О спектакле театра «Международная Чеховская лаборатория» «Маленькие трагедии» (премьера 29 ноября 2022, Театральный особняк, Москва)
Александру Сергеевичу Пушкину страшно не везет на инсценировки. При жизни поставили только «Моцарта и Сальери» (1832), но успеха спектакль не имел. «Несценичные» пьесы Пушкина ставил Станиславский (тоже не очень успешно), позже их ставили в Вахтанговском (1959), Александринке (1962), Гоголь-центре (2017) и вот, наконец, поставили в Чеховской лаборатории.
Режиссер Сергей Терещук решил прибавить пушкинскому тексту сценичности, а заодно, как это часто бывает сегодня, осовременить его.
Спектакль поставлен на пересечении «Пира во время чумы», «Моцарта и Сальери» и «Дон Гуана» - именно в таком порядке. Причем пьесы, абсолютно разные по стилю, содержанию и идее как бы нахлобучены одна на другую, друг друга перебивают и перекрикивают.
То есть перекрикивают, конечно, актеры и делают это довольно вульгарно. «Пир во время чумы» превращается на сцене в пьяную драку, причем драку затевают женщины: Луиза и Мэри. Если вы подумали, что Мэри - блондинка, чьих «волос шотландских желтизну» ненавидит Луиза в каштановых кудрях, вы глубоко ошибаетесь. Мэри — шатенка, Луиза же обладает абсолютно шотландской шевелюрой, и совершенно не понятно, почему ей так не нравится цвет ее собственных волос. С воплем о ненависти к своей прическе она вцепляется к темноволосую Мэри, да еще с таким остервенением, что мужчинам едва удается их расцепить.
Вообще, на чумном пиру много пьяного дебоша и под конец актеры классно представляют отравление алкоголем. Правда, не совсем понятно, как Вальсингам смог прочесть свой гимн в таком невменяемом состоянии.
Но это еще не все сюрпризы новаторов. Вскоре на сцене появляется Моцарт с веником. Не совсем понятно, что хотел сказать постановщик этой изысканной метафорой, но вымести из Сальери грязные мысли об убийстве ему не удается.
Надругательство над пушкинским «Дон Гуаном» - кульминация спектакля. Со словами «Да кто ж меня узнает?» актер напяливает на себя резиновую шапочку для бассейна и корчит физиономию безнадежного дебила.
Но и это еще не все. На сцену выскакивает глубоко декольтированная дона Анна в алой балетной пачке и начинает лихо отплясывать канкан. Видимо, фразу «Что за странная вдова?» ребята решили довести до абсурда.
А разговор со статуей Командора Дон Гуан и Лепорелло изобразили а-ля веселенькая оперетка, только не хватило канкана. Но канкан — привилегия доны Анны, а ее на сцене не оказалось.
Эксперимент «Чеховской лаборатории» прозвучал пошло и примитивно. Внешняя сюжетная линия максимально обострена и приближена современному зрителю: «Пир во время чумы» превращен в пьяную драку, «Моцарт и Сальери» - в прикольную разборку двух музыкантов, а дона Анна в последней миниатюре не борется со своей зарождающейся страстью к Гуану, но напротив — с надеждой подсматривает, насколько созрел кавалер. В результате перед нами пошленькая и лживая кокетка, безнадежно далекая от первоисточника.
Все же иногда актеры вспоминали, что они играют Пушкина. Хороша и проникновенна лирическая сцена прощания Дон Гуана с доной Анной. Он искренне признается ей в любви. Без приколов и прочих опереточных эффектов. Она настолько ошеломлена глубиной его чувств, что безмолвствует. Ее текст читает Анастасия Сафронова, и вся сцена оставляет впечатление большого, неслыханного чувства, разгоревшегося буквально на глазах.
Но тут ворвалась кривляющаяся статуя и все испортила. Нас снова попытались развеселить, а вышло банально и карикатурно.
В итоге произошла подмена жанров — вместо больших трагедий получились небольшие комедии, в которых нет ни вкуса, ни глубины, ни вечности.
В погоне за развлекательностью ребята упустили самое ценное в Пушкине — самого Пушкина с его богатством мыслей, глубиной психологических характеристик, философскими обобщениями, изяществом оборотов и кристальностью языка. Взяли одну только внешнюю линию и попытались сыграть прикольно и в стиле современных орущих под окнами пьяниц.
Тем не менее, спектакль имел успех у непритязательной публики. Актерам аплодировали и даже бравировали. Так что свой зритель у спектакля, безусловно, будет.
Когда вечную классику пытаются опустить до современного среднестатистического зрительского уровня, обнаруживаю в себе Сальери. Мне тоже не смешно, «когда маляр негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля». Конечно, у меня не возникает желания отравить смелых экспериментаторов, но что-то человеконенавистническое во мне шевелится.
Если серьезно, то не стоит бояться пушкинской глубины и великого пафоса большой трагедии. Публика не так глупа, как нам кажется. Ведь непревзойденный фильм Швейцера до сих пор любим и интересен. Как говорила Коко Шанель, «мода должна выходить на улицу, но не приходить с нее». Так же и с классикой. Не стоит опускать вечные тексты до уровня «тупой, бессмысленной толпы», которая вряд ли оценит замысел и его воплощение.
Если ребятам захотелось повеселиться под Пушкина — пусть ставят «Гавриилиаду» — у них пойдет. А «Маленьким трагедиям» оставим настоящую сцену. Лишенную пошлости и прикольности в стиле сиюминутности.
Уверена что у ребят получились бы настоящие пушкинские трагедии. Об этом говорит описанная выше сцена. И стиль нашли, и верную интонацию, и сценическое решение, и настроение уловили. Могут же.
Как искренне испугался Гуан молчаливого кивка командора!.. Или Сальери с мучительными блужданиями в дебрях собственной души и поисках справедливости — тоже получился.
Так стоит ли опасаться настоящей серьезности и глубины — ведь вопросы вселенской несправедливости, жизни и смерти, непрекращающегося поиска истины и вызов опасности гибели и самой смерти — сегодня особенно актуальны. Впрочем, Пушкин актуален всегда.
Пушкин обладал изумительным даром говорить просто о сложнейших вещах. Так просто, что понятно всем. В этом он так же народен, как Моцарт. Каждый читатель, каждый зритель воспримет на своем уровне, ни одного холостого выстрела не услышит сцена.
Не стоит бояться классики — она всегда современна. Стоит бояться отсутствия больших и глубоких тем — это смерть театра. Смерть литературы. Смерть человеческого в человеке. Торжество животных инстинктов, которые не нуждаются ни в театре, ни во вдохновении, ни в Пушкине.
PS. Автор выражает признательность Театральному блогеру, автору одноименного телеграм-канала, художнику и фотографу Ирине Красильниковой за любезно предоставленную фотографию!