Глава 55
Коля явился в неподходящий момент, Катя как раз крутилась перед зеркалом в новом платье. Поворачивалась так и этак и наслаждалась картиной. То, что показывали весы, радовало ещё больше.
Первое время худеть было тяжело – непривычно, руки сами тянулись схватить пирожок, булочку или шоколадку, да и в «Зималетто» кто-то постоянно жевал на её глазах, а Маргарита Рудольфовна стремилась накормить чужое дитя с не меньшим энтузиазмом, чем кормила бы, пожалуй, собственную дочку. Начало учебного года принесло облегчение. Запах столовской еды в школе не особенно вдохновлял, а дома достаточно было пореже заходить на кухню и поплотнее прикрывать дверь от влекущих ароматов. В конце концов, Катя же человек, а не безвольная зверушка, она умеет держать себя в руках! И вот к последней неделе сентября, к показу новой коллекции, на которую её позвал сам Андрей, она уже никак не могла назвать себя пончиком или бегемотиком. Пожалуй, теперь она себе нравилась. Правда, мама смотрела на неё с подозрением, а папа и вовсе нагло и бестактно ляпнул – мол, не пора ли проверить Катьку на глисты, чего это она в последнее время схуднула. К счастью, особенно внимательно присматриваться к ней родителям было некогда – мама набрала учеников, а папа кроме ночной охраны обзавёлся ещё и подработкой на производстве «Зималетто»…
Платье приводило Катю в восторг. Андрей сообщил ей о предстоящем показе в августе, заодно с другой, странной новостью – Кира Воропаева теперь его невеста, но это не на самом деле, а стратегический замысел и военная хитрость. Наверное, он думал – сведения о том, что всё понарошку, Катю успокоят. Но не тут-то было. Хитрость это или не хитрость, а висела на шее у Андрея Кира вполне по-настоящему. И ревность в Кате вызывала полномасштабную, без скидки на слова Андрея, что на Воропаевой он женится только по приговору суда и то вряд ли, скорее уговорит заменить этот приговор расстрелом. В последние дни августа им с Кирой ещё и работать пришлось вместе, в одном кабинете с Маргаритой Рудольфовной. Сразу было видно – Воропаевой работа не нравится, она вечно кривила физиономию, возилась с каждой бумажкой по полчаса, норовила сбежать на обед пораньше, а вернуться попозже. Друг друга они раздражали, но Катя решила проявить волю и сдерживаться. В конце концов, это полезный навык… Не устраивать же из отдела Маргариты Рудольфовны птичий двор с кудахтаньем и выдёргиванием перьев. Они уже не маленькие дети, чтобы обливать противницу из шланга на даче или выплёскивать на неё чай. Всё должно быть цивилизованно. Мама говорила – жизнь длинная, с какими только людьми не приходится работать, и нужно помнить, что конфликты не приводят ни к чему хорошему… Так Катя и сидела под боком у Ждановой, испытывая неприятные уколы, стоило Кире завопить «Андрюшенька» при виде Андрея или ещё как-то подчеркнуть его принадлежность ей. Но Катя старалась сохранять спокойствие. Утешала себя тем, что ни за что не хотела бы поменяться с Кирой местами. Пусть он назвался женихом, однако её не только не любит, но и не уважает, и это очевидно…
И вот Андрей, явившись к ним в кабинет, напомнил, что в конце сентября будет показ и девушкам стоит готовиться к нему заранее, чтобы в последний момент не было истерик «мне нечего надеть», как обычно и происходит с женским полом.
– Пора выбирать платье, – обрадовалась Кира.
– Кате – да, – согласился Андрей, – а ты можешь не суетиться, я тебе сам выберу.
– Правильно, – кивнула Маргарита Рудольфовна, – Кирюш, это будет прилично. Чтобы платье невесте выбрал жених.
Андрей отвернулся, так что лицо его Кире было не видно, а Катя узрела такое выражение, что в тот момент даже не испытала укола ревности от слов «жених невесте». Подумав: выберет он Кире такое… Та содрогнётся.
Правда, у неё самой подобающего случаю платья не было, но Маргарита Рудольфовна сказала – мол, Катя ей так помогла за эти недели, что на платье и туфли, безусловно, заработала. Сотрудникам «Зималетто» ведь предоставляются скидки. На склад они со Ждановой сходили вместе и выбирали обновку долго. Наверное, потому, что платьев было много, все они красивые, и Кате вдруг стукнуло в голову что-то, благодаря чему она вдруг забыла, что барахло – ерунда и лучшая одежда – камуфляж и гайки. Ей захотелось сделаться предельно девочковой девочкой и даже напялить туфли на каблуках, чтобы казаться выше и стройнее. Но от высоких каблуков Маргарита Рудольфовна её отговорила. Зато платье было потрясающее. Вишнёвое, сидящее по фигуре… Папа, увидев его, сказал – слишком коротко, девушки в таких едва прикрывающих зад нарядах провоцируют мужчин, другой функции подобные шмотки не выполняют. Но мама, посмеявшись, напомнила ему, что на показ и с показа Катю повезёт на машине или сам Андрей, или его друг Рома, во всяком случае, доставку они гарантировали. И там Андрей будет рядом. Так что Катеньке ничто не угрожает. Да и вообще, можно подумать, она сама не носила мини. «Вот меня и спровоцировала на всю оставшуюся жизнь», – проворчал папа…
Теперь платье сидело свободнее, чем в августе, но поясок решал все проблемы.
– Ну как? – обернулась она к Зорькину. Раз уж приволокся, пусть похвалит.
– Болтается, как на колу. А ещё у тебя нездоровый цвет лица, – заявил Зорькин, располагаясь на её диване.
– С Алёной поссорился или просто хамство прорезывается?
– Она не звонит и не берёт трубку.
– Заведи другую.
– Я начал об этом подумывать.
– Чего думать, надо действовать.
– Это говорит мне больная на весь головной мозг однолюбка?
– Зорькин, человеку, которому не нравится мой цвет лица и мои убеждения, не место на этом диване, не находишь?
– Наличие мужчины на диване должно радовать девушку, – и не подумал смутиться Колька. – А ты, если и дальше не будешь жрать, утратишь цикл и либидо. Станешь унылым скелетом неопределённого пола и не найдёшь сил даже порадоваться этому.
Это было уже слишком, и Катя, схватив диванную подушку, врезала ей Кольке по башке, показывая, что до полной утраты сил ещё ой как далеко…
На показ её повёз не Андрей и даже не Рома, а папа. Этого Катя боялась больше всего. Когда папа заявил, что покупает у соседа машину, они с мамой выпали в осадок. Потому что машину эту видели, но даже не предполагали, что она на ходу. Старая «Волга» стояла у пенсионера дяди Пети в гараже, и Катя полагала, что это уже не средство передвижения, а мечта сборщиков лома. Но нет. Папа, размахивая руками и сверкая глазами, поделился, что с детства мечтал именно о «Волге», что лучше этой машины нет ничего, кроме разве танка и БМП, но поскольку тут не поле боя, да и на танк у него нет средств, а машина отдаётся почти даром… Грех не взять. А уж бегать это чудо отечественного автопрома он заставит. Бегать чудо стало, но заводилось по полчаса, глохло в неподходящие моменты, тряслось и иногда подозрительно пованивало. Мама садиться в это отказывалась наотрез, а Кате вот пришлось. Потому что когда позвонил Рома, папа снял трубку и дал отбой – мол, беспокоиться не надо, еду на смену пораньше, завезу дочь на показ лично. Хотя что ей там делать – так и не понял.
Выгнав машину из гаража – единственного, что примирило маму с этой авантюрой, ведь в гараже так чудно можно хранить банки с огурцами и вареньем, – папа шикарным жестом распахнул перед Катей дверь.
– Садитесь, мадмуазель.
И не удержался, чтобы снова не сморозить:
– Всё-таки ты сильно похудела, такое бывает от паразитов. Проверить тебя надо!
– Я похудела, чтобы не перегружать твою «Волгу», – не осталась в долгу Катя. – От лишнего килограмма она может развалиться!
– Да на этой «Волге» я ещё внуков катать буду.
– Размечтался. Чтобы я своих детей и сюда…
– Ничего ты, Катька, не понимаешь в жизни.
Машина, к счастью, по дороге не заглохла, и Катя доехала до «Зималетто» под бодрые планы папы на следующий год. Мол, как прекрасно, что Ждановы так и не продали старую дачу, а достроив другой, новый дом, сдадут её, и непременно им. По знакомству. А уж мама засадит всё свободное пространство огурцами и помидорами и насолит на зиму вкуснотищи, благо и хранить теперь есть где. Катя же почему-то вспомнила нишу в стене второго этажа и как ей оттуда достали футбольную форму, которую когда-то носил Андрей. Надо же, теперь она сможет держать в этой нише свои вещи, спать на любой из кроватей и уже доросла до того, чтобы самостоятельно открывать кран с кипятком… Вот только Андрей приезжать к ним на дачу наверняка не станет. У него работа…
– Вообще Павел молодец, голова! К чему продавать дачу в таком хорошем месте? Андрей женится, ему оставят. А захочет – так и дом там поставит новый. Этот – сможет. Мужик! Не то что твой Колька.
Почему папа всё время сравнивает Кольку с Андреем и называет Зорькина «твой», Кате было неведомо…
– Потяни подол вниз, – распорядился папа у здания «Зималетто», – ну безобразие же.
– Не безобразие, а красивые ноги. Подол уже никуда не тянется, это такой фасон. И вообще… его Маргарита Рудольфовна видела и ничего против не сказала. И мама тоже!
– Сумасшедшие, – папа махнул рукой, – иди уже с глаз.
Поднявшись на лифте, Катя сразу же увидела маму Андрея – у стойки ресепшн она что-то обсуждала с одной из сотрудниц. Повернувшись к Кате, охнула. И не успела Катя подумать, что это – вздох восхищения, Жданова спросила:
– Катенька, золото моё, ты не заболела?
Да что они, сговорились с Зорькиным, что ли? Не успев это обдумать, Катя отправилась в демонстрационный зал, а на половине пути туда её остановили, закрыв сзади глаза ладонями. Угадай, мол, кто таков. Но, во-первых, кроме Андрея никто бы так не поступил, а во-вторых, его бы она узнала даже будучи слепой, глухой и пьяной. Наверное. Только от его рук её так штормило…
– Андрей!
– Привет, – он отпустил её, а когда Катя обернулась, присвистнул. – Ничего себе, одни глаза остались. В стране игуан начался голод? Это я тебя ещё по платью узнал, а так бы – никогда.
Ответить Кате не удалось, к Андрею подошла Кира. Вид у неё был убитый, и Катя поняла почему – тёмное платье, абсолютно закрытое и какое-то… крайне скучное. Никогда бы не подумала, что в коллекциях «Зималетто» можно откопать такое.
– Пойдём, – подхватив Киру под руку, Андрей поволок её в зал.
А Катю обняла за плечи Маргарита Рудольфовна.
– Скажи мне, ребёнок. Ты всё-таки нехорошо себя чувствуешь или сидишь на какой-нибудь ужасной диете?
Диета Катина заключалась в одном – не есть, пока находятся силы терпеть, так что диетой это назвать было нельзя. А чувствовала себя она, и верно, не очень хорошо. Периодически кружилась голова, хотелось спать среди бела дня, и ощущалась слабость. Ещё Катя мёрзла несмотря на тёплую погоду. Но чтобы получить результат, надо было набраться мужества.
– Я болею, – соврала она Маргарите Рудольфовне, – но ничего страшного. Ещё задают много, устаю.
– Да, десятый и одиннадцатый класс – это очень сложно.
– Особенно если готовиться в МГУ, – подтвердила Катя.
Следующим, кто заметил результат её мучений, но тоже отреагировал вовсе не так, как она ожидала, был Рома Малиновский.
– Ты становишься похожа на Киру, что пугает, – заявил он. – Мало в «Зималетто» скелетов, подрастает ещё один.
И ушёл.
Катя расстроилась. Ведь она смотрела в зеркало. И ей всё нравилось. Ещё немного, и станет почти как модель… Да ну их, ничего они не понимают. С подноса проходящего мимо официанта Катя взяла бокал шампанского, хотя до этого пить не собиралась. Но раз все такие чёрствые…
Павел Олегович открыл презентацию, и стало повеселее. Музыка, яркий свет, потрясающие наряды на подиуме… Выпив втихаря бокал и вооружившись вторым, Катя на всякий случай заняла место около Маргариты Рудольфовны. Бродить одной в толпе было бы неуютно – Андрей был с Кирой, Рома – с какой-то незнакомой девушкой. Да и шампанское подействовало на неё неожиданно сильно. Она думала, что получит лёгкое головокружение, ощущения же от выпитого были весьма неприятными. Но ничего, она выдержит это. Нужно просто стоять…
А ближе к концу показа что-то произошло. К ним с Маргаритой присоединилась Кирина мама, они мирно беседовали, когда подошёл Андрей, тащивший за руку Киру, показал им на часы и сказал:
– Половина десятого, Кирюшке завтра в институт. Я завезу её домой.
Мама Киры довольно покивала, а Кира, вдруг выдернув ладонь из захвата Андрея, завопила, перекрикивая музыку:
– Достал! Никуда я не пойду! Ненавижу тебя! Ты мне больше никто!
– Ты что, не хочешь быть моей невестой? – очень правдоподобно удивился Андрей.
– Невестой? Да я лучше стану невестой грузчика Васи с производства! А ты… пошёл ты знаешь куда…
Катя думала – Кира замолчит. Неприлично всё-таки ругаться, когда вокруг народ и целый комплект родителей. Но Кира только сделала паузу, а потом всё-таки выразилась. И направилась от них с большой скоростью.
– Андрюша, что это было? – поинтересовалась Маргарита Рудольфовна.
– Меня Кира… бросила, – вздохнул Андрей. – В общем, к этому давно шло… У нас разные установки, разные ожидания. Увы.
Мама Киры тоже начала что-то говорить, но это Катя услышала уже так, словно её уши заткнули ватой. Всё вокруг закачалось и начало уплывать…