Импозантный прибалт, Маэстро и даже Хуторянин – так называли Раймонда Паулса в Советском Союзе. Комплименты ему расточали поклонницы, а «сельским жителем» величала Алла Пугачёва – правда, лишь до момента, когда песни Паулса прославили будущую примадонну…
Теперь он седовласый и степенный – 86 лет за плечами. Но таким же серьёзным казался и раньше, в пору славы знаменитой троицы – поэт Илья Резник, композитор Раймонд Паулс и певица Алла Пугачёва. Но мало кто знал, что латышский мэтр в былые времена откалывал номера будь здоров – даже заехал на мотоцикле в ресторан. Он, конечно, очень этого стыдится и завязал с алкоголем, ведь именно «зелёный змий» вдохновлял на альтернативные подвиги…
В его речах немало сожаления – не о былой славе, нет. Он грустит о том, что распалась некогда великая страна, что когда-то пошёл в политику, что его родная Латвия переживает непростые времена. И за всей этой суетой не слышно самого главного – Музыки, ведь композитор – это не работа, а призвание и миссия…
«Человек родился!»
«Я родился в Риге в воскресенье, 12 января 1936 года. Мне было всего три года, когда отец купил скрипку и за руку повел навстречу Музыке. В Риге, на улице Элизабетес, при Рижском музыкальном институте был детский сад, тоже музыкальный. Как скрипача меня сразу забраковали - педагоги сказали, что пальцы слишком короткие. А вот играть на фортепиано можно попробовать научить…»
Слава прилетела с «Листьями»
«Музыкальная редакция Всесоюзного радио в Москве в то время активно занималась поиском талантов по всему Союзу. Однажды меня попросили прислать записи своих песен. Особенно им понравился наш «Последний лист», и у меня попросили разрешения перевести его на русский язык. Я не возражал, хотя и не рассчитывал на большой успех. На основе подстрочного перевода поэт Игорь Шаферан написал хорошие стихи. Так родилась песня «Листья жёлтые». Когда в 1975 году она прозвучала в эфире на русском языке, это был взрыв. Она стала визитной карточкой - моей и Латвии: «Листья жеётые над городом кружатся». Песня зазвучала повсюду. Мой знакомый, квартира которого примыкала к ресторану, однажды пожаловался:
- Твои «Листья» вчера 49 раз на бис исполнили! Я готов был тебя убить.
… Я знаю, что на песню было множество пародий и весьма удачных – например, её называли «гимном китайских парашютистов»: «Лица жёлтые над городом кружатся…» Я не против – пусть поют, шутят и смеются…
«О, Алла!»
«Об Алле Пугачёвой я, конечно, слышал, но и представить не мог, что мы можем сотрудничать. А потом услышал, что Алла меня заочно ненавидит. За то, что якобы я назвал её вульгарной и пошлой. Это клевета, я бы себе такого никогда не позволил. Хотя всегда признавал, что Алла Борисовна очень сложный человек. Если бы в своё время она встретила мужчину, который держал бы её в руках, ей бы только пошло на пользу. Но вернёмся к нашей истории…
Однажды Алла услышала мою мелодию и решила мне что-то «доказать» - это очень в её духе. Илья Резник написал стихи, потом то ли 8, то ли 15 раз переписал – и представили на мой суд «Маэстро»…
Впервые мы встретились на записи «Огонька», в декабре 1979 года. Из-за одной кулисы появилась Алла, из-за другой – я, сел за рояль. По ходу песни Пугачёва подсела ко мне, и мы играли в четыре руки… Песня «Маэстро» примирила нас, с неё началась большая дружба. В новогоднем «Голубом огоньке»-81 года Алла Пугачева исполнила новую песню «Ты и я, мы оба правы», которую написали мы с Ильёй Резником. Алла Пугачёва стала лучшей певицей года, а я - лучшим композитором».
«Всего три композиции»
«Как у Пикассо был голубой период, так и у меня в 80-е был пугачёвский. Писал для неё музыку, дружили семьями, после концерта всей шумной компанией шли к ней в гости. Этажом ниже под её квартирой жил режиссёр Марк Захаров, который не приветствовал ночные посиделки… И тем самым вдохновил на песню «Делу время»…
Это были богемные вечера. Их время ушло. И такого никогда больше не будет. Сегодня я могу писать что хочу, но мне всё равно скажут: «Слушай, а то было лучше». И я соглашусь. На сцене во время концерта меня просят сыграть играть две-три мелодии – «Маэстро», «Паромщик», «Старинные часы». Долго считал это личной трагедией, но это общий удел. Мишель Легран на концертах играл по несколько раз свою знаменитую тему…
Или возьмём американского певца Фрэнка Синатру, - сколько удачных песен у него было? Всего-то четыре-пять, и все ждали, когда же он их исполнит. Лайма Вайкуле мне говорила: «Если в концерте не спела «Ещё не вечер», значит, концерта не было». Шутка, конечно, но доля правды в ней есть».
«Я – сельский обыватель»
«Меня не раз спрашивали, мол, не было ли чего-то личного с Аллой… Всё равно никто не поверит, если скажу: «Ничего не было». Но если бы что-то было, жизнь моя по-другому пошла бы. Мне давно предлагали в Москву переехать, но я отказался и правильно сделал. Этот город не для меня. Часто там выступал и с интересными встречался людьми, но к этому ненормальному ритму я не привык. Правильно сказала Алла: «Хуторянин» - да, я крестьянин. Люблю возиться на даче, рыбачить. У нас с женой нет садовников, помощников, всё делаем сами… Это и есть моё счастье».
«Вместе мы целый век»
«Со своей женой Светланой я познакомился в 1959 году в Одессе, когда я давал гастроли на Украине. А после выступления мы оказались в одной компании, и мне удалось убедить Светлану приехать в Ригу на экскурсию. Я не слишком в это верил. Кто я был? Молодой, неизвестный музыкант, который играл по кабакам. Но она приехала, а 31 августа 1962 года мы поженились. Денег не было, квартиры не было, трудно было. А я ещё, чего греха таить, и очень уважал выпивку… Мама Ланы обменяла свою квартиру в Одессе на комнату в коммуналке и квартиру в Риге для нас. Прямо за стенкой был кинотеатр, и музыка, сопровождающая фильмы, была слышна в квартире…
Наверное, я старомоден, но считаю, что предназначение женщины — семья. И это самое святое предназначение. И мне повезло, что рядом со мной человек, который как амортизатор между мной и внешним миром, она может разрядить любую напряжённую ситуацию.
Мы не 50 лет вместе, а сто. В браке ведь год за два идёт. Как живём? Я каждое утро пью кофе. И каждое утро Лана меня спрашивает: «Кофе будешь?» Так и живём. Всерьёз мы никогда не ссорились - только из-за того, что я люблю смотреть боевики и прочие глупые фильмы, а Лана предпочитает умное кино… Я с ней никогда не спорю. Говорю: «Куда мне! За тобой же 150 миллионов человек стоит!»
Уже полвека – ни капли
«С алкоголем я завязал с тех пор, как родилась дочь. Просто однажды вдруг понял — так больше продолжаться не может. Лёг в больницу. Трудно сказать, что больше помогло — медицина или то, что я собственными глазами увидел, как быстро под влиянием зеленого змия деградируют интеллигентные, казалось бы, люди… Через месяц вышел из больницы и так рванул оттуда, что установил мировой рекорд по бегу, покрыв расстояние от ворот лечебницы до трамвайной остановки. Самое ценное — чувство внутренней чистоты, будто отмылся от чего-то мерзкого, проклятого, отделался от кошмаров, которые постоянно снились по ночам…»
Гений и политика не совместимы
«Я против того, чтобы люди искусства шли в политику - ничего они там не решают. В той же России были в свое время министрами культуры хорошие актёры, режиссёры - рано или поздно все махнули рукой: хватит. Потому что неблагодарное это дело…
Был и я министром культуры, приходил куда-то — сразу вокруг собиралась толпа, но не потому что им нужна моя музыка — все спрашивали деньги. Только один вопрос у них ко мне был: симфоническому — деньги, опере — деньги…
Сидишь и смотришь, кому можешь помочь. Понимаешь, что надо менять всю систему, но если ты начнешь реформы — с тобой быстренько расправятся…»
«Без мелодий»
«Я разлюбил писать музыку. Это такое дело: мелодия как будто идёт с руки, а потом вдруг чувствуешь — что-то не так. У многих композиторов можно проследить такие пробелы: они отходили на несколько лет от работы, а потом возвращались — когда появлялся какой-то порыв. Творчество живёт по своим законам. И потом в моем жанре многое зависит от моды. Я всегда был лириком и теперь даже не знаю, где сегодня это нужно: коммерческое радио придерживается другого стандарта…»
«Если смеётся, значит, турист»
«Мои дочери и внучки разлетелись по всему миру – Италия, Америка, Франция. Они уже там. Мышление, язык – всё по-другому. Мы ещё здесь стремимся - любовь к Родине, к семье. У них там все это до лампочки. Жаль. При этом получили хорошее образование, три-четыре языка каждая знает. Но оказывается в Латвии никому это не нужно. Таких профессий даже нет. Мои родители говорили: или ты будешь врачом, или инженером. А сейчас непонятно, чем кто занимается. В Латвии работать негде. Молодёжь уезжает из Латвии. Мы потеряли уже одну треть своего населения. Здесь зарплаты сейчас очень низкие, пенсии - вообще копейки. А рядом гиганты - Германия, Швеция с социальным обеспечением. У нас город пустой. Если кто-то смеётся, кричит - значит, турист… Мы потеряли даже то, над чем мы раньше смеялись - творческие союзы. Они, оказывается, что-то давали, не только машины и квартиры. Люди встречались, играли, писали, обменивались».
«Предпочитаю живое»
«Про мой телефон внучки говорят: не доставай его нигде в общественном месте, чтобы никто этот ужас не видел… Я могу себе позволить самый дорогой, но зачем? Мне нужен просто телефон, по которому можно позвонить … Я и в музыке никогда не предпочту электронику акустике. Да, без электроники сейчас не обойтись, но неживое — это неживое. Пусть молодежь жмёт на свои кнопочки — у них весь мир там, в экране, но физически они не готовы к реальной жизни. Может, я старомоден, но иногда старые модели намного дороже новых».
