китай стало возможно в XVI веке. Тогда после прекращения дипломатических отношений с Японией Китай был вынужден завязать более тесные торговые отношения с Португалией, которая, по сути, установила монополию на торговлю со странами бассейна Индийского океана. Став главным поставщиком пряностей и серебра для Китая, Португалия получила разрешение основать торговое поселение в Макао около 1555 года.
Так как китайских чиновников тоже интересовало сотрудничество с европейцами, иезуиты получили возможность предлагать и свои услуги.
Первые десятилетия миссии были не очень успешными. Португальская колониальная администрация сдерживала порывы иезуитов заходить в лоб к китайским чиновникам с насаждением христианства, чтобы не поставить под угрозу торговые отношения.
Основой политической и социальной китайской модели в XVI веке являлось конфуцианство, и ни одна другая религия не могла рассчитывать на успешное распространение без интеграции с ним.
А иезуитские монахи сильно выделялись среди китайцев, не хотели учить китайский язык и адаптироваться к другой культуре, чем вызывали раздражение среди населения.
Ситуация изменилась, когда в 1603 году глава китайской миссии Маттео Риччи разработал христианско-конфуцианский синтез, суть которого заключалась в адаптации христианства к китайской культуре. Риччи предложил обучать китайцев западным наукам и культурам, в которых они нуждались: картографии, математике и астрономии. Реформа коснулась и социальной интеграции. Теперь иезуиты перенимали внешний образ и манеру поведения шэньши — образованного господствующего класса императорского Китая. И в обязательном порядке брали китайское имя. Так, Кастильоне после прибытия к императорскому двору стал Лан Шинином. Размер иезуитской миссии после этой реформы кратно увеличился. В христианство обратилось большое количество китайцев. Монахи наконец-то получили доступ к императору и официальное разрешение на проживание в Пекине. То, что им не удавалось около двадцати лет. Риччи первым из европейцев допустили в Запретный город. По приказу императора он занимался разработкой карты мира для пекинского двора. Еще одной иллюстрацией подхода Маттео к культурной адаптации было то, что в самом центре карты он расположил Китай. Как бы поддерживая официальную идеологию, что Китай является «Срединным государством».
Стратегия Маттео Риччи бесперебойно работала все время правления династии Мин — до 1644 года, когда на смену пришли Цин. Представители Цинской династии более прагматично подходили к вопросу взаимодействия с миссионерами. Они хотели получить только научные знания, игнорируя христианское учение. Это отражало общее уменьшение восприимчивости Китая к новым идеям, последовавшее за его консолидацией во времена правления Цинской династии. Китай перевернул значение этого обучения и вместо послушного впитывания западных наук стал возвращать «древние китайские знания, переданные в свое время на Запад и затем преданные забвению в Китае». Уже с XVIII века в Китае официально приняли доктрину «западное учение имело китайское происхождение».
Когда Кастильоне прибыл ко двору, положение иезуитской миссии было довольно шатким. Их задачей по-прежнему оставалось обращение в христианство как можно большего количества высокопоставленных китайцев, а в идеале — самого императора. На пути к этой цели европейцы старались максимально угождать императору и двору и тонко представлять культурные ценности Европы. Кастильоне пытался делать то же самое, но через живопись. Чтобы адаптировать европейские методы к традиционной китайской живописи, он разработал технику сяньфа («линейный [перспективный] метод»), которая заключается в попытке соединения европейских и китайских художественных принципов отображения пространства и европейской техники письма масляными красками.
Это хорошо видно в знаменитой работе «Сто лошадей», заказанной императором Юнчжэном. На огромном шелковом свитке размером 94,5 х 776,2 см изображен выпас лошадей осенью. Выбор сюжета неслучайный: в жизни китайского народа на протяжении многих веков большую роль играла лошадь, поэтому ей отводится особенное место в культуре.
Одна из деталей — древесные грибы красного цвета у основания сосны на переднем плане. В европейской живописи им можно было бы не придать значения, но для китайской это довольно распространенный предмет — грибы линчжи: «священные грибы» или «растение бессмертия». Символизм на этом не заканчивается. Верхняя часть китайского скипетра жуи похожа на грибы линчжи. Поэтому грибы символизируют выражение «жуи», что означает «по Вашей воле». А в сочетании с изображением сосны это можно расшифровать как «желаю долголетия». Мы бы посмотрели на картину и ничего не поняли, а для китайского зрителя при императорском дворе послание было очевидно.
Еще один пример слияния стилей — полуобнаженная фигура загонщика на заднем плане. В китайской традиционной живописи не было места обнаженной натуре, это считалось порнографией. А теперь вспомните полотна Рубенса или любого другого европейского художника. Обнажение по пояс — несерьезно. Скорее осудили бы за неумение писать голое тело.
Юнчжэн так и не увидел свиток — он скончался в 1735 году при странных обстоятельствах: возможно, его отравили. Дворцовые перевороты умели устраивать не только в Российской империи.
К моменту, когда Кастильоне завершил пятилетнюю работу над свитком, императором стал уже Цяньлун, четвертый сын Юнчжэна. Цяньлун объявил свиток шедевром и назвал Кастильоне главным придворным художником. Их отношения сложились настолько хорошо, что в 1736 году художнику даже удалось убедить Цяньлуна не подписывать указ о запрете католицизма.
Кастильоне до сих пор очень популярен в современном Китае: репродукции его картин фигурируют на сорока с лишним китайских марках, а в 2000 году на аукционе Christie's в Гонконге его работа Deer in an autumn forest ушла с молотка за $1,1 миллиона.
