- Живолот! Живоглот! Он живьём тебя сожрёт!
Наташа зажимала уши и зажмуривалась, вертясь на месте, но Саша, Катька, Димка и Петя скакали вокруг, выкрикивая считалочку и гогоча во всё горло.
- Рот забьёт тебе землёй, руки выкрутит дугой, нос отрежет, уши съест, проглотит в один присест!
- Хватит! - закричала Наташа, но друзья стали вопить ещё громче, пока из подъезда не вышла соседка, старая-престарая баба Люда.
- Чего разгалделись как галки!? - напустилась на них старуха. - Вот милицию вызову!
- Ведьма, ведьма! - загомонили дети и со смехом ринулись прочь.
За старыми дровяными сараями они остановились перевести дух. Наташа убегала со всеми, а теперь стояла в стороне, всё ещё красная от слёз, хлюпая протёкшим носом.
- Что, испугалась, трусиха? - Катька ткнула девочку в бок, Наташа отступила, не издав ни звука. - За такой толстухой Живоглот придёт в первую очередь!
- Вы всё врёте! - прошептала девочка, утирая слёзы.
- А вот и не врём, - сказала Катя, понизив голос. - Лучше беги домой, а то Живоглот подслушает и правда утащит тебя.
- Неправда!
- Поспорим?
Наташа молчала, опустив голову и разглядывая обтрепавшиеся бантики на своих босоножках. Глупые бантики, Катька из-за них и начала сегодня дразниться.
- Мы знаем, где он живёт, - сказал Сашка. - Если не веришь, можем сходить.
- Да она трусиха, она не пойдёт! - махнул рукой Димка.
- Она ж не верит в него, - встрял Петя. - Не веришь, да?
- Вот и пусть докажет! - решила Катька.
Они щипались и толкались, и галдели как стая гусей. Наташа отбивалась, но её стукнули в живот, и она сдалась.
Её поволокли к старым дровяным сараям, которые стояли во дворе двухэтажного дома. Здесь его все называли Жёлтый дом, потому что он и правда был жёлтым. Всего два подъезда, а внутри кривая, узкая лестница, даже не каменная, а деревянная, окна маленькие, тротуар перед домом весь вспученный поднявшимися корнями.
Левая сторона сарая упиралась в разросшийся куст, самую крайнюю дверь, похоже, не открывали много лет, во всяком случае, ветки закрывали вход и никто из детей не видел, чтобы в сарай кто-то заходил. Когда-то эти дома строились с печками, которые потом многие заложили кирпичом. Их и теперь ещё можно было использовать: прочистить трубы, разобрать печи, и всё. Сарая выдавались на квартиру, это было одно длинное строение с односкатной крышей, поделённое на отсеки, для каждого — своя дверь. Сперва там держали дрова, но потом уже всякий хлам, не поместившийся на балконе.
Самая крайняя клетка принадлежала Живоглоту.
Когда-то у сарая был другой хозяин, но она умерла, квартиру сдали чужим людям, которые знать не знали про сарай. И вот тогда-то в вечной темноте, в забытом всеми месте и завёлся живоглот.
По крайней мере так говорили дети.
Скорее всего, сарай был заперт, только поэтому Наташа и сдалась: всё равно внутрь не попасть, а замок им не выломать. Наташа слышала, как родители обсуждали это: мама беспокоилась, что в сарай станут пробираться алкаши, потому что баба Маша никогда его не запирала, а папа ответил, что дверь, вросшую в землю, и так не открыть.
- Там заперто, - сказала Наташа, когда толпа детей остановилась перед чёрной дверцей, похожей на вход в землянку.
- Это ж ваш сарай, - сказал Саша. - Бабмашин, у вас ключ дома должен быть.
- Да он и не заперт, - вмешался Петя.
И правда, «ушки» были только перемотаны проволокой, никакого навесного замка не было, и замочной скважины для внутреннего — тоже.
Кто-то подтолкнул Наташу в спину.
- Иди! Струсила? Трусиха!
- Наташа-Труселяша!
Ловко придуманное прозвище тут же подхватили — этого Наташа уже не смогла вынести. Если не пойти, прозвище останется навсегда, проходу ей уже не дадут, это она понимала ясно. Но, если дверь заклинило, то спуска в землянку можно было бы ещё избежать, ведь тогда не её вина будет, что она не пошла. А петли наверняка давно заржавели, и земли намело, значит, дверь не откроется.
Наташа взялась за ручку и потянула на себя. Дверь не поддалась.
- Видите — закрыта. - Девочка обернулась к друзьям.
- А ты подёргай, - посоветовала Катя.
Наташа попыталась дёрнуть сильнее и дверь действительно поддалась. Наташа потянула её на себя: дверь мало-по-малу открывалась и казалось даже, что что-то помогает с той стороны. Наташа совсем не старалась прилагать все силы, но дверь быстро открылась ровно настолько, что туда смог бы проскользнуть ребёнок.
- Иди!
Наташу снова пихнули в спину. Дрожа, она проснулась внутрь. Свет от щели только слегка рассеивал мрак. Сделав несколько шагов, девочка оглянулась и тут дверь захлопнулась, а ребятня залилась хохотом.
- Выпустите! - закричала Наташа, бросившись к двери.
Но вдруг голоса стихли, а руки её ощутили только пустоту. Девочка сделала несколько шагов, но дверь найти не смогла, хотя до неё и было не больше метра. Она прошла ещё немного вперёд, но пальцы хватали только пустоту. Наташа остановилась тихо всхлипывая.
Потом ей почудился шорох и она совсем притаилась.
- Кто здесь?
Понемногу глаза её стали привыкать к темноте. Оказалось, что свет всё-таки немного пробивается откуда-то сверху. Минут через десять Наташа смогла разглядеть, что стоит в узком коридоре. Стены и потолок его были из досок, пол земляной. Она обернулась — никакой двери, только стены. Обхватив себя за плечи руками, она пошла вперёд.
Прошло минут десять, когда, наконец, впереди показалась комната. Наташа вышла в помещение с таким же земляным полом, но здесь под потолком висела тусклая лампочка, скудно освещавшая пятачок земли. Иногда слышался шорох, когда за досками на стенах осыпалась земля.
В темноте ей почудилось движение.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? - спросила Наташа.
- А как же? - отозвался скрипучий голос.
Взвизгнув, Наташа хотела бежать, но, оглянувшись, увидела только стену досок. Она опять повернулась и увидела, что лампочка покачивается и пятно света синхронно ползает по полу.
- Ты живоглот? - спросила девочка.
- Нет, - ответил голос. - Я не могу проглотить человека целиком, поэтому я грызу его по частям.
- Ты съешь меня? - По щекам Наташи потекли слёзы. - Прости, я не хотела приходить, меня друзья сюда запихнули, я не хотела тебя беспокоить!
- Друзья? - повторил голос. - Плохие друзья, вовсе это не друзья, и совсем они дружить не умеют.
- У меня нет других, - сказала Наташа.
Голос немного помолчал, а потом спросил:
- А хочешь дружить со мной?
- Да! - быстро ответила Наташа.
- Ага, ты так говоришь, чтобы я тебя не съел, - сказал голос.
- Вовсе нет! - горячо возразила девочка. - Я очень хочу с тобой дружить. Я бы хотела поиграть — со мной ведь совсем никто не играет. Ты прав, у меня плохие друзья. Так, что, будем дружить? - прибавила она, очень стараясь, чтобы голос прозвучал весело. Хотя он и дрожал от страха.
- Хорошо! - решил голос. - А во что будем играть?
- Может, в… в мяч? - предложила Наташа.
- А как в него играть?
- Ну, нам нужен мячик, - ответила девочка. - У меня есть дома, я могу принести.
Обладатель скрипучего голоса насторожился.
- А ты не обманешь? - спросил он. - Вдруг ты уйдёшь и не вернёшься?
- Я вернусь! - горячо заверила Наташа. - Я мигом, я туда и сразу обратно! Вот увидишь, у меня очень классный мяч.
- Ну, хорошо, - решил невидимый собеседник.
Наташа услышала шорох за спиной и, обернувшись, увидела маленькое помещение, забитое всяким хламом, и, главное, полосу света там, где была дверь.
Она поспешно шагнула к двери, но голос за её спиной прозвучал снова и совсем близко:
- Только если обманешь, я тебя съем!
Наташа не обернулась, она бросилась к двери и выскочила наружу, сразу захлопнув её за собой.
Ночью она спала с включённым светом. И на другую ночь тоже, и всю неделю, но чудовище не пришло за ней. Потом прошёл месяц, потом два, а за ними год. Она совсем перестала общаться с ребятами из их района, а гулять ходила всегда в соседние и никогда не подходила даже близко к сараю. Прошло несколько лет и Наташа поступила в училище в другом городе. На перестала вспоминать сарай. Приезжая домой она уже не обходила его стороной, но всё-таки не любила проходить мимо. В университете она начала ходить к психологу из-за некоторых сложностей по учёбе и рассказала о том, как в детстве её затолкали в сарай. Психолог подтвердил то, что она и так понимала уже давно: всё, что случилось после того, как закрылась дверь, ей привиделось. Может, дверь даже и не закрывали. Скорее всего, у неё случился приступ клаустрофобии и она потеряла сознание.
- Вам хорошо бы вернуться туда, - посоветовал врач.
- Ну уж нет! - рассмеялась Наташа. - Ни за что.
- Напрасно. - Психолог поправил очки. - Вам было бы полезно сломать этот паттерн. У вас ведь до сих пор клаустрофобия, хоть и в слабой форме. Вам очень помогло бы поглядеть на тот сарай глазами взрослого человека.
- Обойдусь, - с принуждённым смехом ответила Наташа.
Следующим летом умерла бабушка. Наташ вернулась на похороны и осталась помочь маме разобрать хлам, накопленный бабушкой за все пятьдесят лет жизни в квартире. На шкафа, в шкафах, под кроватью и на антресолях лежали вещи, когда-то новые, но ни разу не использовавшиеся, всё, что покупалось впрок из-за дефицита, но сгнило, не пригодившись.
- В ЖКХ сказали, эти сараи во дворе будут сносить через неделю, - сказала мама.
- Да? - Наташа открыла очередную коробку с обувью и рассеяно нарисовала рожицу на запылённой крышке.
- Говорят, освобождать будут место под паркову. Сходи, погляди, нет там чего ценного.
- Да что там могло остаться?
- Да мало ли? Сходи, не ленись. Фонарик в прихожей.
- Давай завтра.
- Наташ, ну что ты как маленькая? - Мама утёрла лоб тыльной стороной ладони. - Просто зайди, проверь, и возвращайся.
- Ладно.
Во дворе было пусто: детей стало куда меньше, чем когда она была маленькой, да и бабушки больше не сидят по лавкам.
Куст разросся ещё сильнее, но дверь в сарай он не закрывал. Замка на ней так и не было. «Сломать паттерн, да?» - подумала Наташа.
Она включила фонарик и с усилием потянула дверь на себя Как ни странно, та легко поддалась. Девушка на несколько секунд остановилась. Мелькнула мысль вернуться, просто соврав маме, что она всё осмотрела — да что там могло остаться? Давно уже все сгнило. Но она всё-таки пересилила себя и вошла, поводя фонариком по сторонам.
Вокруг стояли запылённые ящики, банки на полках, мешки. Всё и правда давно сгнило. «Ну, хватит», - подумала Наташа и повернулась, чтобы идти назад.
Дверь захлопнулась.
На секунду фонарик погас. Девушка стукнула им по ладони и, когда свет зажёгся, увидела, что перед ней глухая стена из досок, а под ногами земля. Она оглянулась: посреди круглой комнаты покачивалась на тонком проводе лампочка.
- Ты принесла его? - спросил скрипучий голос из темноты.
Наташ не пошевелилась. Губы у неё затряслись, она встала, прижавшись спиной к досками и выставив перед собой фонарик, луч которого почему-то рассеивался, едва достигая середины маленькой комнаты.
- Принесла? - громче прошипел голос.
До неё донёсся шорох и какой-то лязг, металлический лязг.
- Я… я… - Наташа пыталась справиться с прыгающими губами.
- Принесла?! - заорал невидимый.
- Нет, - глотая слёзы, ответила Наташа. - Н-но я принесла кое-что получше, я… я принесла ф-фонарик… им тоже можно играть.
Кто-то сидевший в темноте засмеялся. Он захихикал тихим смехом, похожим на кашель. Он смеялся целую минуту.
- Ты обманула меня, так ведь?
- Вовсе нет!
- Ты не хочешь со мной дружить.
Шорох и лязг послышался ближе, вдоль стены. Наташа направила туда фонарик, но свет рассеялся. Она смогла лишь смутно угадать очертания какой-то фигуры, что-то большое, громоздкое, ноги или руки, или это был какой-то механизм — она не поняла.
- Я хочу с тобой поиграть, правда! - плача, выкрикнула Наташа.
- Это хорошо, - сказал голос. - Я тоже. Знаешь, какая моя любимая игра?
- Нет, - ответила Наташа, потому что голос умолк, явно ожидая ответа.
- Догонялки, - сказал Живоглот.
Наташ ощутила лопатками пустоту и обернулась: перед ней был длинный коридор, точно такой, каким она шла много лет назад до этой комнаты из земли и досок.
- Я вожу, - сказал голос позади неё.
И Наташа бросилась бежать.