- Настоечку что ли? Я назвал ее "Рай отшельника"! - усмехнулся старик, закупоривая темную бутылку пробкой. - На самом деле это никакая и не настойка… это вода, которая бурлит в реке у моего дома! Там она горячеватая... - дед задрал рукав по локоть и показал мне шрамы от ожогов на предплечье. Это были жуткие багровые наплывы плоти, практически как у Фреда Крюгера. - Когда только закинуло меня сюда, решил попробовать воду рукой, моста еще не было, я с берега залез… Сразу боли не почувствовал, чуть без руки не остался! Ты, смотрю, моих ошибок не повторил? - Я смущенно отвел взгляд, вспомнив, что сам недавно хотел дотронуться до волны, да только мост не позволил.
- Зато в охлажденном виде она вполне пригодна к употреблению… Расслабляет не хуже нашей водки! Я не один месяц скоротал, распивая ее!
Мы еще раз выпили настой, Аркадий опять умостился на полу. Мурка тихо спала у меня на ногах, порядком затрудняя циркуляцию моей крови. Я чуть поменял положение ног, стараясь не потревожить ее сон, и приготовился слушать дальше.
- Так вот, на руках у меня был малый ребенок- моя внучка и я не мог с ней поступить так, как поступил ее отец и все свое время посвятил ей. Чтобы ребенок рос и не чувствовал себя... ущербным. В институте, где я работал, я выписал себе лаборантку, она Лене и заменила нянечку. И только когда внучка вышла замуж и я остался один в квартире, я вспомнил, чем занимался до той страшной трагедии. Мое исследование вдохнуло в меня новую жизнь! На тот момент некоторые расчеты были утеряны и приходилось их полностью восстанавливать.
Я очень переживал, что… больше никогда не увижу горловину кротовой трубы. Все это время я держал свой успех в тайне и не рассказал о нем ни единой душе! Это действительно страшно! И волнительно, когда весь научный мир бьется над теорией струн и черной материи… А я творю настоящий прорыв прямо у себя в подъезде! Было допущено много ошибок, но все же я пришел к единоверному равенству и спустя столько лет червоточина снова открылась мне!
Аркадий говорил воодушевленно, как фанатик. Я видел, что он действительно горел этой идеей, его выпуклые глаза пылали неистовством. Старик вскакивал, рассказывая об электромагнитных полях, снова усаживался на грязное ватное одеяло… и снова вскакивал, когда речь заходила о том как он повышал магнитную индукцию для того, чтобы червоточина стала межмировой.
Я слушал его внимательно, но честно признаюсь, что особенного интереса у меня это не вызывало, хотелось услышать как он оказался именно в этом месте, а не побывать на лекции в физмате. Но я смиренно ждал своего часа - смотрел в окно, гладил кошку… Мои мысли были заняты совершенно другим… Типа, почему туман не попадает внутрь этой хижины? Если он такой вездесущий. А Аркадий, тем временем уже подобрался к интересующей меня теме.
- И вот когда проблема с экзотической материей, а следовательно и с отрицательной плотностью энергии, была решена… - старик еще больше выпучил глаза и поднял указательный палец высоко над головой. - Я отважился на эту авантюру! Моя кротовая нора привела меня в это место… в котором оказался и ты, Алексей.
- Хорошо, а что это за место?
- Ооо, этого я, как физик, не смогу тебе точно объяснить! Что касается моих ощущений, это место одна из возможных реальностей. Находится она скорее всего в другой и… скорее всего, очень далекой галактике, так как все здесь значительно отличается от того, к чему мы привыкли у нас на Земле. Здесь нет почвы, как таковой! Я брал с собой некоторые овощи и смог из них добыть семена, но они очень долго плодятся, так как такого понятия как фотосинтез здесь попросту не существует. Если ты заметил, то атмосфера, хотя и пригодна для дыхания земных легких, все же гораздо тяжелее. Я раньше никогда не жаловался на сердечную недостаточность, а за три года вот... аритмия развилась! Но плюс - в отсутствии голода и жажды!
У меня вообще нет никаких нужд, которые убивают людей на земле. Я не нуждаюсь в пище, не нуждаюсь во сне… даже в человеческом общении, - он хищно сверкнул опухшими глазами на меня и я впервые почувствовал себя ни его отдушиной, с которой можно почесать языком после долгого одиночества, а … названным гостем, что ли.