По окончании учёбы в медицинском училище пришлось мне набираться опыта в одной из городских больниц. Не могу сказать, что всё происходящее приносило мне удовольствие. Поскольку на выборе профессии настояли родители. Собственно говоря, именно благодаря их давлению я оказался здесь.
Первое время практика проходила гладко, без нареканий. Ровно до того момента, пока в наше отделение не поступила бабушка Галина Степановна. На тот момент ей исполнилось семьдесят пять лет. Грузная, тучная старушка с трудом передвигалась. И, несмотря на букет болезней, предпочитала вкусно и сытно кушать. Отчего, получая из столовой небольшие пайки, проклинала поваров. Скандалила она и с докторами и медсестрами. И даже видавшие многое санитарки и имеющие не менее скверный нрав, не могли найти с ней сладу. Пациентки, лежавшие с ней в одной палате, слёзно умоляли перевести их в другую, от безысходности соглашаясь даже на коридор. Галина Степановна не скупилась на гнусные слова. Из её уст слетал отборный мат, сыпались проклятия до третьего колена. Вредная старуха писала кляузы, выдумывала и жаловалась на плохие условия прибывания в больнице. А на предложение перевестись в другую категорически отказывалась. Родственники старой женщины навещали её, принося тяжёлые, наполненные едой банки. Однако долго они не задерживались и, выслушав порции старушечьих упрёков, опустив глаза, быстро исчезали в больничном коридоре. Мерзкий, скрипучий голос старухи пробирал до костей. Её ухмылка и волосы на лице вызывали брезгливость. Между собой мы дали ей прозвище: ведьма бородатая.
И я, как вы понимаете, не стал исключением для её нападок. Любой осмотр или действие вызывало с её стороны шквал негодования. Заходя в палату Галины Степановны, я с трудом сдерживал себя. Каждый раз её нападки становились более изощренными. По всему нам давно стало понятно, что, видя растерянность людей, подавленность и их слёзы, старуха испытывала удовольствие. Я же, крепкий орешек, держался, что её несказанно злило.
В один из дней, заступив на дежурство, я узнал, что вымотавшая всем нервы старуха, отошла в мир иной. В таких случаях обычно испытывают сочувствие и сострадание, и, возможно, иной сочтёт подобное жестокостью. Мы же испытали облегчение. И видя, как санитары, кряхтя, погружают грузное тело на каталку, я процедил сквозь зубы:
— Черти, поди, дождались тебя, ведьма бородатая!
И в это же мгновение Галина Степановна открыла глаза, а её губы перекосились в зловещей улыбке. Стоявшая рядом медсестра завизжала, а санитары от страха вдавились в стены. Я стоял, скованный ужасом. Старуха обвела глазами помещение и устремила свой взгляд на меня. На крики медсестры прибежал пожилой врач Михаил Иванович. К тому времени старухины глаза снова закрылись. Губы сомкнулись. Ещё раз убедившись, что старуха мертва, Михаил Иванович отправил санитаров в морг.
— Ведьма жертву высматривала. Плохо это всё, очень плохо! — не унимаясь, плакала молодая медсестричка Танечка.
Михаил Иванович покраснел от негодования и, махая руками, потребовал немедля прекратить нести ересь и отправляться по своим рабочим делам.
Ночное дежурство проходило спокойно. Я и не заметил, как, сидя за столом, погрузился в дремоту.
Вдруг я услышал голос матери, доносившийся издали. Она горько плакала и взывала о помощи:
— Сынок, миленький! Помоги мне, умоляю! Мне так холодно и больно.
— Мама, мама! — отвечал я, находясь в забытье.
Поднявшись, я направился на её голос. Все происходящее казалось страшным сном. Будто в тумане я бежал в морг и был твёрдо уверено, что моя родная и любимая мамочка там. Я недоумевал, как могла оказаться мама в морге? Мысли перемешались. Неужели она умерла? Быть может, кто-то не заметя, закрыл её там? Как такое возможно? Больничный морг находился в другом корпусе. И чтобы добраться до него, мне требовалось преодолеть подземный километровый тоннель.
— Сыночек, торопись! — всё более настойчиво умолял голос матери.— Пощади свою маму! Не дай погибнуть!
Я бежал по тоннелю. Серые мрачные стены и мигающий свет наводили невыносимую тоску о матери. Оказавшись у дверей морга, я, наконец, увидел её. Мама тянула ко мне свои руки. И как бы я не старался, я не мог догнать её и приблизиться. Я кричал и плакал, как дитя, а она продолжала звать меня. Темнота вокруг сгущалась, поглощая нас обоих. И наступило безмолвие.
Очнувшись и открыв глаза, я увидел заплаканную медсестричку, ставившую мне капельницу и Михаила Ивановича.
— Ну-с мой дорогой, как себя чувствуешь? — строго спросил Михаил Иванович.
— Нос болит и руки, — растерянно ответил я.
— Переполошил ночью всю нашу больницу. Ну да ладно, потом переговорим. Поправляйся! А за лицо не переживай, до свадьбы заживёт! — успокаивающе произнес пожилой врач и вышел из палаты.
— Что произошло? — обратился я к медсестре Танечке.
Девушка присела рядом:
— Это я тебя хотела спросить! Мы нашли тебя у дверей морга, лежащим на бетоне без сознания. Разбитое лицо и кровавые выбитые кулаки. И мы предположили, что ты пытался проникнуть в морг, разгоняясь и ударясь о железные двери.
Я вспомнил о маме, и перебил Танечку:
— Что с моей мамой? Она умерла? Мама была в морге и звала меня!
— Что ты! Типун тебе на язык. Я лично звонила родителям, разговаривала с твоей мамой по телефону. Рассказала им о произошедшем. Они в пути. Скоро приедут больницу.
Я облегчённо вздохнул, а Танечка испуганно прошептала:
— Это всё проделки ведьмы. Отомстить хотела. Манила тебя, примерещившись дорогим человеком. Страшно представить, чтобы бы произошло будь двери морга открыты!
На следующий день родственники забрали покойницу и похоронили.
С того дня прошло много лет. Успокою вас, бородатая ведьма более не являлась мне. Да и я так и не стал врачом. Не по душе профессия. Я, наконец, сделал свой собственный выбор и поступил в экономический университет. Хотя, это уже другая история...
✍️Рассказ написан по событиям, рассказанным подписчиком блога. Друзья, делитесь своими интересными историями в комментариях.
