Аркадий Георгиевич жил один. Жил в самом центре огромного города, в старинном доме, в просторной квартире. Раз в неделю приходила домработница, пенсия и гонорары за фильмы позволяли платить за уборку.
Гонорары за фильмы, снятые очень давно. Такие наивные фильмы про любовь, про труд, про достижения… Иногда их показывали, как анахронизм. И Аркадий думал, что его жизнь - такой же фильм, давно отснятый и уже неинтересный…
Жена умерла десять лет назад. Детей не было, у неё были сложности со здоровьем. Аркадий Георгиевич преданно ухаживал за женой в её болезни; она болела десять лет. А потом ее не стало. И не стало жизни.
Хотя Аркадий Георгиевич старался поддерживать порядок, подрабатывать занятиями в институте, посещать мероприятия в Доме Кино… Все равно это была не жизнь, а тень жизни.
А потом он заболел и попал в больницу с сердцем. И там лежал в унылой палате на кроватке, смотрел в окно на лютую зиму; провода, серое небо, голые ветви дерева… А потом раз - и вечер. Раз - и темно. Ничего нет, тьма.
Он совсем не хотел жить, семьдесят пять прожил, устал. Надоел этот однообразный фильм, где все интересные герои уже мертвы. Остался один Аркадий…
А потом он обратил внимание на медсестру средних лет; полная такая женщина с яркими зелёными глазами, волосы с рыжиной. Большеротая, всегда с искренней улыбкой, добродушная женщина. И ямочки на щеках… И всегда она была добра к пациентам. И умела заговорить боль, отвлечь от болезни, успокоить своим добрым голосом…
Аркадий Георгиевич с ужасом понял, что влюбился. Это было смешно в 75 лет! И ответных чувств у Наташи не было, у Натальи Ренатовны. Но только режиссёр стал ждать Наташу. Стараться бодриться при ней. Он брился, переодевался, брызгался одеколоном… И старался шутить или рассказывать коротко интересные случаи со съёмок.
Он знал, что длинные рассказы утомительны… И старики больные утомительны. Вот он и старался быть здоровым мужчиной, а не больным стариком. И пошёл на поправку, хотя доктор честно сказал, что сердце не очень. И надо быть осторожным, беречься, - все понятно. Аркадий же видел анализы и снимки…
Вечером перед выпиской Наталья разговорилась с Аркадием Георгиевичем. Оказалось, что у неё муж-инвалид. Пока Наташа ещё может работать; а что будет дальше? И улыбчивая весёлая медсестра вдруг тихонько расплакалась. И объяснила: она любит мужа. Ей не трудно за ним ухаживать, она боится его потерять.
Сын есть, добрый парнишка, заканчивает коррекционную школу. Дочь умница, отличница, в седьмом классе уже! И трудновато всем в однокомнатной квартире, но у других и этого нет. А ещё есть кот Персик и морская свинка Нюша, - тут Наташа разулыбалась и стала рассказывать смешное про питомцев…
Аркадий любовался ей. И не обмолвился о своих чувствах. Только сказал, что благодарен за свое выздоровление. И руку поцеловал чинно, как в старых фильмах…
Аркадий Георгиевич вернулся домой. При хорошем исходе мы всегда возвращаемся домой… И прожил ещё почти год, чувствовал себя хорошо, ушёл во сне. А дверь в квартиру не запер, - соседи зашли наутро…
Наталье позвонили и сообщили, что ей оставлена по завещанию квартира в центре, в старинном доме. И юрист потом передал письмо от Аркадия; написанное чётким почерком. Он благодарил за доброе отношение. Выражал признательность. Признался: «я вас любил. Вы моя лебединая песня!». И все, без старческих утомительных длиннот…
И Наташа горько расплакалась. Она прекрасно помнила Аркадия; это была родная душа, как будто любимый родственник, этот молодцеватый высокий пожилой человек с тоской в глазах…
А за окном снова была зима. А потом будет весна, лето, осень, - много-много раз. А потом мы вернёмся домой. И там сможем сказать друг другу самые лучшие слова! И начать жить по-настоящему.
Хороший фильм не кончается никогда, доброе и искреннее не исчезает, - это приписал в конце письма Аркадий Георгиевич. И был совершенно прав…
Анна Кирьянова