Егор считался счастливчиком среди сокурсников. Ему завидовали не только амбициозные провинциалы, но и многие из коренных москвичей - ведь он вытянул счастливый билет в безбедное московское будущее - Егор стал избранником "принцессы курса" - Алёны.
Алёна была не просто красотка - она была дочерью крупного чиновника и не посмотрела на то, что Егор - бедный студент, приехавший из провинциального городка. Ей достаточно было того, что парень хорош собой, неглуп, а карьеру ему обеспечит Алёнин папа...
Свадьба была изысканной, такой, что роскошь не оглушала , а выглядела скромно и напоминала о себе не на каждом шагу... А через один.
Возможно, поэтому странно выглядела среди тщательно отфильтрованных гостей мать жениха, учительница из захолустного городка, в простеньком трикотажном платье и туфлях на широком каблуке. Её вызывающая бедность выглядела в этой компании неуместной.
Она и сама это чувствовала и недолго обременяла новоиспечённых родственников своим присутствием - уехала домой задолго до окончания банкета.
Прощаясь с сыном, с тревогой взглянула ему в глаза и спросила: "Ты её хоть любишь?"
- Да всё хорошо, мам! - ответил Егор...
Всё пошло, как и планировалось: головокружительная карьера, огромная квартира в центре Москвы, такая, какая и виделась в мечтах юному Егору, выросшему в однокомнатной хрущёвке; сверкающий чёрными боками внедорожник - ну как без него?! Загородный дом, нескончаемые туры за границу... Всё, как мечталось!
Отминусовать пришлось только девушку, которую любил и к которой обещал вернуться после учёбы в родной город... А мать? - Ну, мать-то он не забывал - исправно слал ей деньги, звонил - правда, нечасто. А вот увидеться удавалось очень редко - всё как-то не складывалось за делами и развлечениями...
И Алёна не была фанаткой встреч со свекровью - об одном упоминании о ней брезгливо морщила носик. Да и трудно было представить себе, чтобы она взамен очередного путешествия за границу помчалась бы в городишко, где родился Егор.
Основным занятием супруги Егора Николаевича была борьба за ускользающую молодость. Ей отдавала она всё свои силы в перерывах между путешествиями. Местом её основной деятельности были салоны красоты, тренажёрные залы да клиники пластической хирургии. Дети могли стать помехой в этой борьбе, поэтому их не было...
Егор Николаевич и Алёна давно стали чужими, и его совсем не волновали её всё более и более молодые дружки - он и сам не отказывал себе в таких шалостях... Так что незачем было рушить узы брака, которые никого не стесняли...
Только с какого-то времени - Егор Николаевич всё никак не мог вспомнить с какого - жизнь стала ему казаться тоскливо предсказуемой. Ушёл, как растаял, азарт охотника, радость от новых успехов в карьере, в которых хоть и принимал участие тесть, но и Егор в борьбе за очередное повышение по службе был лицом не последним...
А вот теперь всё есть, а ничто не радует... Может быть оттого, что все цели достигнуты и все желания исполнены? Или это случается со всеми и называется кризисом среднего возраста? Нет наследников - но нельзя сказать, что Егор Николаевич когда-нибудь сожалел об этом - да ему просто некогда и думать было об этом...
Так почему же жизнь превратилась в наезженную колею, по которой до тошноты надоело ехать? - думал Егор Николаевич, сидя в своей роскошной пустой квартире за неделю до Нового года.
- Матери, что ли позвонить? - пришла в голову неожиданная мысль. - Как она там? Хоть и есть у неё деньги и на лекарства, и на платных врачей, а всё же здоровья с возрастом не прибывает...
Голос матери был таким слабым, что Егор Николаевич насторожился, хоть и убеждала Зоя Михайловна своего Егорушку, что ничего страшного с ней не происходит - просто подскочило давление из-за перемены погоды...
Проснувшаяся тревога не давала сидеть на месте: "А вдруг не успею увидеть? Ведь никогда не прощу себе! Да и машина под рукой - от порога до порога всего-то два часа езды!"
Егора Николаевича как ветром подхватило - впервые он так ясно осознал, что и его мать не бессмертна...
Было уже около полуночи, когда он вошёл в родной дом. Зоя Михайловна, его мать, как он и предполагал, была больна. Кроме тех болезней, которые бывают обычным спутниками старости, добавился тяжёлый вирус.
Однако Зоя Михайловна была не одна - возле неё хлопотала девушка с большими серыми, неожиданно знакомыми, глазами. Егор Николаевич всё никак не мог понять, почему они так ему знакомы...
Видно было, что девушка эта не чужой человек в доме Зои Михайловны... С появлением Егора Николаевича Таня, так звали девушку, ушла, оставив Егору Николаевичу список лекарств и предписаний для больной и номер своего телефона.
- Обязательно позвоните, если что-нибудь понадобится - я живу в соседнем доме и приду быстро, - попросила Таня, почему-то покраснев.
На вопрос, почему мать не сообщила ему о болезни, Зоя Михайловна сказала, ласково погладив сына по руке: " Да зачем же тебя попусту беспокоить, зачем тебе ехать зимой в такую даль - ведь Танечка всегда рядом со мной!"
- Да откуда она взялась, Танечка эта? - удивился Егор Николаевич.
- Да уж двадцать пять лет, как появилась и с тех всегда рядом со мной, - ответила Зоя Михайловна. - Она - внучка моя!
- Откуда у тебя внучка-то взялась? - не понял Егор Николаевич. - Я ведь твой единственный сын!
- Прости, сынок, что раньше тебе не сказала - я ведь надеялась, что у тебя с Алёной всё наладится, и будут у вас дети. Ведь Алёна бы такому "подарку" не обрадовалась, да и Машенька, Танина мать, очень просила ничего тебе не говорить...
- Так вот в каком соседнем подъезде живёт Таня! В том самом, где жила Маша, та девушка, которую любил Егор с седьмого класса. Та, к которой обещал он вернуться, да не вернулся...
Машенька, тоненькая, сероглазая Машенька, к которой примчался когда-то Егор, не заходя домой, когда вернулся домой на зимние каникулы, да так и не уходил до утра, пока её мать была на дежурстве... Обещал обязательно жениться...
Да, больше двадцати пяти лет тому назад это было... А когда увидел Машу с ребёнком в коляске, так разозлился, что отвернувшись, прошёл мимо - обиделся, что недолго ждала его Машенька - только он за порог, а она сразу и замуж выскочила. Хотя сам в это время был уже очень прочно женат.
Так вот кто был в той коляске!
- А где же она сейчас, Машенька? - задал свой главный вопрос Егор Николаевич.
- Три года уж, как нет с нами Машеньки, - ответила Зоя Михайловна. - Тяжело умирала, мучилась, мы с Танечкой за ней вдвоём ухаживали. Деньги на врачей и лекарства были - спасибо тебе. Я ведь их зря не тратила - мне немного надо, на них мы с Машенькой Таню и растили - дочка твоя ни в чём не нуждалась...
Егор Николаевич вспомнил, что видел в доме матери незнакомую девочку во время своих нечастых визитов, но не очень-то этому удивлялся - в доме у Зои Михайловны частенько бывали её ученики - школа, в которой она учительствовала, была рядом с домом.
- А теперь, - добавила мать, - Таня замужем, и через полгода у меня будет правнук.
Егор Николаевич с трудом, медленно, самыми мелкими шагами осознавал услышанное... Был одинокий, как странник в пустыне, и вдруг приехал - и нате вам, сразу и отец взрослой дочери, и через полгода - дед!
Сон? Бред? - думал он утром в машине по пути домой. - Радоваться бы, мать ведь правду говорит, а что-то невесело... И стыдно. Не готов он так вот, сразу, полюбить совершенно незнакомого человека, хоть это и его дочь... Если бы растить её с пелёнок, как мать, тогда конечно... Как к этому отнесётся Алёна - это неважно, не в этом дело...
Новый год Егор Николаевич впервые за много лет встречал в России, более того, в том самом провинциальном городке, в котором прошло его детство. Уютно, по-семейному, среди самых родных и близких людей - матери, дочери и зятя и в той самой квартирке, в которой когда-то обещал он Машеньке вернуться.
И было на душе и Егора Николаевича так тепло и спокойно, будто он вернулся после долгих скитаний на холодной и неприветливой чужбине в родной тёплый дом, туда, где его всегда любили и ждали...