Огромная толпа знати, духовенства и простолюдинов жадно внимала каждому слову фигуры в пурпуре, стоящей на помосте. Первые ряды передавали сказанное задним, приговаривая: "Так хочет Господь!". Люди вставали на колени и тут же давали обеты идти воевать за святую церковь. Папа Урбан II был убедителен и красноречив, разжигая в сердцах слушателей гнев, тщеславие и алчность.
Эд де Шатийон де Лажери, так в миру звали папу Урбана, был знатен, но беден. Не будучи старшим сыном, он не имел право на отцовское наследство, потому выбрал духовную стезю. Таких дворян, у которых, кроме имени, ничего за душой не водилось, в XI веке в Европе было множество. Бедные, но при этом хорошо обученные военному делу, они не могли найти себе место в своих городах и селах, промышляли разбоем и ввязывались в драки, а также пытались продать свой меч подороже тем, кто платит.
Еще хуже приходилось крестьянам - "семь тощих лет" - наводнения, эпидемии и неурожаи, предшествующие 1095 году, окончательно довели их до нищеты. И потому проповеди бродяг о скором и неминуемом конце света падали на благодатную почву. Один из таких блаженных и пробился на прием к Папе. Петр Пустынник - талантливый и убежденный фанатик, мечтал завоевать Гроб Господень и сам город Иерусалим. Именно там, горячо убеждал он, будет суд грешникам, в святом месте они получат прощение и обретут мир...
Папа Урбан II был умным, хитрым и жестоким политиком, далеким от религиозной экзальтации. К концу XI века турки-сельджуки завоевали значительную часть Византии, а в 1095 году уже стояли под стенами Константинополя. И к святому престолу понеслась слезница от византийского владыки Алексея I Комнина. Император взывал к христианскому состраданию святого отца, прося освободить его земли от гнета неверных. Такими просьбами византийцы забрасывали Рим и прежде, но сейчас она оказалась как нельзя кстати.
Для папы это был спасительный выход из сложившейся в Европе ситуации: престол укреплял свою духовную власть и восстранавливал контроль над Святой землей, а тысячи опасно праздношатающихся нищих, бродяг и обедневших дворян уходили на восток.
Святой отец охотно дал благословение Петру Пустыннику, посулив всяческое содействие, а сам принялся организовывать во французском Клермоне церковный собор, где, помимо административных и политических вопросов, должна была прозвучать одна из самых значимых речей, на века определившая историю взаимоотношений между Востоком и Западом.
Поскольку ни одна площадь города не могла вместить всех желающих, место выбрали в поле, где рабочие споро построили высокий помост. И 27 ноября 1095 года папа Урбан II обратился к пастве.
Опытный и умный манипулятор, он искусно начал с восхваления толпы:
"Вы избраны Богом и возлюблены им! Вы выделяетесь из всех других народов по положению земель своих и по вере католической, а также по почитанию святой церкви; к вам обращается речь моя". Затем вдохновенно призвал собравшихся идти воевать за святую землю и пообещал каждому отправившемуся отпущение грехов.
Религиозный пыл собравшихся святой отец подкрепил не только красочным описанием издвательств неверных над христианами: присутствующие рыдали. Практичный папа подробно и доходчиво рассказал доверчивой пастве о материальных благах, которые ждут всех решивших отправиться в землю обетованную:
"Эта земля, которую вы населяете, сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, она стеснена вашей многочисленностью. Она не очень богата и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Из-за этого вы друг друга кусаете и пожираете, ведете войны и наносите другу множество смертельных ран. ...исторгните землю эту у нечестивого народа, землю, которая была дана Господом нашим детям Израилевым и которая, как гласит Писание, течет млеком и медом. Иерусалим – это пуп земли, край, самый плодоносный по сравнению с другими, земля эта словно второй рай".
Эффект от речи оказался ошеломительным. И хотя она была обращена к присутствующему рыцарству, простой люд тоже загорелся идти воевать. Отличительным знаком воинов был принят алый крест, нашитый на одежду. Для этого богоугодного дела папа Урбан тут же пожертвовал свою пурпурную сутану, которую присутствующие растащили на лоскуты.
По разным оценкам количество простолюдинов, отправившихся к Иерусалиму, насчитывало от 100 тысяч до 300 тысяч. Малообразованные, нищие и голодные, они не были готовы к длительному путешествию. И весь свой путь побирались и грабили. Возглавил эту толпу Петр Пустнынник и Вальтер Голяк, прозваннный так за бедность, и выступили они раньше рыцарства. Участь воинства была незавидной. Пройдя Восточную Европу, они только через год подошли к стенам Константинополя, где изумленный прибытием такого сброда император попробовал убедить их дождаться рыцарства. Но поскольку спасители святой земли стали грабить столицу Византии, Алексей I Комнин переправил их через Босфор, где они стали легкой добычей турок-сельджуков. Уцелели единицы, и среди счастливчиков оказался Петр Пустынник. Второй предводитель - Вальтер Голяк, погиб в сражении.
Бесславный конец крестьян не изменил планы рыцарства. Они слаженно выступили через год, в августе 1096 года. И, несмотря на последующую грызню между вождями, плохо организованное снабжение и слабую дициплину, этот поход оказался куда более успешным. Сначала капитулировала Никея, затем, после длительной осады, Антиохия. Но рыцарское войско таяло не только от битв с "неверными". Болезни, в частности тиф, оказались не менее смертоносными. И именно поэтому поход на Иерусалим был отложен рыцарством на полгода.
За это время часть крестоносцев приняло решение вернуться домой, а часть отказалась участвовать в дальнейшем походе и образовала два государства: княжество Антиохии и Эдесское графство.
Но самые фанатичные и упорные продолжили свой путь, и в июне 1099 года достигли стен Иерусалима. Фатимидский эмир Ифтикар ад-Даула, правивший городом, попробовал решить дело миром. Его посланники донесли воинству предложение владыки: желающие совершить паломничество всегда смогут это сделать, без оружия и малыми группами. Но ответ христиан был категоричен: они пришли вернуть под власть святой церкви как Гроб Господень, так и сам город.
Началась осада. На стены крестоносцев гнал не только религиозный пыл, но и голод с жаждой: мусульмане отравили все колодцы за стенами города, а продовольствие в окрестностях добыть было практически невозможно. Осаждающие забрасывали город камнями из метательных машин, со стен на них лили смолу и кипяток, но крестоносцам удалось частично засыпать ров и подвести осадочные машины. В религиозном экстазе рыцари ринулись на штурм. Город пал.
Жестокость, с которой расправились с жителями Иерусалима, вошла в историю. Христовы воины город разграбили подчистую, а убитых было более 10 тысяч человек...
Главный идейный вдохновитель этого штурма, Урбан II, умер через две недели после взятия Иерусалима. Он так и не узнал, чем закончился великий и знаковый поход, который благословила его речь.