Глава 64
– Вот я думаю – убить тебя полностью или достаточно оторвать язык? – Рома прижал щуплого Зорькина к стене и смотрел ему прямо в глаза. Тот тревожно сглатывал, но взгляд не отводил. – У тебя в паспорте случайно не Павел Морозов, а?
– Николай Зорькин. Антонович, – мяукнул этот засранец.
– Ошибка канцелярии. А я-то верил в тебя, ждал, когда вырастет настоящий мачо, а вырос мелкий предатель…
– Рома… – отследив в его глазах совсем нехорошее, Коля исправился. – Роман Дмитриевич, но КВН был под угрозой, да и вообще праздник. А вы умеете!
– Если я покажу тебе всё, что умею, тебя мелом на асфальте обведут, – рявкнул Рома.
Зорькин наконец отвёл взгляд и принялся рассматривать свои зачуханные ботинки.
– Об обуви, – не удержался Рома. – Обувь – лицо мужчины. Чистить не пробовал?
– Лицо?
– Лицо тебе и я могу начистить. Прямо сейчас. Я о ботинках.
– Ну Роман Дмитриевич! Причём тут мои ботинки?
Ну да, с таким же успехом он мог сказать этому дохлику, что унитаз – лицо хозяйки.
– Разозлил ты меня, друг, не по-детски. Поэтому учти – под твою персону я сочиню особые… номера. Ты у меня поскачешь по сцене, как Бубка с шестом. Я отомщу. Скоро и страшно.
Из учительской высунулся Палыч, и, пользуясь тем, что Рома отвлёкся, Зорькин поспешил удрать.
Шёл второй месяц их дипломной практики, и надо же было классной руководительнице одиннадцатого, где учились Катя с Колей, подхватить грипп, а потом ещё свалиться с осложнением. Мало того что их с Палычем начали толкать на замену в этот самый одиннадцатый класс – а ведь они только привыкли к программе седьмых-восьмых, – так ещё, оказывается, деточки не подготовились к важному общешкольному мероприятию. Праздники День защитника отечества и 8 Марта проводились по классам и исчерпывались чаепитием и невнятными танцами, а вот потом должен был состояться грандиозный весенний праздник – с КВНом и большой дискотекой. Только вот самостоятельно организоваться команда, начинённая сплошь будущими светилами физики и математики, не могла. С копыт классная – провал на сцене. Тут-то Зорькину и долбануло в голову просветить завуча, мол, Малиновский – вожатый сезона и вообще страшно креативная личность. Не посоветовавшись с ним и не подумав, что Рома, конечно, креативный, но не намерен дарить свои способности налево и направо. У него, в конце концов, кроме практики ещё и работа и личная жизнь! Успешная, в отличие от жизни друга. Это Андрей в последнее время рехнулся и был готов не вылезать из этой математической школы. Причём рехнулся, разумеется, не от математики.
– Ты в курсе, как этот дятел меня подставил? Застучал, как заяц на барабане. Сдал, как стеклотару! Подставил, слил, продал…
– Малиновский, – Андрей приобнял его за плечи, – где ты прячешь словарь синонимов и устойчивых жаргонных выражений?
– Так я тебе и сказал.
Жданов считал, что ничего страшного не произошло, ну КВН и КВН, команда и команда. А Рома вдруг подумал – раз так, он вкатает в сценарий и Палыча. Он с этими детками сейчас находится примерно на одном уровне развития…
Конечно, дело было в игуане Катеньке. Выросшей наконец настолько, что друг, поскрипев мозгами, понял – что-то не то. Дитя, таскающееся за ним с открытым ртом, на таможне поменяли на девицу со всем причитающимся юной женщине, да ещё и рот у неё теперь захлопнулся, и поглядывала она на Палыча не так уж часто. Нет бы ему обрадоваться, выдохнуть и решить, что жизнь прекрасна. Ведь наверняка неприятно годами ощущать себя объектом чужих желаний и источником слёз в подушку. Палыч не обрадовался, Палыч обострился. И начал таскаться за Катенькой с не меньшим энтузиазмом, чем раньше таскалась за ним она. Началось всё с установки компьютера. Купить компьютер, чтобы разместить его в чужой квартире, было вообще действием странным, но Андрею казалось очень разумным – типа он испытывает такое всепоглощающее чувство благодарности к Елене Александровне, возящейся с их планами и готовой помочь с дипломом, что хочет заодно облегчить жизнь её дочке, своей подружке. Второй надуманной причиной, заявленной Ждановым, была человеческая еда в доме Пушкарёвых. Съехав от Маргариты, Палыч, понятное дело, на суп и котлеты рассчитывать больше не мог, а готовить сам не хотел и не очень-то умел. Рома легко решал проблему питания – часть его девиц, попадая к нему домой, была вовсе не против соорудить и ужин и завтрак, чтобы показать, как они здорово это умеют и насколько годятся в жёны. Если же девушка попадалась не настроенная на кулинарные подвиги, он ходил в кафе, а иногда и в столовку «Зималетто» на производственный этаж. Местные картошка с мясом и компот его вполне удовлетворяли. Палыч кафешки не очень любил, что там у него нынче с девушками, не рассказывал и трескал, судя по всему, что попало, лишь бы быстрее. А тут вдруг учуял такую потрясающую Елену Александровну, которая не только проконсультирует, но и от потенциального гастрита спасёт, налив тарелочку борща. Про третью причину визитов к Катеньке он молчал намертво, но Рома был не слепой, чтобы не понять – не в компе и жратве дело. Никто не тащится в чужое семейство, покупая по дороге яблоки и колбасу, чтобы потыкаться в свой же собственный комп.
Одной благодарности куратору для этого недостаточно, иначе все студенты жили бы у преподов. Лезть ему в душу Рома не стал, наблюдая со стороны, во что же это всё выльется. Пока что Катенька и Палыч в объятьях не слились, хоть он и не вылезал из игуаньей квартиры, якобы сочиняя диплом, а однажды приволокся на практику во вчерашней рубашке, объяснив, что, разговорившись с Еленой Александровной, дотянул до позднего времени. Мол, глянув на часы и сославшись на то, что на улице как раз бахнули весенние заморозки и образовался гололёд, Пушкарёва студента своего за руль не пустила, а предложила остаться. На Ромин смешок Жданов треснул его по спине кулаком и сказал, что у него не друг, а полный маньяк. Да, он спал на Катином диване, но при этом сама Катя ушла спать под бок к матери. Так что нечего воображать себе чёрт знает что. И вообще, Катеньке всего шестнадцать. Напомнив, что с Лерой ему не мешал и более нежный возраст, Рома получил кулаком повторно. Не больно, конечно, но предпочёл заткнуться. Может, друг находил какое-то извращённое удовольствие в безрезультатном преследовании влюблённой в него несовершеннолетней? Звучало как бред, но кто их, отличников, знает. Общеизвестно: отличники – самые нестабильные личности среди студентов, а Палыч уверенно шёл на красный диплом…
Сценарий их выступления Рома накатал дома сам и решил – если подростки хотя бы рты раскроют в порыве сопротивляться, он умоет руки, и пусть делают что хотят. Устраивать мозговой штурм совместно уже некогда. К Палычу его намерения относились так же, как к детям. Пускай только попробует вякнуть. Андрей, ознакомившись назавтра с Ромиными заметками, вопил, возмущался, напоминал, что он ни фига не одиннадцатиклассник, но в конце концов смирился. Детишки приняли сценарий с восторгом…
С последней репетиции выходили из школы уже в темноте. Попрощались, и Андрей отправился с Катей и Зорькиным к их дому, у которого припарковал машину. Проводит, мол, младую поросль, и оттуда поедет к себе.
А на следующий день Рома увидел Палыча на школьном дворе. Тот курил за деревом, что само по себе удивило. Но когда Рома приблизился, удивление его достигло предела. Под глазом любимого друга вырисовывался потрясающей красоты фингал, скула с этой стороны была ободрана и губы разбиты.
– Привет, Винни Пух, кто же нам так пятачок-то… начистил? – пробормотал Рома, представив это чудо у доски перед классом.
– Пришлось за Катю заступиться. Хулиганы, – блаженно, будто ему процесс ого как понравился, заявил друг…