"Холодная февральская ночь 1809 г. Казаки в неведении до последней минуты. Дикий холод пробирает до костей. Вдруг кто-то радостно кричит: "Братцы. Мы пойдем по мерзлой земле... Брать Стокгольм. Всюду звучало продолжительное "Ура"
Барклай-де-Толли с привычным задором воскликнул:
Суворов всегда говорил: "Для русского солдата нет ничего невозможного". Так не посрамим память великого полководца"
Три колонны русских войск двинулись на Швецию по льду Ботнического залива – предстоял бросок в логово врага 250 км. Казаки с недельным провиантом – водка, сало и сухари. Лошади – с шиповаными подковами. И гениальные полководцы – Багратион, Шувалов и Барклай.
Поднялась жуткая метель. Густые казачьи бороды моментально покрылись инеем, холод был невыносимый, не спасали даже овчинные полушубки. Разжигать костры строго запрещалось.
"А как же греться?" – спрашивали солдаты. Барклай, разделявший с ними все тяготы похода, невозмутимо отвечал: "Прыгайте!".
Аландские острова были взяты сходу. От неожиданности шведы в панике разбегались, а их с хохотом ловили наши казаки. В плен взяли 3 тыс. солдат. Ни один из них не смог удрать. В Стокгольме по-прежнему ничего не подозревали.
Вступив на "твердую" шведскую землю после недельного похода во льдах, русская армия совершает молебен и устремляется на главные силы противника. Легендарный Кульнев в авангарде достигает Стокгольма, перерезает пути снабжения – шведы на коленях. Гусар потом напишет:
Кусок хлеба на брата и две чарки водки. Два гарнца овса для лошадей – и никакое море не страшно.
Шведы запросили переговоров. А в сентябре подписали Фридрихсгамский мир, по которому Финляндия отходила России. Более шведы с нами не воевали...