В отпуск меня отправили ранней весной. Снег уже стаял, а тепло еще и не собиралось наполнять своей благодатью этот холодный и серый мир начала весны. Для отпуска — неподходящее время. До пляжа или до дачи предстояло идти еще пару месяцев, заграничные курорты не вошли пока в моду в те далёкие семидесятые, а горнолыжные курорты, кажется уже закрылись за неимением снега... Но мне предложили путевку, горящую, и не в Ессентуки или Миргород, а в молодежный горнолыжный лагерь, на Кавказ, в горы. Лыжная база находилась в Бакуриани, в десятке километров от Боржоми.
Позади несколько прошедших лет с нудными возрастными санаториями, прогулками среди пожилых и больных людей, в отличие от возможности побывать в заснеженных горах, опробовать горные лыжи и отдохнуть среди ровесников. Я соглашаюсь на просроченную путевку.
И вот я в самолете. Лечу! На Кавказ, на горную лыжню!
Место в самолете мне досталось у прохода, далеко от иллюминаторов. Тем не менее, и облака, и яркое ослепительное солнце, и небо, открывались в каждом круглом окошке, обещая чудесное путешествие.
Слева от меня, чуть выше боковых полок — электронный термометр. С ним что-то случилось. Его стрелки довольно быстро меняли свое положение в сторону увеличения температуры. Чернокожий гражданин, сидящий в моем ряду напротив, через проход, истекал потом. Мне показалось, что ему страшно, а может быть просто сказывалась защитная функция организма уроженца экваториальной зоны Земли. Становилось все жарче. В салоне стояла гробовая тишина. Из двери кабины летчиков выпорхнула истеричная стюардесса, что-то испуганно пролепетала и запорхнула обратно в дверь, громко дважды щелкнув ключом с обратной стороны. Безмолвные пассажиры сидели с отрешенным видом замерши на своих местах, только лужа пота у ног африканца все увеличивалась... Самолет плавно и тихо падал со своей высоты в несколько тысяч метров. Тут уже и мне стало понятно, что мы падаем на землю в глухой тишине...
Стрелка термометра стремительно неслась к 50 градусам С. Неизбежное приближалось. Вспомнилось, что есть Бог, что Ему возможно всё. Даже чудо. Стала молиться о чуде. От всего сердца. С любовью.
И вдруг — мотор взревел! Ревел, страшным ревом взрывая жуткую мертвенную тишину.
В Бакуриани снег давно растаял, оставив после себя лужи и жирную грязь. Только высоко в горах, над посёлком голубел синими тенями яркий, но опасный для лыжников снег. Лагерь закрылся, но к моему счастью, туда съехались учителя со всего Советского Союза на форум молодых педагогов. С ними я и провела свои десять свободных дней.
Такой вот отпуск.
Каждый новый день, каждое мое утро
начинается с Молитвы.
По воле Твоей и по всеведению Твоему, отпусти нам грехи наши. Смилуйся, Господи.