Далтон Трамбо, сценарист и писатель, не только добивался больших успехов на профессиональном поприще в Голливуде. Он также активно выражал свою прогрессивную гражданскую позицию, за что нередко попадал в немилость у бонз киноиндустрии. Во второй части лонгрида говорим о развитии кинематографической карьеры Трамбо и о сближении с американскими левыми.
История запомнит Далтона Трамбо не только как сценариста, написавшего целый ряд знаковых фильмов для американского кинематографа. Также он стойко ассоциируется с понятиями «Голливудская десятка» и «Черный список Голливуда». И то, и другое тесно связано с политической обстановкой в Соединенных Штатах, а именно — с охотой на коммунистов и начавшейся Холодной войной.
Был ли Трамбо коммунистом, социалистом или хотя бы умеренно-левым уже в первой половине 30-х годов, на заре карьеры? Судя по всему — нет. Любопытно, но в эти годы вообще отсутствуют какие-либо свидетельства активного участия Далтона Трамбо в политической жизни США.
Первое столкновение Трамбо с истеблишментом произошло на почве введения так называемого Кодекса Хейса. Он представлял собой свод морально-этических правил, которые кинематографисты должны были соблюдать, чтобы иметь возможность прокатываться в сети кинотеатров, состоявших в ассоциации производителей и прокатчиков. Например, запрещены были не только нецензурная брань, но также и поминание имени Господа всуе. Невозможным становился помысел об открытой сексуальности или даже откровенных намеках на нее (включая силуэты или тени обнаженных людей). Присутствовало полное табу на межрасовые отношения. Кроме того, с большим неудовольствием Кодекс относился к насилию, порицанию государственных структур, а также восстаниям (хотя со скрипом такие вещи все-таки пропускались при условии множества оговорок).
Такому персонажу как Далтон Трамбо с его строптивым характером подобный документ не мог показаться симпатичным. Он разразился жестокой критикой в адрес церкви и прочих поборников пуританской морали с вполне справедливыми обвинениями в цензуре.
Так что Трамбо всё-таки вступил в Гильдию сценаристов, хоть и не участвовал в ее непосредственном создании. Конечно же, в момент своего появления SWG наделала много шума и повергла студийных бонз в состояние озверелой паники — сценаристы вдруг начали бороться за свои права, да еще выставлять какие-то условия! Что же будет, если они вдруг решать устроить забастовку? В общем, продюсеры видели в гильдии справедливую угрозу для своей прибыли.
Левый поворот
Трамбо вступил в Коммунистическую партию США на рубеже 30-40-х (данные расходятся) и определенную роль в этом сыграли его друзья, писатели Ринг Ларднер-младший, Хьюго Батлер, Йэн Хантер и Майкл Уилсон. Все пятеро проводили очень много времени вместе, влияли друг на друга, делились идеями, взаимно помогали в разработке творческого материала. В будущем Ринг Ларднер-младший, как и Далтон Трамбо, станет двукратным обладателем премии Оскар («Женщина года» и «Военно-полевой госпиталь М.Э.Ш.»), такими же достижениями сможет похвастаться и Майкл Уилсон, написавший «Мост через реку Квай», «Место под солнцем» и «Лоуренса Аравийского». У Хьюго Батлера заслуги поскромнее, но тоже имеется номинация на заветную статуэтку за байопик «Эдисон, человек». А вот Йэн Хантер крупных наград не имел, но о его роли в летописи Голливуда мы подробнее поговорим в третьей части статьи.
Разумеется, эволюция гражданских взглядов Далтона отражалась и на творчестве, хоть и не самым очевидным образом. За это время Трамбо активно потрудился на благо студии RKO, а наиболее примечательным сценарием того периода становится «Мы, которые молоды» о супружеской паре, стремящейся выжить в годы Великой Депрессии
В начале 40-х годов Трамбо начинает более активно проявлять свою политическую позицию. И с 41-го года во всю поддерживает сближение Америки и Советского Союза в борьбе против нацистской диктатуры. Более того, он превращается в активного сторонника скорейшего открытия Второго фронта — еще задолго до того, как этой идеи стал придерживаться президент Франклин Делано Рузвельт.
Неугомонный Трамбо на этом не останавливается — он участвует в деятельности общественных организаций, борющихся за равноправие, в том числе чернокожего и латиноамериканского населения. Он не протестовал только против интернирования американских японцев (к своему последующему стыду).
К весне 1942-го года Далтон Трамбо зарабатывал на Paramount 1250 долларов в неделю, что было огромной суммой. И, тем не менее, он разорвал контракт, чтобы устроиться на MGM и написать военную мистическую комедию «Парень по имени Джо». Это, безусловно, один из самых необычных военных фильмов, снятых в США 40-х годов. Спенсер Трейси сыграл там рискового и дерзкого воздушного аса, героически погибающего на боевом задании и оберегающего других пилотов в виде призрака. Причем «небесная» лётная школа, которая ведает направлением духов на помощь живым, явно руководствуется коллективистскими идеями о том, что все делают общее дело.
Картина стала настолько известной и необычной, что спустя несколько десятков лет Стивен Спилберг взялся за ремейк, создав фильм под названием «Всегда» с Ричардом Дрейфусом и Холли Хантер в главных ролях. Но, даже не смотря на очень заметный финансовый успех в Голливуде, Трамбо все равно мечтал завязать со сценариями и заняться серьезной литературой. Однако заработать достаточную подушку безопасности никак не удавалось, поэтому Трамбо согласился на разработку еще одного военного кинопроекта «Тридцать секунд над Токио» для MGM.
Т.е. Далтон Трамбо, работая над сценариями военных фильмов, действовал скорее как гражданин, чем как сценарист. Любопытно, что «Двадцать секунд над Токио» снимал убежденный антикоммунист Виктор Флеминг («Унесенные ветром» и «Волшебник страны Оз»), но они с Трамбо неплохо поладили, а сам фильм был больше не про войну, а про силу командной работы.
Выбраться из круговорота военных картин и голливудских стандартов Трамбо помог продюсер Роберт Сиск, предложивший ему адаптировать для экрана роман «У нас растет нежный виноград». Далтон поставил условие, что сделает это, только если его избавят от бесконечных студийных совещаний, и он сможет написать историю у себя на ранчо, сдав готовый сценарий к Новому Году. После согласия Сиска сценарист взялся за работу и попытался выразить в драматургии размышления над будущей мирной жизнью, в которой придется вместе заниматься общественным благосостоянием.
После этой работы он вновь запланировал переключиться на написание литературы на своем ранчо, и вновь не удалось, потому что он принял предложение Columbia на адаптацию романа Джона Хилтона «А теперь прощай». История любви, развивавшаяся в начале 30-х годов в Великобритании, руками Трамбо перенеслась в Испанию середины 30-х, и события развернулись уже на фоне вспыхнувшей гражданской войны между фашистами и республиканцами.
Упорный труд на протяжении первой половины 40-х годов позволил Трамбо заработать достаточно денег, чтобы купить большой дом с бассейном на Беверли-Хиллз. Он писал своей тете Элси:
«Я безнадежно расточителен. Можно переживать об этом факте также, как можно переживать о том, что заболел онкологией, но как и с онкологией, с этим нужно обращаться соответственно. Я обнаружил, что расточительность привела к еще большему отвлечению моего таланта на написание сценариев, чтобы поддерживать и без того большой, но все еще недостаточный еженедельный доход. Время, которое я мог бы тратить на написание романов, тратилось на сценарии по исключительно финансовым соображениям. Мы оба знаем, что это плохо»
В качестве одного из решений наступившего творческого кризиса Далтон Трамбо видел радикальное увеличение собственной зарплаты и уникальный контракт со значительной степенью творческого контроля, чтобы у студий не было соблазна предлагать ему слишком много проектов — тогда можно было бы сосредоточиться всерьез на каждом сценарии настолько, будто это литература. Он получил такой контракт от MGM: 3000 долларов в неделю плюс возможность взять шестимесячный отпуск — уникальное соглашение со сценаристом для того времени. Так Далтон Трамбо стал самым высокооплачиваемым сценаристом Голливуда.
Но уже через несколько месяцев он был совсем не рад этой сделке, потому что даже эти ультра-дорогие проекты его не устраивали. Он чувствовал, что все больше выбивается из сил.
«Десяти лет в пекарне было достаточно. Теперь и десяти лет в Голливуде достаточно. Следующие десять лет я посвящу серьезной литературе — стремлению сделать что-то стоящее и долговечное»
Ответить можно было бы цитатой Михаила Афанасьевича Булгакова: «Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться». Если сценаристу надоел Голливуд, то Голливуд может сделать многое, чтобы вышвырнуть его. Особенно, если вышвырнуть надо автора-коммуниста.
С оригинальной статье вы можете ознакомиться на нашем блоге.
Продолжение следует...
Поддержите наши публикации своим лайком и подписывайтесь на канал. У нас еще много интересных материалов!