Рылова Элеонора Вячеславовна — журналистка со стажем более 10-ти лет, имеет опыт работы в таких изданиях, как РБК “Татарстан”, “Реальное время”, “Вечерняя Казань”. Так же гостья интервью была директором волжско-камского представительства в “Российской газете”. В настоящее время Элеонора Вячеславовна работает в газете “Республика Татарстан”.
— Здравствуйте! Как возник Ваш интерес к профессии и что сподвигло Вас начать карьеру журналиста?
Я с детства обожала читать. Могла читать сутками напролёт. Ночью, чтоб меня не застукали родители, я залезала с томиком под одеяло, светила фонариком, и так могла провести несколько часов. Ещё мне нравилось писать сочинения. Они у меня получались неплохо, и я получала за них “пятёрки” в школе. На эти две вещи обратил внимание мой папа, который сказал, что мне вполне подойдёт профессия журналиста. Тогда я понятия не имела, как люди получают эту специальность. Журналисты мне казались сродни дипломатам. Получить такое образование мне казалось очень сложным. Но я была послушной девочкой и начала собирать информацию. В Казани при газете “Комсомолец Татарстана” многие годы работала школа молодого журналиста. Я поступила туда, начала выполнять задания, писать заметки. И так случилось, что буквально первая же моя заметка попала “в точку”, меня выделили, стали давать более сложные задания. Мне нравилось это делать, и таким образом с 8 класса я начала практиковаться в журналистике. Причём не просто писать куда-то “в стол”, мои материалы выходили, меня хвалили за них, говорили, что у меня есть способности, и надо поступать на журфак. Поэтому уже с восьмого класса передо мной не стоял вопрос: “Куда пойти?”. Я знала, что буду журналистом, и мне это дело нравилось.
— Сколько лет Вы уже в профессии?
Поскольку я начала писать очень рано, с тринадцати, по-моему, лет, то я в профессии почти сорок лет.
— Какое у Вас образование? Почему выбор пал именно на это учебное заведение?
Я закончила факультет журналистики Московского университета, но дорога в этот ВУЗ для меня была не прямой, а извилистой. Сначала я подала документы на журфак Казанского университета, но в последний момент передумала, не стала проходить вступительные экзамены и подала документы в Казанский финансово-экономический институт. Проучилась там ровно полгода, поняла, что это не моё, и стала готовиться к поступлению в Москву. Почему в Москву? Потому что это был лучший ВУЗ, который готовил по специальности журналистика. Там были известные педагоги, авторы учебников, по которым училась вся страна. Это было престижно. На журфак поступали творческие люди, там была интересная среда, такой “насыщенный, питательный бульон”, который стимулировал развиваться самому, заниматься творчеством. Поэтому я, не размышляя, куда пойти ещё, подала документы в МГУ.
— Был ли у Вас пример любимого журналиста, которому вы стремились следовать?
У меня не было любимых журналистов, но мне нравилось, как подают материалы в газете “Комсомольская правда” тех времён. Там тогда трудились очень яркие, талантливые журналисты. Мне хотелось писать, как они. Больше на меня повлиял редактор “Вечерней Казани” — Андрей Петрович Гаврилов, тем, как он направлял своих журналистов к созданию публикаций. Я считаю, что это был редактор “number one”, в моей, по крайней мере, жизни. Он учил писать без цензуры, хотя в тот момент она ещё была, учил давать объективную информацию. В общем всё, что практически я умею, это благодаря работе в коллективе Андрея Петровича Гаврилова.
— С какими трудностями Вы сталкивались в начале пути и чему они Вас научили?
Начало моей журналистской карьеры пришлось на очень сложное время после развала Советского союза. Страна “собиралась заново”, и никто не знал, как это нужно делать правильно. При этом сохранилось много рудиментов старой системы, за которую многие держались. Каждый мой материал, так получалось, был спором “настоящего” с “прошлым”. Когда я приходила, совсем юная девочка, к известным людям, обличённым властью, постами и так далее, они, рассчитывая на мой юный возраст, начинали убеждать меня в правоте своих взглядов. Делали это очень последовательно, достаточно убедительно. Каждый раз мне в 22-23 года приходилось запускать “процесс самоочистки”, и саму себя убеждать, что я права. Условно говоря, как это выглядело: есть проблема, я должна обязательно отразить две точки зрения. Естественно, я иду к человеку, обличённому властью, который придерживается своих взглядов и с моими не согласен. Он меня пытается убедить в своей правоте. Я после этого должна ещё раз отстроиться от его взглядов, убедить себя, что я права. И в итоге сделать материал, используя и его прямую речь. Этот процесс того, чтобы на тебя не повлияло чужое мнение, был для меня достаточно сложным. Но это научило каждый раз быть верной своим принципам, отстаивать свою точку зрения. Тем более, потом оказывалось, что моя точка зрения и так, как я ставила проблему — это было правильным.
— В каких запоминающихся местах Вы проходили практику/работали? Расскажите об увлекательных моментах.
Я уже упоминала газету “Вечерняя Казань”. Это было уникальное для своего времени издание. Казалось бы, городская газета, но она не замыкалась рамками города. Это было, не побоюсь этого слова, общефедеральное издание, общенациональное. Журналисты “Вечерней Казани” ездили в горячие точки. Тогда их было очень много. Они поднимали самые острые вопросы современности. По сути, это была мировоззренческая газета. Многие видные политические деятели Татарстана признавались, что именно благодаря “Вечерней Казани” пришли в политику. Газета была безумно популярна, она приходила в каждую казанскую семью. Тираж был при городе-миллионнике 225 тыс. экземпляров. Сам главный редактор Андрей Петрович Гаврилов был народным депутатом СССР, входил в знаменитую межрегиональную депутатскую группу, куда входили Борис Николаевич Ельцин, Анатолий Собчак, Андрей Сахаров и другие легендарные личности. Вопросы, которые обсуждались тогда, сформировали небанальную и не провинциальную повестку этой газеты. Работать в ней считалось верхом престижа. Я с удовольствием работала в этой газете. Для нас вообще не было “стоп-листа”, мы поднимали любые темы. Главное, мы должны были отражать их объективно и честно.
Ещё одно знаковое для меня издание — это газета “Казанское время”. Она тоже была достаточно не рядовым событием для своего времени. Это был еженедельник, относящийся к качественной журналистике. Там было много аналитических материалов, давался срез произошедшего в Казани и республике за неделю на качественном журналистском уровне. Не зря эту газету показывали студентам, она была образцом того, как надо писать. По ней учили журналистов Казанского университета делать материалы.
Ещё можно рассказать о моей работе в “Российской газете”. Дело в том, что тогда “Российская газета” решила издавать региональные приложения на крупнейших территориях России, она охватила Татарстан, Башкортостан, республику Марий Эл и Чувашию. Интересно было работать, потому что всё приходилось делать с нуля. Мы сами разрабатывали рубрикатор, темы, я лично искала собственных корреспондентов в этих республиках, налаживала связь с ними. Всё приходилось делать самим, а организационный процесс всегда непростой и интересный. Федеральный уровень — это уже другие темы. Много приходилось писать о политике, потому что тогда Татарстан был одной из главных тем в России. Именно возможность его отделения от России. Редакция постоянно требовала от нас держать руку “на пульсе” и наладить постоянный информационный поток. Кроме того, я брала какие-то резонансные темы, и несколько моих материалов были отмечены в реакции как лучшие материалы месяца.
Что касается увлекательных моментов, я вспомнила эпизоды из моей ранней карьеры. Он относится как раз к вопросу о том, что было самым сложным. Как-то редакция отправила меня в кожно-венерологический диспансер. Оттуда поступали жалобы о плохом обращении, некачественной медицинской помощи. Здесь нужно сделать пояснение, что раньше венерические заболевания лечили не так, как сейчас. Человека помещали в диспансер в обязательном порядке, практически насильно, и выявляли всю цепочку заражения. Человек обязан был сказать, с кем он вступал в контакт для того, чтобы их выявили. Лечение тоже отличалось, я бы сказала, определёнными варварскими методами. Человек переставал быть личностью в этом заведении, и становился объектом для медицинских манипуляций. Мне тогда было 22-23 года. Я приехала в этот кожвендиспансер, мне всё показали. Во-первых, выглядел он как тюрьма: кругом охрана, колючая проволока с током, зарешечённые железные окна. Сбежать оттуда невозможно. Свиданий там почти не давали, только с ближайшими родственниками, и то, в качестве поощрения. Такая система обязательного выяснения кто от кого заразился ломала судьбы людям, разрушала семьи. Вы представляете, какой скандал, если полиция придёт и насильно заберёт человека из семьи на том основании, что он заражён. Сейчас это невозможно уложить в голове. Раньше это было абсолютно реальным. В самом конце моей экскурсии по “каземату” мне предстоит встреча с главным венерологом республики, не буду называть её фамилию. Тогда это была женщина уже в летах, при этом очень умная, бойкая. Она из хорошей профессорской семьи, потомственный врач, уважаемый человек. Она меня убеждала на протяжении получаса, что другого пути лечения венерических заболеваний нет, что невозможно лечить людей дома или амбулаторно, всех обязательно нужно посадить под замок и варварскими методами лечить несчастную гонорею, которая сейчас лечится приёмом двух таблеток. Она делала это очень убедительно, говоря, что я просто не понимаю, и у меня нет медицинского образования, что по-другому система не может работать. После нашей беседы, решив, что до конца меня не убедила, она названивала мне, моему редактору и пыталась ещё раз надавить на нас, припугнуть тем, что мы напишем необъективный материал, если напишем так, как я бы его хотела написать. Тем не менее материал вышел. Я очень долго сомневалась, может быть действительно что-то не понимаю. Материал наделал огромный шум. После него было большое совещание в министерстве здравоохранения республики. Эту систему начали тихонько либерализовывать. Если вы сейчас столкнётесь, не дай Бог, с такой проблемой, никто вас насильно туда не потащит, все это можно сделать совершенно анонимно, не нужно раскрывать источники заражения, ломать людям семьи и судьбы. Я считаю, что какой-то вклад в это дело, совсем маленький, но внесла лично я своим материалом.
— Где Вы работаете сейчас и что Вам нравится в этом месте?
Сейчас я работаю в общественно-политической газете “Республика Татарстан”. Она выходит и в бумажном варианте, и как интернет-сайт. Это главная газета республики, официальный орган. По аналогии с “Российской газетой” все государственные указы, постановления принимаются только после публикации в нашей газете.
— По вашему мнению, есть ли минусы или «невидимая сторона» профессии журналиста?
Минусы есть в каждой профессии. Сугубо по-моему мнению, журналистика — профессия молодых. Если сравнить то, как мы работали на заре моей карьеры и позже, и то, как работают журналисты сейчас, — это небо и земля. Не буду говорить о том, что изменились средства, появились диктофоны, вместо печатных машинок -- компьютеры, дело наживное. Изменились темп работы, подача материала. Раньше, побывав на мероприятии, в лучшем случае материал выходил на следующий день. Сейчас на написание такого же текста журналисту даётся 2-3 часа. Очень высокий темп работы. Журналист должен быстро анализировать, понимать. Не всегда мы отправляемся только туда и по тем темам, которыми непосредственно занимаемся. Особенно это касается журналистов-новостников. Сегодня они пишут о сборе сахарной свёклы, а завтра о производстве самолётов. Нужно сразу понять, о чём речь, уловить новость, главную тему. Профессия сейчас стала сложной, концентрированной. Человеку нужно обладать хорошей реакцией, быть начитанным, иметь широкий кругозор, обязательно интересоваться современной повесткой, иначе не поймёшь, о чём идёт речь. Если сравнить образно, то профессия сейчас стала жёсткой. Она как спираль свернулась, безумные темпы, скорости, которые имеют “изнанку”. Не все это могут выдерживать. Молодёжь к ним быстрее адаптируется, они уже привыкли жить со смартфоном. Для них написать текст гораздо легче, чем человеку, который привык работать со словом, относиться к журналистике как к творчеству, а не как к ремеслу. Эти безумные темпы и ритмы, психологический стресс и напряжение приводят к быстрому выгоранию. Через 5 лет такой интенсивной работы человек чувствует себя просто выжатым лимоном. Постоянный негатив, как у врачей, немного ожесточает журналиста. Он уже неоднократно писал о проблемах людей, и в какой-то момент ловишь себя на мысли, что становишься циником. Поэтому, проработав некоторое время в журналистике, нужно что-то менять. Либо уходить в редакторскую работу, либо менять профиль, уходить в смежные профессии. Постоянно трудиться с такой интенсивностью сложно, это требует определённых психологических свойств характера.
— Какая литература помогает в работе в Вашей сфере? Каких авторов Вы могли бы посоветовать?
По поводу книг скажу так: лучший учебник, лучшее пособие для журналиста — это практика. Чем больше работаешь, тем быстрее овладеваешь профессией. Работа, работа, и только работа. Начинающему журналисту нужно смотреть, как вас поправил редактор. Взять свой первоначальный текст и посмотреть, что в итоге вышло в издании. Сравнение наглядно покажет, где, что и как нужно поправить, как нужно писать правильно. Ни один учебник этому не научит. Только жизнь, работа и практика.
— Расскажите о своих личных достижениях, которыми Вы гордитесь.
За столько лет работы у меня было множество наград. Дважды становилась лауреатом российского конкурса “Правда и справедливость”. Этот конкурс проводит общенародный фронт России. Туда я отправляла материалы, связанные с социальной тематикой. Недавно стала победителем конкурса “Глобальная энергия”. У меня 3 диплома победителя конкурса “Журналистика против коррупции”. В общем, дипломов у меня много, но горжусь, наверное, тем, что часто мне приходилось писать на острые социальные темы. Когда действительно удавалось решить вопрос, помочь людям, после публикации сдвигалась проблема — это считаю своим главным журналистским достижением.
Например, в Казани есть такой микрорайон “Солнечный город”. Когда он строился, по плану там должны были быть возведены две школы, три детских сада, магазины — должен быть комфортный район для жизни. В итоге жадные застройщики всю землю перепахали таким образом, что навтыкали туда многоэтажек. На весь огромнейший микрорайон, где живут в основном молодые родители, всего одна школа, в которую безумные очереди, и учатся там в три смены. Когда эти люди обратились в нашу редакцию за помощью, я как раз делала материал о проблемах, что так территории не должны осваиваться. Коли людям обещали социальную инфраструктуру рядом с домом, то она должна быть. После этого прошли совещания и в государственном совете республики, и в прочих госорганах. Мне очень приятно, что внесли изменения в правила застройки города Казани, теперь в обязательном порядке требуется строить школы, детские сады. Вводятся нормативы для того, чтобы не повторилась ситуация с “Солнечным городом”, когда вместо социальной инфраструктуры строятся только жилые дома. Самое главное — уже этим летом будут строить вторую школу в этом микрорайоне. Такие примеры очень вдохновляют, делают нашу работу осмысленной, потому что мы таким образом приносим реальную помощь людям.
— В чём заключается миссия журналиста и какими качествами должен обладать достойный работник профессии?
В идеале он должен иметь широкий кругозор. Лишних знаний не бывает. Они всегда когда-нибудь пригодятся, в самом неожиданном месте и неожиданным образом. Обязательно нужно быть в курсе современной повестки, начитанным. Если журналист специализируется на своей теме, то он должен знать её “от” и “до”. Должен быстро думать, схватывать всё на лету, уметь быстро писать. Если при этом журналист обладает аналитическими качествами, способен анализировать материалы, то цена такого работника многократно возрастает. Главная миссия журналиста —говорить правду, а всё остальное приложится. Если мы не говорим правду, то превращаемся в пропагандистов.
— Какие советы Вы бы дали молодому поколению журналистов?
Помимо того, чтобы следить за новостями и как можно больше читать, я бы советовала начинающим журналистам составлять планы. Как это выглядит на практике? Например, вы получили задание написать о работе общественного транспорта. Нужно сразу составить план. Первое — изучить ситуацию на транспорте. Второе — задать вопросы человеку, отвечающему за работу транспорта. Третье — поговорить с кондукторами, чтобы увидеть проблему изнутри. Понятно, что в процессе написания плана перед вами откроются дополнительные ходы, темы, которые вы можете в своём материале раскрыть. Ответвления могут сделать материал очень солидным, аналитическим, серьёзным. Такие планы очень удобны для самого начинающего журналиста: он видит, куда ему надо поехать, с кем созвониться, прикинуть, сколько это займёт времени, сколько ему придётся сделать поездок, или достаточно ограничиться телефонными звонками. Весь расклад будущего материала он видит у себя на компьютере или листочке. Двигаясь чётко по плану, будет гораздо легче сделать большой, качественный материал.
Тем, кто хотят заниматься теле- и радиожурналистикой, я бы дала такой совет: многие профессиональные журналисты хорошо пишут, но плохо говорят, потому что центр управления речевым аппаратом и написанием находятся в разных частях мозга. Нужно практиковаться в разговорной речи. Дома, когда никого нет, нужно начать говорить на любую тему. Чем больше вы будете практиковаться, тем более сложной, интересной будет ваша речь, и тем более уверенно будете себя чувствовать. Мы плохо говорим от того, что мы мало говорим, зажаты, потому что неуверенно себя чувствуем. Как только приступим к постоянным тренировкам, наша речь будет улучшаться, будем свободнее чувствовать себя в эфире и на телеэкране.