Сколько нас было у мамы не помню, как не помню и саму маму. Жили на чердаке дома. Я была маленьким чёрным котёнком, мама ушла по своим делам, а нас нашли дети. И с этого момента начался кошмар. Меня принесли в песочницу, я плакала и пыталась вырваться, но куда мне было... Чем громче я кричала, тем больше песка мне запихивали в ушки, нос, рот.. Мне было очень страшно и больно. Они же, наоборот, смеялись. И им было мало песка... Кто-то предложил поджечь меня. Бедные мои лапки и животик, я потеряла сознание... Очнулась на руках и кого-то, меня опять несли, приготовилась к новой порции пыток. Сквозь песок в ушках, я услышала совершенно другой голос, он дрожал от негодования и в тоже время ко мне ласково обращались. Оказывается, пока я была без сознания, толпу детей живодеров разогнала моя спасительница, она же и несла меня домой. А дома снова было больно, от лапок и животика отваливались куски сожженой кожи при мытье... Я опять плакала, плакала и плакала. Меня стали лечить, мазали мазями, примочки делали, промывали ранки. Уже не было больно и страшно. Теперь я была домашняя и любимая. Раны зажили, но плакала я часто. Видимо поэтому назвали меня Пискухой. Истязания не прошли бесследно, прожила я не долго.