Произведения русской литературы, столь богатые на запоминающихся персонажей и вечные сюжеты, становятся в руках кинорежиссеров настоящей проверкой на прочность. Экранизировать русскую классику дерзали многие, получалось совершенно разное, порой даже не похожее на оригинал действо. Специально для нашего сообщества «Подписные издания» подобрали несколько интересных экранизаций русской литературы.
Лев Толстой. Война и мир
Возможно, самое известное произведение русской литературы. Эпопея человеческих характеров и доведенный до критической максимы реалистический окуляр Толстого стали лакомым кусочком у разных поколений режиссеров из нескольких кинематографических школ — получалось с разной степенью оригинальности и художественной ценности, но одинаково масштабно. Так, 45-летний Сергей Бондарчук играл юного Пьера Безухова в собственной четырехчастной экранизации, а Одри Хепберн примеряла шикарные платья Наташи Ростовой в итало-американской версии Кинга Видора.
Михаил Лермонтов. Герой нашего времени
Один из первых отечественных примеров психологической прозы и единственный законченный роман Лермонтова переносился на киноэкран не единожды. Самой известной стала экранизация Станислава Ростоцкого 1967 года, состоящая из двух частей: «Бэла» и «Максим Максимыч. Тамань». Не пытаясь уместить в рамки фильма историю целиком, Ростоцкий перевел акценты на центральную фигуру Печорина, сложного и трагического героя своего времени.
Михаил Булгаков. Собачье сердце
Историю о превратностях превращения собаки в человека и обратно (хотя это как посмотреть) сумели экранизировать к 1988 году на «Ленфильме». А это учитывая, что сам роман был выпущен в Советском Союзе только годом ранее. Современникам не понравилось — режиссер Владимир Бортко вспоминает разгромные рецензии в газетах. Но история все расставила на свои места: сейчас это безапелляционная классика отечественного кинематографа.
Романы Федора Достоевского
Вероятно, самый трактуемый и экранизируемый русский писатель. Трагизм, неоднозначные герои, вечные вопросы и множество событий, связывающих воедино изломанный внутренний мир персонажей и разрушающийся мир вовне, дают режиссерам карт-бланш — в спектре тем и мотивов Достоевского, наполняющих каждый его роман, можно высветить ту, что интересна конкретному интерпретатору. Среди самого экранизируемого выделяются «Преступление и наказание» (своя версия есть даже у Бразилии, «Нина», где вместо Родиона Раскольникова присутствует заглавный женский персонаж), «Идиот» (особенно облюбованный Акирой Куросавой, а ведь есть еще небезызвестный «Даун Хаус») и «Бесы» (Лев Додин, Яков Протазанов и даже Жан-Люк Годар, по касательной затронувший этот текст в своей «Китаянке»).
Евгений Ильф и Илья Петров. 12 стульев
Приключенческие изыски великого комбинатора Остапа Бендера по поиску «брильянтов» в конструкциях для сидения при жизни Ильфа и Петрова расценивались как сатирическая критика современного им нэпо-пролетарского устройства жизни, запрещались цензурой и экранизировались в Польше, Англии и в Голливуде, но там не сошлось. Каноническими считаются версии, появившиеся в 70-е: фильм Леонида Гайдая с Арчилом Гомиашвили в главной роли и четырехсерийная картина Марка Захарова с до безумия лихим и романтичным Андреем Мироновым в роли Остапа Бендера.
Антон Чехов. Человек в футляре. Избранное
Неискоренимо родной для нас Антон Павлович вместе со своими произведениями до сих пор проживает бурную судьбу, полную экранизаций. Она началась еще в начале прошлого века, причем сначала киноделам были более интересны рассказы Чехова, а самым плодотворным интерпретатором писателя стал советский режиссер Исидор Анненский, поставивший для экрана «Медведя», «Человека в футляре», «Свадьбу» и «Анну на шее». Точная пропись характеров, внимание к людям простым, тихая драма, дающая свободу трактовок, — Чехов как завлекал, так и продолжает заманивать режиссеров разных поколений и мастей в свои сюжетные сети. Ну а где еще можно было бы перечислить в одном ряду имена советского старожила Никиты Михалкова, голливудского классика Сидни Люмета и современного турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана? Только в списке экранизаторов Чехова, конечно.
Александр Куприн. Гранатовый браслет
Режиссер Абрам Роом в поздний период своего творчества стал снимать беспардонно красивые экранизации русской классики — тягучие, выверенные и верные оригинальному тексту. Изящные и пышные наряды, точные мизансцены и идеальные актеры — все там как будто слишком как надо, слишком правильно. Несмотря на фильмы по Чехову и Горькому, самое заметное место в творчестве Роома этого периода занимает «Гранатовый браслет» по повести Куприна о бескорыстности любви, что одним может казаться бесхребетностью, а для других представляет даже жертвенный характер.
Максим Горький. Макар Чудра
Хит советского проката и один из самых известных фильмов 1970-х «Табор уходит в небо» был сделан по мотивам сразу нескольких рассказов раннего периода Максима Горького — «Старуха Изергиль» и «Макар Чудра». Это истории про цыганский народ, что одинаково и безрассудно смел и в страстях, и в опасностях, про огонь молодости и про свободу. Горький сотворил Лойко и Раду, едва ли не самых экзотичных персонажей русской литературы, — а при помощи режиссера Эмиля Лотяну они проявились и на кинопленке.
Фото: «Подписные издания»