Описанная история случилась в сентябре 2022 года в одном из небольших городов России. Она была довольно резонансной в своём регионе. Мне её (ну или версию одной стороны) рассказала Мира, завуч школы, в которой это случилось. Я знаю Миру как прекрасного учителя. Это одна из моих лучших учениц. Очень думающая, очень критически мыслящая, всегда готовая учиться чему-то новому, менять свои установки и привычный ход вещей. Мы ждали правовой оценки ситуации. Сначала мы с Мирой хотели писать все как есть, с номером школы, с реальными именами, ведь всё равно история получила огласку. Мы были готовы к тому, что ответственной признают школу и собирались в статье сказать, что школа не прячется и ответственность признаёт. Разбирательства пару дней назад завершились. И... и теперь мы не готовы раскрыть ни город, ни номер школы, имена детей изменены. Мы не знаем, какой реакции ждать от одного из участников.
Это многогранная история. Там много всего. Для кого-то это будет история про «дать сдачу». Причём кто-то решит, что случившееся подтверждает, что давать сдачу эффективно, кто-то посмотрит глубже и увидит, что насилие порождает насилие, что в итоге калечатся обе стороны. Для кого-то это история про то, что «силовики рулят», собственно, именно это нас и остановило от раскрытия деталей. А для меня эта история совсем про другое. Любителям искать нестыковки есть где разгуляться, тут так много совпало неудачно мелочей, что кажется неправдой. Для меня эта история про завуча, учителя, который рефлексирует, который готов признать ошибку, который делает выводы и сразу встраивает их в свою работу. Это дорогого стоит. Побольше бы таких.
В день драки
Это случилось за день до всеобщего Дня голосования в России в 2022 году. За пятиклассницей Лилей пришли взбудораженные родители. Лиля им позвонила и пожаловалась, что у неё в очередной раз в гардеробе сбросили куртку. Откуда мы это узнали? В гардеробе была классная руководительница Лили. Родители сказали, почему пришли и добавили, что это не в первый раз. Папа был настроен по-боевому. Классная предложила поговорить после того, как она проводит детей. Но когда вернулась, родителей Лили уже не было.
Семья Лили спустилась со школьного крыльца. Там стояла компания Лилиных одноклассников. Всё, что было дальше, зафиксировала камера. Сюжет длится около двух минут. Видно, что отец толкает Лилю. Все дети, которые там были, позже подтвердили, что отец сказал: «Иди, бей! Сильнее бей!» Лиля начала пинать девочку по имени Вика. Вика отступала, кричала: «Что ты делаешь? Перестань!» Остальные дети стояли в оцепенении. Мама тоже просто стояла. Отец толкнул Лилю второй раз. Теперь со словами: «Добивай!» Позже на допросах все скажут, что именно это слово потрясло больше всего.
Нам потом полиция задавала вопрос, почему охранник не нажал тревожную кнопку. А у нас, как назло, всё совпало. Именно в этот день вышел новый охранник. В момент драки он ползал под столом, подсоединял провода. На записи видно, что тут же мимо проходил мужчина, он подошёл, видимо, что-то сказал, вмешался. Возможно, это как-то отвлекло, Вика убежала. На стоянке её ждали родители на машине. Девочка в слезах всё рассказала. В этот момент семья Лили тоже села в машину. Дальше, как в шаблонном детективе, была гонка. Родители Вики гнались за родителями Лили, сигналили им. Машины остановились, мужчины вышли, случилась словесная перепалка.
История уже через час получила огласку в группе «Подслушано» во ВКонтакте. Слил кто-то из свидетелей. Причём в красках. Со словами «доколе будут избивать наших детей», добавили, что учителя заперлись в школе и не хотели выходить, что не было правдой.
Родители Вики позвонили классной, рассказали, что родители Лили заставили избить их дочь. Причём, по словам самой Вики, было видно, что Лиля делала это неохотно. Классная посоветовала ехать в полицию. Дальше, ещё одно «какназло». Как назло, именно в этот день вся страна готовилась ко Дню голосования, в полиции даже некому было принять заявление. Это дошло до меня. Я звонила инспектору, которая курирует нашу школу. Инспектор сказала, что всё равно надо идти и искать дежурного. Но тут новое «какназло». Именно в этот день у папы Вики был день рождения, и семья запланировала отъезд из города. Идти повторно в полицию они были не готовы. Семья Вики уехала. А дальше... все выходные в сети муссировалась эта история. Пятьсот комментариев. В том числе от мамы Вики.
В понедельник родители Вики всё-таки подали заявление в полицию и прошли освидетельствование. Доступа к делу у меня нет, но, насколько я знаю, серьёзных увечий не было.
За день до драки
Позже мы раскручивали весь клубок событий. Накануне драки отец Лили звонил директору со словами: «Я ставлю вас в известность, что буду принимать жесточайшие меры. У моей дочери уже три раза подряд сбросили куртку». А у нас и тут «какназло», гардеробщица именно в это время ушла на больничный, за куртками никто не следил. Директор обещала решить вопрос и поставила мне задачу на следующий день разобраться.
За несколько часов до драки
Я специально (в день драки) пришла пораньше, вызвала Лилю. Попросила рассказать. Она повторила историю про куртку и назвала троих девочек. Заводилой была Вика. Лиля сказала, что у них давний конфликт. Дальше я вызвала Вику и Лилю вместе. Вика не призналась в том, что сбрасывала куртку. Дальше был такой диалог:
— Лиля, почему ты думаешь, что это Вика с подружками?
— Потому что они меня не любят.
— Почему ты так решила?
— Потому что я умная и красивая. И учусь на пятёрки. (И это факт. Все три заявления правдивы, ребёнок, может, нескромный, но у неё адекватная самооценка).
Вика на это сказала, что не завидует и ей всё равно.
Потом я спросила Лилю:
— Что бы ты хотела, чтобы сейчас происходило?
— Я хочу их избить до крови. По-другому они не поймут.
— Что за кровожадная идея?
— Меня родители так учат.
— Стоп! Нет, сразу нет! У нас так вопросы не решаются.
— А сколько можно разговаривать? Мои родители лучше знают жизнь.
— Ещё есть варианты?
— Пусть забирают документы и убираются из школы.
На это я сказала, что так не получится, каждый имеет право учиться в нашей школе. У меня, к сожалению, было крайне мало времени, это было утро перед уроками. Я пригласила к себе Вику и её подруг после уроков.
Потом закончилось четыре урока. Я пообщалась с Викой, отпустила её домой. Думаю, Лиля испинала бы всех троих, но именно в момент драки две подружки Вики были у меня в кабинете. Я разговаривала с ними по поводу Лили. В ходе разговора я всё пыталась понять, почему они выбрали Лилю. Они ответили: «Когда Лиля пришла к нам в класс, учительница стала её слишком выделять». Лиля пришла в нашу школу в четвёртом классе.
За несколько месяцев до драки
Когда я раскручивала всю историю до драки в голове, я вспомнила, что были сигналы весной. Лиля пошла на урок физкультуры, а девочки вытащили у неё из обуви стельки и выбросили в окно. Она пожаловалась учительнице начальных классов, та разбиралась. Это были те же самые девочки. Я слышала эту историю, но не отнеслась к ней серьёзно.
После драки
Случившимся занялась полиция. Включилась прокуратура, КДН, даже говорили, что аппарат губернатора заинтересовался, хотя подтверждений этому у меня нет.
И снова «какназло». Как назло, у нас сейчас работает новенькая психолог. Мы подключили её. Она провела социометрию. Проводили групповые занятия по сплочению. Ей было непросто. Во-первых, мало опыта. Во-вторых, быстро стало понятно, что никто раньше специальных мероприятий по сплочению класса не проводил.
Мы отдельно разговаривали с родителями Вики. Их больше всего волновало вот что. Вику обвинили в том, что она организовала травлю Лили. Но никто, ни наша школа, ни родители Лили не сообщили об этом семье Вики. К нашему стыду, школа об этом и не знала. Родители Лили знали, но тоже не вышли на семью Вики.
Мы спросили у родителей Лили, почему они никому не сообщили о травле. А они ответили, что говорили учительнице в четвёртом классе. Но реакции никакой. А эта учительница после выпуска их класса уволилась и уехала из города, поэтому ей претензий не предъявишь. Выяснилось, что после выкинутых стелек родители Лили даже писали заявление в полицию. Девочек приглашали на разговор. Но там совсем не обнаружилось никакого состава преступления, девочек просто пожурили. Я вспомнила это. Мне тогда звонили из полиции, просили предоставить учителя для опроса. Я предоставила. Учитель сходила. Я спросила, что за опрос, учительница ответила: «История выеденного яйца не стоит, выбросили стельки». Я тогда не додумалась копать глубже.
Нормально поговорить с родителями Лили мне до вчерашнего момента не удавалось. Они пока не готовы идти на контакт. Разговаривают только с психологом и классной. Поэтому у меня даже нет данных, что именно происходило весь четвёртый класс. Знаю про стельки. Вроде бы в четвёртом классе Вика несколько раз оскорбила Лилю по национальному признаку, назвала «чуркой татарской». Каждый раз, когда Лиля проходила мимо, девочки шушукались или хихикали. Но всё это я знаю по каким-то обрывкам разговоров. Чёткой картины у меня лично до сих пор нет. Полного списка всего, что происходило с Лилей, как часто и насколько серьёзно, я не могу выложить.
Что характерно, у Лили сложились доверительные отношения с нашим психологом. Отсутствие опыта не помешало. Сама Лиля говорит, что сейчас у неё уже всё хорошо, так как от неё отстали, её это более чем устраивает, желания дружить с троицей нет.
Вчера я наконец пообщалась с мамой Лили. Про четвёртый класс она не готова была говорить. Но при этом она всё ещё хочет общаться с троицей, с их семьями несмотря на то, что дочке это уже не нужно. Я вижу, что мама очень ранена всей ситуацией. Она постоянно говорит о том, сколько раз, и кто посмотрел на Лилю. Она сейчас видит угрозу везде. И всё ещё уверена, что всё было сделано правильно. Ведь по факту для семьи только после драки что-то изменилось.
Вику возили к психологу в Москву, потом в отпуск в Азию. Родители говорят, что девочка очень травмирована. С Викой я общалась. Она рассуждает довольно здраво. На мой вопрос, как она видит дальше своё взаимодействие с Лилей, говорит, что возможно, будет здороваться, если попадёт с ней в одну группу на уроке, работать готова. Лиля сказала то же самое. Класс ходил в поход для сплочения, правда, именно Лили и её родителей не было.
Ещё я смогла дозвониться до учительницы младших классов Вики и Лили. Я, конечно, хотела спросить: «Ну как так?» Знаете, что она ответила? Что когда Лиля пришла в класс, у неё случился конфликт с мальчиком, и она его избила. Эту ситуацию разбирали. И тогда родители Лили сказали, что до прихода к нам они учились в элитной школе в другом городе, и что там все вопросы решались только так. Ребёнок должен был отстаивать себя кулаками.
Правовая оценка
Два месяца после драки мы ждали правовой оценки. До этого момент нас просили особо всю эту историю нигде не освещать. И вот мы её получили наконец несколько дней назад. Сказать, что мы обескуражены результатом, это ничего не сказать. Штраф папе Вики за оскорбление. Папе Лили ничего. С папой Лили с момента драки пообщаться никому не удалось. Он исчез. Ни разу не заходил в школу больше.
Папа Лили работает в ФСБ на важной должности. При погонах. Половина силовиков города — его друзья.
Рефлексия
Мы признаём, что это мы недоглядели. Этой драки, всего этого скандала бы не было, если бы мы обратили внимание на ситуацию ещё в четвёртом классе. Насилие в ответ на насилие, решение дать сдачу... всё это происходит от безысходности, потому что взрослые люди в школе не реагируют, не воспринимают всерьёз. Во-первых, учительница должна была серьёзнее отнестись. Это не шалости, это не дурное воспитание, а целенаправленные действия против девочки. Надо называть вещи своими именами, это была травля. Во-вторых, даже если учитель в силу возраста или взглядов не посчитала это важным, я должна была глубоко ту ситуацию со стельками исследовать.
Теперь я поставила задачу всем учителям быть предельно внимательными к каждому конфликту, не запускать. Рассказала им про разницу конфликта и травли, научила разводить эти понятия. Я нашла для них классный ресурс с социометрией, который учитель может сам применять, не дожидаясь психолога. Чтобы можно было определять детей в группе риска, обращать на них особое внимание, разговаривать. Ещё мы с учителями договорились любой инцидент разбирать с детьми, задавать детям глубокие вопросы, как это на нас влияет, помогает быть командой или разобщает.
И, конечно, я не могу перестать думать, всё ли я сделала в день драки. Ведь я говорила с Лилей ещё утром, а в обед уже это произошло. Мне надо было глубже покопаться. Мы бы тогда дошли до стелек, до всего, что было в четвёртом классе. Может, тогда драки бы не было. Хотя... понимая, что куртку бы всё равно сбросили (кстати, Вика и подруги не признали, что это они), а родители бы всё равно приехали... Видимо, в тот день было уже слишком поздно глубоко копать.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.