В предыдущей статье я делал выводы, основываясь на документах (и на некоторых допущениях). Но оказывается, Байдуков все же оставил подробное описание совещания в кабинете Сталина 25 мая, причем по свежим следам, в том же 1937 г. Оно было опубликовано в газете Правда» 21 июня, когда чкаловский экипаж уже приземлился в США. В прессе шла массированная информационная кампания, печатались всевозможные материалы, в том числе и как готовился перелет. Фактически свои заметки Байдуков писал 6 июня в Щелково, во время подготовки к перелету – в этот день летчикам дали выходной. Записки Байдуков оставил журналисту Льву Хвату. Журналист, возможно, редактировал записки, дописывал что-то, вроде идеологически выдержанных вступления и заключения, но в основе всего, несомненно, свидетельства самого Байдукова, ну хотя бы потому, что в кабинете Сталина Хват не присутствовал. Я долго думал, дать ли здесь ту старую статью, а потом ее прокомментировать? Но решил все же дать ее развернутые цитаты и свои комментарии, а статью опубликую в следующий раз. Мне кажется, свидетельства Байдуковы довольно важные, поэтому цитаты будут обширные.
«... Это было 25 мая. В этот день, как всегда, я летал. В 11-м часу утра меня разыскали на аэродроме и сообщили о вызове к наркому обороны тов. Ворошилову. Немедля прибыл в наркомат, где застал Чкалова и Леваневского. Оттуда мы направились в Кремль.
В 16 часов мы трое были приглашены в кабинет товарища Сталина. Как только вошли, Иосиф Виссарионович встал из-за длинного стола, за которым сидели т.т. Молотов, Ворошилов, Л. Каганович и Ежов, и, приветливо улыбаясь, пошел к нам навстречу.
Поздоровавшись с тт. Молотовым, Ворошиловым, Кагановичем и Ежовым, мы трое уселись на противоположном конце стола…
….я, пользуясь затишьем, оглянулся по сторонам, разглядывая кабинет товарища Сталина. На письменном столе я заметил модель «АНТ-25», очевидно преподнесенную товарищу Сталину после прошлогоднего перелета. Не скрою, в этот момент счастье и гордость охватили меня, стало как-то теплее и радостнее от сознания, что мы в кругу больших замечательных людей нашей страны.
Иосиф Виссарионович, поглядывая на нас, с улыбкой спросил:
- Что, опять земли не хватает? Опять собираетесь лететь?
- Да, товарищ Сталин, - сказал Чкалов, - время подходит, пришли просить разрешения правительства о перелете через Северный полюс.
Все сидящие за столом смотрели на нас и слегка улыбались.
- Куда же вы собираетесь лететь? Кто будет из вас докладывать? – вновь спросил товарищ Сталин.
- Здесь не одна группа, товарищ Сталин, - заметил Климент Ефремович и, весело подмигивая в нашу сторону, добавил, что здесь только Байдуков сидит на двух стульях – его и Леваневский просит, и Чкалов просит в свой экипаж.
- Ага, группировки, - шутливо бросил Иосиф Виссарионович и еще раз внимательно оглянул нас. – Ну, давайте, тов. Чкалов».
Шутка про «группировки» в те дни была вполне зловещей, тогда как раз добивали бухаринско-рыковскую, но товарищ Сталин обладал своеобразным остроумием, современники это хорошо понимали
«Чкалов спокойно рассказал наши планы, просил разрешения на полет на «АНТ-25» в Америку через Северный полюс.
- Экипаж – наша прошлогодняя тройка, - говорил Чкалов, - готов к полету, и самолет «АНТ-25» тоже приготовлен.
Затем высказался тов. Леваневский, прося разрешения на такой же полет, но на 4-моторонй машине. Следующее слово было за мной. Я объяснил, что мой окончательный выбор лег на «АНТ-25», и мое мнение высказано в заявлении правительству о перелете, которое мы подали вместе с Чкаловым. Я говорил о том, что «АНТ-25», несмотря на некоторую устарелость конструкции, вполне может установить рекорд дальности - самый трудный авиационный рекорд, что время весьма благоприятствует полету, учитывая огромные возможности помощи со стороны полярной экспедиции.
Когда мы наговорились вдоволь, товарищ Сталин обратился к своим соратникам: — Ну, что же, разрешим полет?
Товарищи Молотов, Ворошилов, Каганович и Ежов сразу же поддержали Сталина, и дело принципиально было предрешено».
Если знать контекст, содержание беседы совершенно понятно. Байдуков однозначно свидетельствует, что шел спор между его экипажем и Леваневским. Леваневский хотел чтобы ставку сделали на него и дали ему четырехмоторный самолет, причем Байдукова он хотел насильно перетащить к себе в экипаж. Напомню, что статья выходила 21 июня, когда про предстоящий перелет Леваневского стране еще не сообщали, никто, кроме посвященных, про это не знал. Однако, некоторые намеки в статье содержаться, и довольно прозрачные.
«Ожидая приезда начальника военно-воздушных сил и руководителя авиационной промышленности, товарищ Сталин начал нас расспрашивать о самолетах, которые мы испытывали. Мне, в частности, пришлось рассказать о машине конструктора Болховитинова, на которой мы недавно установили два международных рекорда».
Для непрофессионального литератора Байдуков удивительно точно подбирает слова: «Мне… пришлось рассказать о машине конструктора Болховитинова…». Да, рекорды на ней установлены, но машина для дальнего перелета не подходит. Однако, Леваневский настаивает. Приходится рассказывать. Зато Байдукову с Чкаловым удается отстоять свой тандем. При этом они переиграли своего соперника еще и аппаратно. Хотя у Сталина оставались еще некоторые сомнения…
«Сталин, немного подумав, сказал, что все же следует вызвать тт. Алксниса и М. Кагановича и, как непосредственных руководителей авиации, спросить их мнение….
Разговор длился уже более полутора часов… В это время вошел тов. М. Каганович, которого Сталин сразу же в упор спросил, как он смотрит на перелет через Северный полюс.
Михаил Каганович посмотрел на нас и, помня, как мы не раз осаждали его со своими планами, сразу же сказал свое положительное мнение.
Спустя несколько минут быстро вошел тов. Алкснис, и тот же вопрос в упор последовал от товарища Сталина.
- Как, можно лететь через Северный полюс в Америку?
- Да, по-моему, в этом году условия вполне благоприятные. Только на чем лететь и кто должен лететь? – ответил Алкснис.
- Вот Чкалов и Байдуков опять хотят полететь на «АНТ-25», - сказал товарищ Сталин.
- Поддерживаю, - ответил начальник воздушных сил».
Как замечательно описывается Алкснис. "Горячо одобряю! Только что именно?"
Мне как-то в комментариях спрашивали, как можно ли доверять воспоминаниям Байдукова, если они ничем не подтверждаются? Так вот, информацию из этой статьи можно проверить. Например, по «Журналу, записей лиц, принятых И. В. Сталиным». Байдуков, когда писал статью, не мог знать, какие сведения заносятся в журнал, и не мог предполагать, что когда-то они будут опубликовано и окажутся в свободном доступе.
По журналу мы видим, что Чкалов, Леваневский, Байдуков вошли в кабинет в 16-40. Байдуков пишет: «В 16 часов мы трое были приглашены в кабинет», - как видим, расхождение по времени незначительное, тем более возможно они потом в предбаннике сидели. По журналу у Сталина в это время находились Ежов, Ворошилов, Лазарь Каганович и Молотов – это полностью соответствует тому, как написано в статье Байдукова. Во время разговора Сталин вызвал Михаила Кагановича и Алксниса. Согласно «Журналу…» М. Каганович вошел в кабинет в 17.25. «Спустя несколько минут быстро вошел тов. Алкснис» - по журналу Алксниса в кабинет запустили в 18.10. Очередность указана точно, незначительно плавает только время. По Байдукову М. Каганович приехал через полтора часа после начала разговора, по «журналу» получается, что спустя час, но в любом случае, при записи по памяти следует признать это очень хорошим попаданием.
«Мы пробыли среди любимых руководителей партии и правительства три часа» – на самом деле около двух. Все приглашенные вышли одновременно.
А можно показания Байдукова проверить и по Протоколу Политбюро. В статье Байдуков указывает:
«Тов. Молотов стал записывать решение правительства о перелете через Северный полюс в Америку. Уже первый пункт был сформулирован и записан, как товарищ Сталин предложил еще новый пункт о том, чтобы обязать экипаж в случае неблагоприятной обстановки сделать посадку в любом пункте Канады, а в случае угрозы экипажу — произвести немедленную посадку. Как взволновало нас это мудрое сталинское отношение к людям! Забота о человеке еще раз ярко выразилась на конкретном факте, который показан внесением второго пункта в решение правительства».
А теперь смотрим выдержку из протокола:
«1. Разрешить т.т. Чкалову, Байдукову и Белякову беспосадочный перелет Москва-Сан-Франциско через Северный полюс (на самолете АНТ 25).
Перелет отнести на июнь-июль 1937 года.
Обязать т. Чкалова и весь экипаж в случае какой-нибудь неувязки и опасности в полете сделать посадку до Сан-Франциско, в одном из городов Канады или Сев. Америки».
Байдуков не мог читать записи Молотова, тем более он не читал секретный Протокол политбюро. Он воспринимал на слух только то, что говорилось. Тем не менее, описанные им формулировки практически совпадают с текстом протокола. Можно констатировать, что у Георгия Филипповича Байдукова очень хорошая память, а его свидетельства очень точные. Разумеется, это никак не доказывает достоверность других его воспоминаний. Но репутация складывается по крупицам. Если какую-то информацию можно проверить и она оказывается правильной, то появляется доверие и к остальным воспоминаниям. А если же, как у Леваневского, регулярно встречается ложь, то и мнение о его записках получается соответствующее.
Продолжение следует.
Другие статьи из цикла о Сигизмунде Леваневском можно прочитать здесь... <--
