– Николай Максимович, хочу затронуть не самую веселую тему для обсуждения, но обойти ее стороной невозможно – возьмем нынешнюю ситуацию в мире, как она отразится на балете? На балетных школах, на театрах?
Мы знаем, что, например, если взять тот же Мариинский театр, некоторые артисты уже покинули труппу. Кто-то остался, кто-то уехал – кто-то вернулся. Что вообще происходит с точки зрения театров, с точки зрения фестивалей? И отдельно хочется, конечно, поговорить про Академию.
– Что происходит... К сожалению, во всей этой ситуации было очень сложно то, что посольства все вели себя очень агрессивно. Моих учеников (иностранцев), вот непосредственно моих, кто учился в моем классе, которые уже работали и в Большом, и в Мариинском, и в других театрах – их вызывали в свои посольства и в очень агрессивной форме требовали, чтобы они уехали.
Причем некоторых вызывали по пять, по шесть раз, потому что они отказывались уезжать, угрожали их родителям там на местах в тех странах, где они жили, угрожали тем, что... ну, говорили: «Вы потеряете работу, если ваш ребенок не вернется», ну и так далее. Многих моих учеников заставили уехать. Очень мало кто посмел не уехать.
Ну многие стали возвращаться, потому что вот уехать-то они уехали, а работы никто не предоставил. Они стали ходить на прослушивания, а все переполнено, понимаете? Это рынок такой достаточно узкий.
Очень мало кто нашел себе работу, мало кто пристроился. В основном пристроились в незначительных труппах. Даже те наши артисты, которые уезжали хлопая дверью, с различными высказываниями – их взяли в третьесортные труппы. Никто ни в один серьезный театр, равный там Большому, Мариинскому, их не взял.
Что касается гастролей, все это закрылось еще несколько лет назад, когда началась пандемия, и по сей день ничего не изменилось.
Я думаю так, что с Европой, с Северной Америкой не будет никаких взаимоотношений. Я вообще с самого начала сказал, что, наверное, это лет 20 продлится. Ну как бы зная этот мир...
Опять-таки мы уже все подарили им. Все, чем мы когда-то были интересны, они уже забрали. У них это уже все есть. Мы им все это отдали, бесплатно причем.
С другой стороны, нет ничего прекраснее, на самом деле, я думаю, что так будет всегда, когда красивая женщина в белой пачке и когда их много. Это всегда будет востребовано. Но это теперь есть везде. Если, допустим, даже в 90-е годы балет «Лебединое озеро» не шел во многих городах и во многих театрах мира, сейчас он идет везде. Мы все туда отдали. Причем что многие шарлатаны делают свои версии и получают за это деньги.
На самом деле очень много людей хотят учиться в России, хотят учиться непосредственно на улице Зодчего Росси. У этого всегда было две сложности. Первое – это то, что мы берем исключительно тех детей (всегда брали), тех детей, у которых есть квалификация нам подходящая, а второе – то, что эта услуга платная для всех иностранцев. И конечно, многие очень способные дети, которые хотели бы попасть в Россию, у них просто не было средств для этого, а в нашей стране не была предусмотрена такая система грантов – как есть на Западе во многих школах. Есть какие-то фонды, которые берут детей.
Ну если мы возьмем артистов Королевского балета в Лондоне, мы увидим, что сегодня там практически нет англичан. Это кто угодно со всего мира, но работающие под брендом английской школы.
Потому я не могу вам сказать, что все, что происходит, – плохо или хорошо. На самом деле надо навести порядок во всех отечественных театрах, потому что много лет все ездили на гастроли без остановки. Знаете, когда ты без конца штампуешь деталь, качество этой детали часто снижается. Ну, может быть, это время позволит привести хотя бы нашу классику в тот порядок, в котором она должна находиться.