Победа в Сталинградской битве – историческое событие, значение которого сложно переоценить для нашей страны. Тогда, в 1943 году, про эту победу русских писали в прессе множества стран в мире. Разберемся, что же говорили иностранные лидеры о Сталинграде.
Черчилль
Начнем с Уинстона. Страна, в которой политик занимал лидирующие позиции, была союзником СССР. Но другом Советского Союза Черчилля назвать очень трудно. Скорее, он СССР не любил, был против политики коммунистов. Однако, в том числе и из-за победы русских в Сталинграде, Черчиллю пришлось на время смириться с тем, что со Сталиным нужно быть в союзнических отношениях.
Черчилль в ноябре 1943 года на Тегеранской конференции заявлял, что город на Волге – это:
· символ стойкости русского народа, символ его величия;
· Сталинград – это символ страдания людей.
У Черчилля была любопытная идея. Он считал, что Сталинград не нужно восстанавливать. Английский политик предлагал рядом построить новый и современный город. А руины Сталинграда стали бы тогда чем-то похожим на руины Карфагена.
Если смотреть на мир глазами британского лидера, то идея была неплохой. Однако не для советских людей.
Смотреть на руины города, в битве за который потери (безвозвратные и санитарные) составили больше 1,1 млн. советских людей, было бы очень тяжело.
Не знаю, стоит ли искать черную кошку в темной комнате. Но, на мой взгляд, Черчиллю было бы приятно, если б город, названный в честь Иосифа Виссарионовича Сталина, лежал в руинах.
Сталинград восстановили. И это было, с точки зрения советских людей, правильным решением.
Де Голль
Французский лидер делал очень странные заявления по поводу Сталинграда, которые и теперь русского человека могут шокировать. Не просто шокировать, но и разозлить. Мне, например, эти высказывания очень не нравятся. И ладно бы их автором был Черчилль. Но нет. Де Голль высказывался…
Когда французский генерал побывал на мемориале в Сталинграде, то он зачем-то стал говорить про роль союзников, про то, что город и битва за него являются «прекрасными уроками того, что могут сделать союзники».
Я не думаю, что роль союзников в той битве была очень уж значимой. Победа в Сталинградской битве – это достижение Красной армии, Советского Союза и советского же народа.
А на приеме в Москве де Голля спросил один иностранный журналист: «Каковы ваши впечатления о Сталинграде?». На что француз ответил: «Да, народ могучий, великий народ…». Де Голль сразу пояснил, что он говорит о немцах. Француз удивлялся, как они могли так далеко зайти.
Это уже было ни в какие рамки. Генерал восхищался союзниками, он хорошо отзывался о солдатах военного преступника Гитлера. Но Де Голль так и не смог выдавать из себя чего-нибудь хвалебного про русских.
Рузвельт
Удивительно, но наиболее адекватно из всех союзников отреагировал американский президент, который направил в Сталинград грамоту. В ней Рузвельт выразил восхищение защитниками города. Франклин, конечно, не мог не упомянуть о союзниках. Но сделал он это коротко, не подчеркивая какой-то серьезной роли Великобритании, США. Американский президент отметил лишь, что победа в Сталинградской битве стала переломным моментом в общем деле союзных наций.
В общем, высказывание было вполне адекватным, по делу. Рузвельт не стал тянуть одеяло на США.
Мао
Китайский Великий кормчий про Сталинград начал писать, когда победа в битве еще не была достигнута. Мао указывал, что в 1942 году сражение за город на Волге стало таким же ключевым, как в 1941-м битва за Москву. Каждый раз Красная армия, по мнению Мао Цзедуна, спутывала Гитлеру (признан военным преступником) карты.
Китаец был уверен, что теперь у немецкого фюрера одна дорога – в могилу.
Хассель
Для того чтобы картина была целостной, вспомним, что писал в своем дневнике в 1943 году немецкий дипломат Хассель. Он отмечал, что такого кризиса Германия еще на себе никогда не испытывала. Это была чистая правда. Собственно, мы-то прекрасно знаем, чем стал Сталинград для СССР и для Третьего рейха.
Целью этой статьи было сопоставить реальность с тем, как о ней отзывались политические лидеры разных стран.