В магазине, где с недавних пор работаю, предпраздничная суета. Народ сметает с полок горошек, крабовые палочки, шоколад – словно целый год копили силы, чтобы устроить праздник живота. В мясном отделе, где я нарезаю одноимённые изделия, ажиотаж с самого утра…
Дело в том, что Дедушка Мороз в лице нашего директора объявил скидки на ветчину высшего качества. А мне доверил стоять у слайсера – это аппарат с огромным круглым ножом, из-под которого выходят почти прозрачные ломтики сервелата, салями и всего, что в него отправите. Но поскольку новогодняя акция только на ветчину, за день я перерабатываю горы продукта в аппетитную стружку… На сотом, наверное, килограмме я взбунтовалась: народ идёт и идёт, просит по 100-150 граммов несносной ветчины, а мне ради этих «лепестков» знаете, сколько приходится намахаться? И я попросила «дедушку Мороза» убрать скидку. Но «дедушка» сделал свирепое лицо:
- Харитонова, у меня весь склад завален этой ветчиной, а у неё срок годности выходит! Ничего, жива будешь! Зато потом я тебе выходной дам. Или премию… Нет, всё же выходной.
Потом посмотрел на меня несчастную и сделал уже лицо подобрее:
- Оксан, ну, пойми ты их. Впереди праздники, людям на работе вольготнее, можно опоздать чуть-чуть, чаю и кофе выпить. С бутербродиком – и нашей ветчинкой! Которую ты нарезаешь тонюсенько, как в лучших ресторанах! Благодаря тебе у людей настоящий завтрак аристократа!
Лучше бы он этого не говорил. Потому что в отличие от дорогих покупателей, которые лакомятся и смакуют, мой завтрак состоит из «перехвачу что-нибудь на работе». Если успею.
***
Четыре утра. Хороший хозяин в такую рань собаку не пойдёт выгуливать, а я пойду, потому что потом будет некогда. А Чарли у нас старенький, если не погуляет утром, то вечером меня ждёт весёлый аттракцион с тряпкой и многочисленными лужицами… Чарли это мопс – степенный и важный, умеет оглушительно храпеть и действовать на нервы.
Дедушка тоже старенький. В смысле, мой дедушка. Помню его богатырём с широченными плечами, на которых восседала четырёхлетняя я и смотрела на этот мир сверху вниз. Вот диван, вот стол и стул, там окно: ну, вези меня, конь – из маминых рук в другой угол комнаты. Дед, тогда ещё крепкий и молодой, взбрыкивал, кричал «иго-го!» и гарцевал по комнате. Я орала от счастья. Соседи при встрече вежливо улыбались: «Оксана у вас громкая девочка, видимо, здоровенькая растёт».
Оксана выросла, дедушка состарился. Через месяц после смерти бабушки он пережил инсульт, частично восстановился, но стал забывчивый и капризный. А три месяца назад случился второй инсульт. Дедушку спасли и как смогли вылечили – но, но, но. Даже от Чарлика больше толку… Кстати, у деда появились провалы в памяти исключительно в плане мопса. Впервые поняла это за завтраком: дед ел кашу (сам!), и в кухню вкатился Чарлик. Дед удивлённо уставился: «Оксана, чья это собака?» Клянусь, собаки понимают человеческий язык! Чарлик недоумённо хрюкнул и воззрился: «Оксан, чего это старый чудит?»
Итак, мне пришлось срочно переехать в квартиру деда и сменить работу, поскольку в магазине график удобнее – с шести утра до полудня, или полудня до вечера. И целых два подряд выходных! Могу и Чарлика выгулять, и за дедом присмотреть. А по выходным даже позволить себе неспешный завтрак аристократки.
Возвращаемся с прогулки – бац! – распахивается соседская дверь. Я чуть не поседела от страха – пять утра! Чарлик аж обратно на улицу захотел с испугу. А это Иринка, героическая мама, которая в одиночку воспитывает гиперактивного Данилку и трёх флегматичных котов. Ирка громко шепчет:
- Оксан, ты с утра сегодня работаешь?
- Привет, ага. Ну ты даёшь, испугала!
- Ага, привет, прости. Можешь в обед Данилку к себе забрать?
- Надолго?
- До вечера. Беру ещё одну подработку, хочу на лето Даньку к морю свозить, вот и…
- Ох. Ну ладно, возьму. Во сколько он должен дома быть из школы?
- В половине первого. Если не будет, звони мне, я ему по телефону голову оторву, чтобы не шлялся…
Хорошего мало, прямо скажем. Данька будет носиться торпедой, Чарлик забьётся под мебель и наделает протестную лужу (а мне ищи потом и вытирай!), а дед станет каждые пять минут спрашивать, когда я успела родить ему правнука и почему не показывала раньше… Так уже было, когда Ирка взяла первую подработку. Сколько у неё их вообще?..
Рабочий день как всегда: «Сто граммов ветчины, пожалуйста!» И так целую тонную – сначала накроить в стружку, потом завернуть, отдать с улыбкой и присказкой «счастливого Нового года!» Приходил босс, смотрел на покупателей с любовью, на горы наструганной ветчины с обожанием, на неутомимый слайсер с нежностью. А на меня - строго…
Ненавижу людей. Ненавижу ветчину. Боже, меня же будет ждать Данька и три голодных кота, помимо родного деда и мопса!
И всё же беру горстку ломтиков для себя. Вот выгуляю утром Чарлика и позавтракаю, как аристократка.
***
…Коты накормлены, отблагодарили истошным урчанием. Дедушка слопал котлету, а мопс кефир и кашу – то есть наоборот. Они бы поспали после обеда, но в доме оглушительное счастье – Данилка. Он съел суп, котлеты, пюре, заглотил шоколадный рулет и пол литра чая – прожорливый такой первоклассник. Я ожидала, что на сытый желудок парня сморит сон. Не тут-то было. Даник играет в коника, гулко прыгает – Чарлик страдальчески прикрывает глаза, дед ойкает…
- Внучка, а когда будем ёлочку наряжать?
Дед тоже как Даник, только спокойный. Смотрит лазоревым взглядом, как детсадовец. А сам хрупкий, прозрачный, как те лепестки ветчины…
- А прямо сейчас и будем, деда! Пойду достану с антресоли. Поможешь мне?
… Ёлка маленькая, всего метрового «росточку». Дед цепляет шарики, неуклюже кладёт винтажный дождик из фольги на пластиковую хвою, ставит Деда Мороза из папье-маше на ватный снег. У фигурки откушен нос, прямая улика моего детского любопытства… Вспоминаю, как мы отмечали праздник – мама, бабушка, дед. И папа, который на тот момент ещё не ушёл к своей коллеге. Боже, хорошо, что дедуля пребывает в блаженстве забвения…
И тут он выдаёт:
- Вот бы сейчас вернуть то время! Моя жена жива, а дочь была счастлива с мужем. И у меня голова ещё не дырявая…
Пытаюсь вернуть на место отпавшую челюсть, под ногами вертится Чарлик – явно взволнован. Странно, вроде всё в порядке, даже Данилка сидит возле нас. Полчаса его не было слышно, наверное, в кухне в окно смотрел, по маме скучает…
Мы напились чаю, любуемся на снег, летящий в свете фонарей, дед и Чарлик вздыхают. Наконец за Даником приходит Ирка. Уже стоя в дверях, он вдруг «включает» джентльмена:
- Тётя Оксана, я должен предупредить. Я задумался и открыл холодильник. А там лежали какие-то кусочки из мяса, наверное, для вашего Чарлика. Я их съел. Вкусные, хоть и собачьи. Тётя Оксана, это не опасно для моего здоровья?
И моя челюсть второй раз за день отвисает. Этот негодник стрескал ветчину! Пропал мой завтрак, снова съем что под руку подвернётся.
***
Неделя как в тумане. Слайсер, толпы, акции, голоса зазывал, «Бони Эм» из всех колонок и Джордж Майкл с «Последним Рождеством». Чарлик неохотно выходит по утрам, возится и скулит. Дедушка дни напролёт сидит у ёлки и любуется на гирлянду – даже когда она выключена. По вечерам лежу, закинув ноги на спинку дивана, потому что гудят от усталости, как телеграфные столбы, и смотрю глупые сериалы. Через день Ирка приводит Даника: она работает, а он доводит моего мопса до нервного тика. Пока маленького мучителя нет, подозреваю, что Иркины коты выпивают на радостях. Утром лежу в постели до последнего, иногда даже не успеваю проглотить кофе.
… Но сегодня особый день – я снова принесла домой ветчину! Ту самую нарезку из лепестков – для меня, дедушки и даже Чарлика. И если внезапно нагрянет Даник, лакомство надёжно спрятано на самой высокой полке холодильника…
***
Всё пошло не так с полуночи. Проходила мимо дедушкиной спальни и услышала странный храп. Думала, Чарлик барствует – спит и выводит носовые рулады, однако сонный и одновременно тревожный мопс притопал откуда-то из коридора, мол, Оксан, что стряслось…
Дед смотрел в потолок, глаза стеклянные, сам синевато-сизый – сердечный приступ. Почувствовала, как моё сердце всё внутри камнем ухнуло вниз – не время раскисать, срочно вызвать скорую! Плевать, что полночь, бегу к Ирке и жму на звонок…
… Утро в больнице – штука невесёлая, особенно под Новый год. Вера в чудеса кажется глупой. Позвонила маме, она приедет только завтра из другого города, где счастливо живёт со вторым мужем. Я позвонила шефу, извинилась, что предала покупателей и подвела его лично. Босс брякнул: «Оксан, не глупи. Ты в какой больнице сидишь?» Назвала адрес и аж скрючилась: вот ведь акула капитализма, неужто будет проверять, действительно ли я сижу под отделением реанимации…
Больничные двери распахиваются, впуская Ирку с Даником, наш парень важный и испуганный.
- Тётя Оксана, привет! Не бойся, твой Чарлик у нас, чтобы не тосковал. Котам я сказал, чтобы уважали его.
Ирка плюхается рядом на кресло и протягивает картонный стаканчик:
- Привет, подруга. Не знаю, какой кофе пьёшь, взяла тебе самый дорогой – сразу со сливками, ванилью и даже корицей. Дедушка как там?
- Нормально. Спасибо, Ир. Это уже пятый кофе за ночь, но твой самый лучший – в автомате у них ужасная бурда. И шоколадки несвежие.
Ирка меняется в лице:
- Ой, это же ещё не всё! Я в магазине тебе захватила сыр и нарезку!
Из недр сумки на свет появляется изящный свёрток, а в нём – какая ирония! – те самые ветчинные лепестки. Такие же лежат дома в холодильнике… Ирка продолжает:
- И свежий рогалик захватила!
Протягиваю половину ей, молча жуём, пьём кофе, Даник катается по больничному кафелю, как по льду. Всё-таки он чересчур заводной даже для гиперактивного.
Снова распахивается дверь, исторгнув из себя шефа. Он шагает с увесистой сумкой, увидев меня, раскидывает руки, словно мы минимум родня.
- Оксанка, голова садовая! Как ты нас напугала! Я пришёл проведать и подарки принёс. На вот, перекуси вкуснятинки!
Он ныряет в глубины сумки, и я даже не удивляюсь килограмму ветчины – слава богу, шеф не превратил продукт в стружку. Следом он достаёт фрукты, шоколад и почему-то шампанское. Недоумённо смотрю, шеф пожимает плечами: «Так ведь Новый год послезавтра. И подарок же… А хотите, выпьем за знакомство?» Ирка почему-то хихикает…
В подражании картине «Охотники на привале» нас застаёт доктор:
- О, у вас тут щедрое застолье. Харитонова – это ведь вы?
- Я.
- Ну, Новый год ваш дедушка отметит в больнице. А вот к Рождеству наверняка сможете забрать домой. Вопросы ещё есть?
- Спасибо, доктор. Вопросы?.. Есть один. Хотите ветчины? Или фруктов…
Молодой врач улыбается:
- Не откажусь от ломтика мяса к бутерброду. Если угостите, позавтракаю после ночного дежурства, как аристократ. Кстати, с меня кофе – отличный, крепкий, не из нашего автомата…