Начало.
Часть 8.
Михаил обрадовался, что скоро станет снова отцом, а Настасья как будто расстроилась по началу - Она только-только освоилась на работе и ей, в принципе, нравилась её работа, только мужчины на работе начали относиться к ней, как к работнице, а не молодой девчонке. И декрет сейчас, как ей казалось, отберёт у неё эту должность, ведь пока она будет в отпуске на её место непременно наймут кого-то - не может же склад не работать!
- Настась, ну это глупости! Когда уходят в декретный отпуск - место работы сохраняется, ну то есть когда придёт время выходить на работу - тебе обязаны предоставить должность...
- Правда? - нахмурилась Настасья.
- Ну, конечно! Если ты мне не веришь, сходи в администрацию, думаю девочки тебе там точно подскажут, - Михаил пытался успокоить жену, - ну и потом... Ты разве не рада, что у нас будет ещё ребёнок?
Настасья погладила свой живот, под которым, конечно, ещё ничего не было видно и задумалась, что действительно она зря переживает и даже если её не вернут на эту же должность, то всегда можно найти другую работу в колхозе.
Время летело быстро, только Настасья начала привыкать к мысли, что скоро снова станет мамой, как пришло время идти в декрет - оставалось пару месяцев доносить ребёнка до срока. Был конец мая, старшему Толику уже исполнилось четыре года, Римме в сентябре будет три, детками они были дружными и вполне самостоятельными и Настасья всё больше думала, как же воспримут в свою компанию ещё ребёнка.
Тяжело было Настасье ходить в летние месяцы - июнь и июль выдались очень жаркими, жар не спадал до самой ночи, и если дела по дому ещё поддавались Настасье, то заботы по огороду и скотине, которой они обзавелись, упали на Михаила. Но он не жаловался, что после работы приходится ещё и выполнять столько работы дома, он был рад, что хоть чем-то может помочь по быту. Ну и Настасье помогал отец, Григорий забирал внуков из садика и приводил домой и был с ними до вечера, иногда помогал по огороду и сараю, но приходивший с работы Михаил, ругался на тестя:
- Папа! Ну зачем же ты перенапрягаешься? Я бы сейчас сам всё сделал.
- Ой, Миш, я и сам рад, что хоть чем-то могу помочь! Думаешь, я у Светки что ль в сарай не хожу? Кхе... - усмехнулся Григорий.
Настасья с Михаилом несколько раз предлагали переехать отцу к ним, да он не сговаривался:
- Вы мне тут делать ничего не дадите же, будете жалеть, заставлять отдыхать постоянно, а там меня лежать не заставляют. Да и не могу уйти от них - из всех детей, только они меня приютили, - вздохнув сказал Григорий, - но вы это на свой счёт не принимайте, вы и сами тогда не знали, где обоснуете в итоге свою жизнь, - добавил Григорий.
Настасья с грустью думала про отца, обязанным он себя чувствует перед Светкой, и ещё больше накрывала печаль Настасью, что когда-то бросила отца. А теперь пашет он в семье у сестры, недавно вот крышу на бане сам менял, хотя может и к лучшему, что отец делом занят, не успевает чахнуть.
Почти в конце июля появилась у семьи Алексеевых Ирочка, если Толик и Римма при рождении были похожи друг на друга, то Ирочка родилась совсем другая - с большим, почти чёрными, глазами и чёрными волосами. Увидев её, Настасья как будто напугалась, но вспомнила, что поменяется ещё у ребёнка и цвет глаз, и цвет волос. Но не только этим отличалась дочка от старших детей - Ира много капризничала и по поводу и без, была не спокойным ребёнком, но полностью здоровой.
- Это что карма мне за старших детей? - устало говорила Настасья, вставая уже шестой раз за ночь.
- Ничего, Настась, ничего... Скоро она подрастёт и всё изменится, - говорил Михаил, вставая с женой, чтобы помочь.
- Миш, ты бы не вставал, тебе на работу скоро вставать, - жалела мужа Настасья.
- Да чего уж... Сейчас вас уложу и пойду, - сказал Михаил, глядя на часы, - всё равно вставать скоро, пойду Зорьку пока подаю, да в стадо выгоню.
Михаил оделся и вышел на крыльцо, закурив сигарету: курить он начал недавно - все мужики на работе курили, он сначала за компанию выходил, потом изредка стрелять начал, а сейчас уже курил на по стоянке. Настасья сначала ворчала на его вредную привычку, но со временем свыклась и даже привыкла к запаху сигарет в их сенях.
Михаил выгонял корову, кормил поросят и курей, готовил кашу на парном молоке, будил старших детей, кормил, собирал и отводил в сад. Делал он это всё почти на автомате и тихо, чтобы не разбудить Ирочку.
- Что, Миш, опять бессонная ночь? - встречала его воспитательница в саду Елена Яковлевна.
- Ой, Лен, уже заметно да, - ещё только утро, а Михаил чувствовал себя разбито.
- Ну вы потерпите, скоро израстётся, да поспокойнее будет, - с сочувствием говорила Елена.
- Надеюсь... Очень надеюсь.
- Ну ты иди, иди. Я ребят твоих переодену.
Михаил благодарил и шёл на работу не спеша: он как всегда придёт раньше всех, да и нравилась ему дорога шедшая до работы, так как проходила она через речку и небольшой лесок. Вдыхая свежий запах деревьев и утренней росы, Михаил всегда останавливался на мосточке, который шёл речку, облокачивался на перила и смотрел в воду - его как будто перезаряжал этот свежий воздух с утра.
- Миша, ты штоль? - вывел его из раздумий женский голос.
- О, привет, Наташ, - Михаил всё ещё недолюбливал эту женщину, - а ты чего-то рано?
- Да, сегодня проверка на складе, вот бегу доделать отчёт, вчера не успела. Как Настасья и малышка?
- Всё хорошо, спасибо, - Михаил не хотел жаловаться этой женщине, его, в принципе, расстраивало то, что ему придётся идти остаток пути с Наташей, но она, как будто, знала о его нежелании:
- Ага... Хорошо... Хорошо... Ну ладно, - вдруг спохватилась Наташа, - жене привет, я побежала! - сказала и быстро скрылась за деревьями женщина.
Миша облегчённо вздохнул, снял с себя лёгкую ветровку, закинул её за плечо, и оставшись в рубашке с короткими рукавами, насвистывая, неспеша, пошёл на работу. Летний день набирал жару, и если ранним утром, когда Михаил только встал было прохладно, то сейчас было понятно, что день снова будет жарким.
"Всё у нас непременно образуется и Ирочка станет спокойней, и будет давать высыпаться", - Михаил старался думать о хорошем и настраивал себя на рабочий день.
