«Что я знаю о бриллиантах? Кажется, их из Антверпена привозят»- так начинается культовый фильм Гая Ричи «Большой Куш» (Snatch). И герой сегодняшнего нашего рассказа напрямую связан с алмазами и бриллиантами. Но не только.
Итак, знакомьтесь, Генри Хоуп. Его отец, тоже Генри Хоуп, был голландским торговцем из Роттердама. В 1720 году, во время краха Компании Южных морей Хоуп-старший потерял все деньги, и бежал от своих кредиторов в Новый Свет. Поселился он в славном городе Бостоне. Надо сказать, что семья Хоупов в Голландии числилась шотландцами, поскольку были прихожанами шотландской церкви в Роттердаме. Если же заглянуть в приходские книги Бостона, то можно увидеть, что в Бостоне сэр Генри позиционирует себя уже как еврея-сефарда.
В 1735 году родился Генри-младший, которого в возрасте 13 лет отправили учиться в Лондон к деловому партнеру Гору (Hoare), одного из основателей банкирского и торгового дома «Gurnell, Hoare, Harman & Co». В 1762 году Генри-младший перебрался в Нидерланды, где вместе со своим братом Яном (Джоном) открыл фирму «Hope&Co». Чем же занимался этот торговый дом?
Страхованием и кредитованием перевозок, работорговлей, перевозкой квакеров в Америку, ростовщичеством и банковским делом. Во время Семилетней войны у фирмы начался новый бизнес – это выдача ссуд правительствам Швеции, России, Португалии и Баварии под залог их поступлений в бюджет. Например Россия и Швеция расплачивались пшеницей, Бавария – древесиной и мануфактурными товарами. Но больше всего развился бизнес с Бразилией. Там в 1725 году были открыты крупные месторождения алмазов, и оплату по ссудам «Hope&Co» получала именно алмазами. Комиссия за предоставление ссуд была небольшой, составляла всего 5-9%, но тут надо понимать, что это только верхушка айсберга. Например, получив алмазы от Португалии, вполне можно из огранить в Антверпене, и вот уже у вас на выходе бриллиант, который стоит гораздо больше, чем необработанный алмаз. Если же этот бриллиант запаять в серебряный перстень – цена возрастет еще больше.
Поэтому даже с учетом издержек общая прибыль оценивалась как 60-100%.
Но была у Генри Хоупа еще одна страсть – это коллекционирование предметов искусства. Тем более, что деньги для скупки вполне себе были. И в 1795 году, дабы красиво разместить всю свою коллекцию картин и различных предметов, он решил построить виллу Вельгелеген недалеко от Харлема. Строилась она 4 года, и в 1789 году Хоуп ачал принимать там первых посетителей – например штатгальтера (тогда еще) Голландии Вильгельма V с его женой, Вильгельминой Прусской. Или Томаса Джефферсона, который был на тот момент послом США во Франции.
Ну а дальше началась совершенно детективная история. В 1794 году в Голландию вторглись французские войска, и Хоуп бежал в Англию, схватив все то, что успел (372 картины голландских мастеров). Там он вступил в партнерство с банкирской семьей Бэрингов, и далее образовалась фирма «Baring&Hope», которая с подачи Хоупа занялась тем же самым – то есть предоставлением ссуд государствам. Например, в 1800 году фирма выпустила облигации, обеспечившие покупку Луизианы правительством США, и через вполне себе оставшуюся в Голландии «Hope&Co» обналичившую деньги для Наполеона Бонапарта.
Ну а теперь сама история. Итак, в 1806 году Бонапарт решил создать из Голландии королевство, и королем посадил своего брата Луи-Наполеона. Луи-Наполеон сам был большим любителем искусств и покровителем муз, вилла Вельгелеген ему очень приглянулась, поэтому он в 1808 году через посредников обратился к Хоупу с просьбой продать виллу.
Хоуп не препирался, и выставил цену – 300 000 флоринов серебром. Через посредничество воспитанника Генри – Джона Уильяма Хоупа вилла была приобретена новым королем Голландии. Но ненадолго, ибо в 1810 году Наполеон решил упразднить королевство и вообще включить Голландию в состав Франции в качестве одного из департаментов. В 1813 году Голландия была освобождена русскими, пруссаками и французами, и в виллу въехал Вильгельм V, тот самый штатгальтер, который теперь стал королем Объединенного королевства Нидерландов Вильгельмом I.
Чуть ранее, в 1811 году, умер Генри Хоуп, оставив после себя наследство в 12 миллионов флоринов, коллекцию произведений искусства и несколько крупных поместий. Но мина, заложенная банкиром, рванула в 1815 году.
Луи Бонапарт, находившийся на тот момент в Граце, обратился к королю Вильгельму с просьбой «освободить помещение», ибо вилла Вельгелеген принадлежит ему, брату великого Бонапарта, по праву – вот, даже купчая есть.
Вильгельм предложил откупные – 100 тысяч флоринов, которые в свое время Луи заплатил Хоупу. Луи отказался. Дальнейшее напоминало игру «Поле чудес». 150 тысяч – Приз! 200 тысяч – Приз! 300 тысяч – Приз!
Устав повышать ставки Вильгельм обратился в «Hope&Co» к тамошним юристам – мол, помогите-ка, братцы, обосновать отъем собственности у семейки корсиканского людоеда. Юристы подняли бумаги по сделке и обосновали следующее – поскольку Луи Наполеон взял деньги из банка Амстердама, эти деньги принадлежали не ему, а правительству и народу Нидерландов, поэтому купчая и соглашение не имеет никакой юридической силы! Шах и мат! И теперь уже с полным основанием вилла перешла во владение Вильгельма I Оранского.
Что касается лондонской части наследия – Бэринги вполне себе оценили выгодность схемы Хоупа по ссудам государствам, и в 1818-1824 годах для них настал звездный час – главное ведь не сама ссуда и ее возврат, а биржевая игра вокруг ссуды, которая позволяет заработать гораздо больше.
Смысл схемы самый простой. Например, в 1823 году Бэринги выдали Аргентине заем на 1 миллион фунтов. Реализовано это было по следующей схеме – на Лондонской бирже было выпущено 10 тысяч облигаций номиналом по 100 фунтов каждая. Прямая комиссия Бэрингов составила 13.8%, или 138 тысяч фунтов, но это только начало.
Ибо облигации продавались по цене ниже номинала – в среднем по 58 фунтов каждая. То есть Аргентина получила по факту 442 тысячи фунтов. А осталась должна – миллион. Нет, ну шо вы хотите, это всего лишь маленький еврейский бизнес. В конце концов, не хочешь – не занимай, правда ведь?
Недоумевающий читатель спросит – а зачем нужен был такой заем правительству Аргентины? Или даже шире - зачем он был нужен той же аргентинской элите? Дело в том, что элита Аргентины на тот момент состояла из землевладельцев, богатых купцов, владельцев шахт и духовенства, которое тоже являлось крупными землевладельцами. Если бы внешнего займа не было, правительству нужно было бы взять где-то эти недостающие 1 миллион фунтов. Как вы понимаете, взять их можно было, только подняв налоги. Но поднимать налоги на бедных безостановочно невозможно, ибо бедный потому и бедный, что у него с деньгами туго. Следовательно, пришлось бы облагать налогами богатых.
Так вот чтобы этого избежать, лучше занять у таких акул как Бэринги и Хоупы под конские проценты.
Ах да, раз мы начали алмазами – алмазами и закончим. В конце XVIIIвека рынок огранки алмазов был поделен почти пополам – между Лондоном и Антверпеном. Так вот, в 1780-м Генри Хоуп смог выбить из правительства Португалии соглашение, согласно которому «Hope&Co» получало эксклюзивное право на ввоз алмазов из Португалии в Европу через Антверпен. Более того, Хоуп заманил в Антверпен лучших огранщиков, что и позволило развить там главную площадку по переработке и продаже бриллиантов. Поэтому Турецкий из фильма Гая Ричи «Большой куш» знал точно - если вам понадобились бриллианты, то вам надо ехать к евреям и именно в Антверпен.
