Попалась мне прекрасно изданная книжка Л.Стариковой «Театральная жизнь старинной Москвы» (М., Искусство, 1988). Замечательные гравюры и рисунки. Подробная история появления иностранных трупп в России, описание репертуара, сюжеты пьес, биографии первых актеров и импресарио. И, как же без этого, история строительства театральных зданий. И тут сразу возникает великое русское слово - «воруют!». Никак не получается история русского театра без истории отечественного казнокрадства.
Театр, конечно, ерунда, мелочь. Это не флот, не дороги, не крепости. Но тем интереснее в этой маленькой капле увидеть то же, что было везде, но в других масштабах.
Я тоже постараюсь обойтись без пафоса. И просто изложить историю, как она увиделась мне.
Допетровские театры были слишком камерными — при царском дворе, где пьесу давали один раз. Для такого театра отдельного здания не требовалось, иностранные труппы играли в царских палатах. Получали свой гонорар и отчаливали на родину. Никакой перспективы для казнокрадства.
Реформатор Петр Алексеевич решил, что в безграмотной стране театр является важнейшим из искусств. Со сцены комедианты должны были славить победы русского войска в Северной войне. А также воспитывать, развлекая, прививать нормы поведения, которые стремительно обновлялись в эти годы. Царь пригласил в Москву немецкую труппу. Им предложили играть не в придворном, а в общедоступном театре, а также обучить своему ремеслу охотников из наших.
В начале 1702 года было принято решение строить театральную хоромину. Место выбрали на Красной площади со стороны Никольской. Проект представили: «быть строению в длину двадцать сажен, поперек двенадцать, в вышину шесть сажен». Смету составили: «досок — две тысячи, гвоздей — двенадцать тысяч, сто бревен, плотников восемь человек, пособников десять человек, токарей четыре человека, жестяных посуд делающих мастеров два человека, стекольчатых мастеров два человека». Все толково. Осталось только построить.
Глава комедиантов Яган Кунст уверял государя и главу посольского приказа боярина Федора Головина, что управится за три недели. Все удивились немецкому оптимизму. Но Кунст, построивший в Европе не один театр, был уверен в успехе. И в июле приступил к стройке.
И тут начались сбои с поставками. Кунст атаковал письмами Головина. Тот требовал от дьяков Посольского приказа исполнения царского указа. В ответ получал письма о трудностях: «Лес вельми дорог. И есть ли хоромы в таком знатном месте и великим иждивением построятца, а дело у них будет малое — за то, государь, опасны твоего гневу». Гнев, конечно, последовал. Но и к октябрю театральный «анбар» не был готов.
Государь собирался отпраздновать в Москве победу — взятие крепости Орешек. И пьеса об этом событии была на первом месте в списке праздничных мероприятий. Сотрудники приказа заспешили. Но никак не поспевали закончить стройку.
А Кунст еще жаловался, что ему и его труппе задерживают жалование. А без этого им никак ни пьесу перевести на русский, ни костюмы изготовить. Что делать, когда царь уже в пути?! Головы не сносить за неисполнение указа.
Тогда решили переделать под театр один из залов Лефортовского дворца, и сыграть в середине октября пьесу. Но как ни погонял Головин своих подчиненных, царь с приближенными увидели комедию лишь 14 декабря. Остались вельми довольны.
А театр на Красной площади закончили лишь в 1703 году, когда Петр охладел к этой забаве — сроилась новая столица Санкт-Петербург.
Попытку завести общедоступный публичный театр в Москве предприняла и Анна Иоанновна, взошедшая на престол после короткого правления Петра Второго. Просвещенная, с хорошим образованием, обожавшая светские развлечения и увеселения новая императрица сразу выписала из Европы, где она прожила почти два десятка лет, комедиантов и затеяла строительство театра.
В 1730 году приказала строить публичный театр на Красной площади на месте старого театра, который давно рухнул. В декабре она приказала выдать на театр «20 тысяч рублев». На строительство отводился почти год — по истечению траура по покойному императору в новом театре должны были начаться представления.
Но к сентябрю 1731 года театр построен не был. Приказ, ведавший стройкой хоромины, сообщал, что денег не хватает. И для окончания строительства надо «выдать до исходу тысячу рублей» Деньги выделили и выдали. Но их опять не хватило. И вновь контора пишет в декабре 1731: «К тому строению выдать до исходу две тысячи рублев». Выдали. В начале 1733 года «комедиантское строение к окончанию приведено не было».
Просто как в известной байке: «Получили сто рублей на постройку кораблей.
Девяносто три рубли пропили и про...ли.
Остается семь рублей
На постройку кораблей.
Ожидаем ваш ответ:
Будем строить или нет?»
Окончание этой истории таково, Итальянская труппа давала представления в зимнем дворце Анны Иоанновны, который она перенесла из Кремля в Лефортово. Императрица итальянский язык не знала, но прелестные музыкальные номера обожала. Беда была одна. Спектакль шел один, в крайнем случае - два раза. И так два года подряд. За это время итальянские актеры даже русский освоили и реплики на сцене переводили. Но хотелось им большой сцены и признания публики. И Томазо Ринальди с труппой сам построил сцену в театре на Красной площади, установил машинерию, за пару месяцев управились, и на масленичной неделе в феврале 1733 итальянская труппа дала первое представление.
Трудно представить, сколько денег было украдено застройщиками за тридцать лет постройки театра. Данных о расследовании автор не приводит. А жаль. Вот такая театральная история.
Кстати, Елизавета Петровна, взойдя на престол, учла опыт предшественников. И приняла решение строить Оперу в саду своего дворца на Яузе. Под ее бдительным присмотром театр возвели быстро — аккурат к коронационным празднованиям и увеселениям. Опасались монаршьего гнева, хотя веселая императрица отменила смертную казнь.
Выросшая в России, при прижимистой Анне Иоанновне, которая держала цесаревну на «голодном пайке» (историки отмечают, что Елизавета могла себе позволить лишь простые муслиновые платья), будущая императрица проявила себя «рачительной хозяйкой» в своей Александровской слободе, где устроила вполне доходное хозяйство. И потому к театральным хороминам императрица Елизавета Петровна подошла с той же практической сметкой: казенные деньги тратить не стала, она выделила «каметчикам» (так называли в Москве иностранных комедиантов-гастролеров) землю — пусть строятся сами. Немецкие кукольники получили участок на Новой Басманной сразу за Красными Воротами, напротив «гошпитали Куракина» и быстро-быстро сами построили театр, у которого отбоя не было от зрителей. Те, кому билетов, не хватало, рвались с оружием в зал. Пришлось даже полицию ставить, чтобы разбушевавшихся театралов к порядку привести.
Словом, что не удалось Петру, вышло у дочери.