Итоги моего читательского года
Ноябрь, 2022
Тут присмотритесь к Токарчук, Глуховскому и Хоссейни
1. Ольга Токарчук. Правек и другие времена
Токарчук умеет из, в общем-то, банальных историй сделать целую философскую сагу. Правек - местечко в глубинной Польше, которое благодаря автору становится центром Вселенной, внутри которой образуются свои центры: это и каждый из героев романа, и даже вещи («время кофемолки»), и события.
Пересказывать книгу нет смысла. Обычная деревенская жизнь, протянувшаяся от первой мировой (и еще российской Польши) до 80-х (первого польского сопротивления), фабула проста - жили и умерли, но даже «как жили и умерли» в этом случае неважно. Важно, как и каким языком автор рассказывает о своих героях, какие смыслы «плетёт» вокруг них. А они (смыслы) вне времени и географии.
Один из рецензентов назвал книги Токарчук «взрослыми сказками». Сказками не назвал бы, а вот мифом - да. Тот случай, когда обычная жизнь приобретает вселенское звучание.
2. Дмитрий Глуховский*. Текст
(*автор признан иноагентом)
Пока читал Глуховского, а это первый его реалистический роман (издан в 2017-м), всюду мерещился Достоевский с его «Преступлением и наказанием». "Текст" - про то же самое: "тварь я дрожащая или право имею".
Отсидевший семь лет за подброшенные наркотики студент филфака МГУ Илья Горюнов выходит на свободу с одной мыслью - отомстить человеку, сломавшему ему жизнь, лейтенанту Госнаркоконтроля Петру Хазину. А тут еще выясняется, что мать Ильи умерла буквально за два дня до освобождения сына. Это и решает все. Хазин убит, его телефон у Ильи, и далее Илья превращается в самого... Хазина. Поначалу он хочет понять, что за человек тот был, читая его переписку, а затем решает заработать на его нелегальном бизнесе, чтобы по-человечески похоронить мать и свалить из страны. И чтобы никто ничего не заподозрил, Илья отвечает на все входящие сообщения.
История закручивается так, что перед Ильей постоянный выбор: спасаться самому или спасать "хазинских" людей, которые ему самому ничего плохого не сделали. Финал, конечно, жесток. Ждешь все-таки, что главный герой выкрутится, но нет.
Роман, может быть, не всякому понравится, но он хорош метафорически. Тут и жизнь как текст, и современность, представленная большей частью перепиской в телефоне, где сейчас живет практически каждый второй.
3. Халед Хоссейни. Бегущий за ветром
История афганского мальчика Амира, повзрослевшего в Америке, местами напоминала мне болливудскую картину. Правда, без песен и танцев, но с весомой долей трагизма и актуальной (на начало 2000-х) восточной политикой. По схеме - это еще и классический расклад про принца и нищего. Первый - с червоточинкой, второй - благородный. А если совсем коротко - роман про искупление вины.
Действие начинается в 70-е, в мирном еще Афганистане. Главный герой, он же рассказчик, Амир живет в состоятельной семье и дружит с сыном их слуги - Хасаном. Несмотря на то, что их разделяют и социальный статус, и национальность (Амир - пуштун, Хасан - хазареец, которых в Афганистане воспринимали как людей второго сорта), мальчики неразлучны, и отец Амира - Баб`а - всячески поддерживает эту дружбу. Причем относится к Хасану настолько тепло, что Амир начинает ревновать отца к Хасану. Амир всеми силами пытается добиться расположения отца (мать умерла в родах), выигрывает ради этого соревнования по запуску воздушных змеев, где одним из условий победы было еще найти упавшего змея. На поиски отправляется Хасан. Он долго не возвращается, Амир бежит его искать и видит, как над Хасаном издеваются трое его недругов. Амир не вмешивается даже тогда, когда старший из компании - Асеф - насилует Хасана. Амир не рассказывает никому о случившемся, но, испытывая стыд и вину перед Хасаном, решается на подлость: подбрасывает подаренные ему часы и деньги в дом Хасана. В тот же день Хасан с отцом уезжают в другой город.
В это время Советский Союз вводит войска в Афганистан. Спасаясь от войны, Баба с сыном эмигрируют в США, где Баба вынужден работать на автозаправке и перепродавать старые вещи. Уже в начале 2000-х, когда Баба умер, Амир узнает от его старого друга семейную тайну. Оказалось, Хасан и Амир - братья. Амир, ставший известным писателем, едет в Афганистан, взятый талибами, чтобы спасти сына Хасана. Сам Хасан вместе с женой погиб во время этнических чисток.
Дальше рассказывать не буду. Там, как и в болливудских фильмах, цикличная композиция. Героям предстоит пройти несколько испытаний, встретившись со старыми врагами, но все заканчивается благополучно. Пресса у романа - весьма позитивная. Некоторое недоумение вызывают шитые белыми нитками ходы, но книга точно будет интересна любителям этнографического колорита.
4. Михаил Кузмин. Дневник 1934 года
Кузмин - один из первых в русской литературе открытых гомосексуалов да и еще автор первой напечатанной гомоэротической повести "Крылья". В 1906 году Валерий Брюсов отдал под публикацию весь номер журнала "Скорпион".
Ну это так - лирика. В дневнике, чудом сохранившейся единственной книжке, гомосексуальная нить прослеживается едва, хотя Юрий Юркун, партнер (как сейчас сказали бы), по-прежнему рядом и любовь к нему никуда не девалась. Но Кузмину уже за 60, его мучат болезни и безденежье, да и обращаться к этой теме небезопасно: в марте того же 34-го введена уголовная статья о мужеложстве, а показательные аресты "банд педерастов", обвинявшихся попутно в шпионаже и контрреволюционном заговоре, начались годом раньше. Как писал Максим Горький в одном из своих пропагандистских материалов: "Уже сложилась саркастическая поговорка: „Уничтожьте гомосексуализм — фашизм исчезнет!“
Юркуну, кстати, вполне светила статья по "делу педерастов", свидетели бы нашлись. Но взяли его в 1938 году по «ленинградскому писательскому делу». Четверых писателей (Бенедикта Лившица, Валентина Стенича, Вильгельма Зоргенфрея и Юркуна) обвинили в участии в «антисоветской право-троцкистской террористической писательской организации». Всех четверых расстреляли сразу после приговора суда - в сентябре 1938 года.
Кузмин этой истории не застал. Он умер в 1936-м. Гражданская жена Юркуна (да такие сложные отношения были) - Ольга Гильдебрандт - в 1946-м еще пишет мужу письма, надеясь, что тот все-таки жив.
Но вернемся к дневнику. Его Кузмин вёл с 1905 года, на литературных встречах читал записи вслух, так что это тоже был поступок - озвучить потаенные мысли. В изданном - есть немного историко-литературной фактуры, отсылающей к началу 20 века. Кузмин вспоминает свою жизнь в "Башне" Вячеслава Иванова, дачную жизнь под Саратовом. Остальное - быт, чтение, музыка, люди.
Кстати, половина книги - это комментарии к дневнику и запискам Ольги Гильдебрандт. Такого количества имен я даже в курсе русской литературы не встречал.
Не скажу, что читанное произвело какое-то особое впечатление, тут интересней был поиск материалов вокруг автора. Сколько забытых и потерянных имен! Причем многие-то при советской власти были стерты из истории осознанно.
5. Элис Фини. Его и ее
Поначалу даже увлекло: этакий детектив от обратного. Вроде с первых страниц понятно, кто убийца, и остается только дождаться, когда это выяснит следователь. Но чем дальше, тем больше автор выходит на классическую стезю: под подозрением оказывается каждый персонаж, а в итоге убийца, как и положено, тот, кого заподозрить было невозможно. Ближе к финалу роман вообще стал похож на канонический голливудский триллер с его неожиданным «выскакиванием» потенциальных злодеев, которые должны напугать. Правда, не пугали, а смешили своей клишированностью. Тем не менее, любителям жанра книга может и зайти.
По сюжету в небольшом британском городке найдена убитой известная благотворительница. На месте преступления пересекаются следователь и журналистка ВВС, бывшие супруги. И у него, и у неё есть мотивы избавиться от женщины. Оба были с ней знакомы, и каждый озвучивает свою версию произошедшего. Но это убийство только начало цепочки преступлений и скелетов в шкафах.