Июнь 1871-го, война закончена, коммуна разгромлена. Со всеми внешними раздражителями наконец было покончено, и на повестку дня встали два главных вопроса: какой режим должен установиться во Франции и как разоренной войной стране выплатить Германии многомиллиардную контрибуцию? Относительно последнего у Тьера, после поражения коммуны уже полностью вошедшего в роль главы Республики, был план действий: по совету барона Ротшильда (поставившего, видимо, на правильную лошадь – директор крупнейшего банка «Креди Льоннэ» спонсировал монархистов, а как мы знаем, монархией Франция так больше и не стала) государство стало выпускать займы под свои гарантии, чтобы собрать деньги на выплату контрибуции, плюс по инициативе Тьера был запущен добровольный сбор средств на те же цели. Развёрнутая в пользу обеих кампаний финансовых кампания пропагандистская дала результаты – миллиардные долги перед Германией были выплачены уже осенью 1873-го, на два года раньше срока, а это означало, что и немецкие оккупационные войска обязаны были покинуть Францию, раньше, чем собирались (а так как расходы на их содержание оплачивали также побеждённые, то ещё и удалось сэкономить миллионы франков). Это был маленький реванш Франции перед Пруссией, которая теперь стала Германией, поскольку Бисмарк планировал еще несколько лет оказывать на Францию давление, используя фактор немецкой армии не просто у границ, а прямо на французской земле. Но французский народ так жаждал этих маленьких побед (поэтому такой популярностью будут пользоваться позднее рассказы о войне Ги Де Мопассана, где как раз маленькие люди вроде тех же нежно любимых писателем проституток оказывали сопротивление немцам на своем низовом уровне), что за два года вся сумма ушла в Германию, а за ней последовали и господа в пихельхельмах.
Относительно же политического режима Тьеру предстояло принять главное решение в своей жизни. Всю жизнь он придерживался мнения, что лучшая форма власти, придуманная человеком – конституционная монархия. Лучшим периодом в истории Франции он считал эпоху Июльской Монархии, когда на власть короля через парламентские институты и закулисные интриги оказывали влияние крупные буржуа и аристократия (а еще Тьер в это время был вторым человеком в стране, вот это совпадение). Поэтому как глава органа, которому надлежало установить, какая форма власти будет установлена во Франции, ему вроде бы следовало просто воплотить в реальность свои внутренние убеждения. Однако, Тьер понимал, что несмотря на монархистское большинство в Собрании (избранное, соотвественно, народным большинством) республиканцы тоже могущественны, к тому же никуда не делась социалистическая угроза, хоть Коммуна и потерпела страшное поражение, наконец, сами монархисты внутри своего лагеря были крайне раздроблены, поддерживая разных кандидатов на престол, имевших примерно одинаковые стартовые условия в гонке за трон. Установление конституционной монархии с одним конкретным человеком в её главе могло стать поводом к гражданской войне, к тому же тогда настал бы конец власти самого Тьера, ведь он уже знал, каково это быть вторым после короля, когда всегда можно в одночасье оказаться никем. Поэтому Тьер, отчасти из корыстных соображений, отчасти благодаря врождённому благоразумию, принял решение укреплять республику и ждать момента, когда вопрос о форме государственного устройства можно будет решить окончательно. Этот период в истории Франции получил название «Республики без республиканцев», потому что монархистское большинство Собрания только и желало, что разогнать Собрание к чертовой матери и вручить власть почтенному Цезарю. Лишь благодаря Тьеру и немногим его сторонникам, которые тоже в душе были далеко не республиканцами, этого не случилось.
В рамках своей новой политики Тьер старался одновременно угодить всем и не принимать ничью сторону. Депутаты разных мастей прежде всего требовали найти виновных в национальном унижении, которое испытала Франция, проиграв войну. Тьер способствовал закрытию дела против республиканского Правительства национальной обороны, главой которого у него не получилось стать после краха Второй Империи, отмазал от суда члена Парижской Коммуны Ранка, объявив, что тот был тайным агентом Тьера в тылу врага, всячески затягивал суд над сдавшимся пруссакам в Меце другом монархистов в целом и Бонапартов в частности маршалом Базеном (уже при следующем президенте его всё-таки осудят на ссылку, он оттуда сбежит, и конец жизни проведёт в Германии, ирония судьбы). Лишь коммунаров, за редким исключением, Тьер безжалостно карал, за время его президентства тысячи их были отправлены на каторгу в колонии и приговорены к длительным тюремным срокам.
Первое время и депутаты отвечали ему взаимностью: закон Риве-Вите в августе 1871-го официально даровал ему титул Президента республики, подтверждал его полномочия как главы Учредительного Собрания и продлял его нахождение на этом посту до завершения его работы. Закон одобрили и республиканцы, цеплявшиеся за все соломинки, спасавшие их от реставрации любой монархии, и монархисты, документально подтверждавшие временный характер власти Тьера (они вообще старались не использовать само слово республика, употребляя вместо него термин республиканская форма правления). Нахождение Тьера у власти приветствовал и Бисмарк, чёрной тенью оккупационных войск пока еще нависавший над Францией: с Адольфом у него установились хорошие отношения в ходе переговоров о мире, к тому же он был против реставрации монархии, считая, что это усилит Францию. На волне успеха Тьер продвинул закон о централизации власти: теперь мэры городов с населением более 20 тысяч человек назначались, а не избирались, больше власти в ущерб полномочиями региональных законодателей получили и назначаемые Парижем префекты. Сторонник порядка окончательно победил в Тьере защитника свобод. Но идиллия длилась недолго: к 1872-му году монархисты всерьёз задались целью восстановить монархию, почти преодолев разногласия внутри самих себя. Президентом вместо Тьера они вознамерились сделать Генриха Орлеанского, герцога Омаль, младшего сына короля Луи-Филиппа. Монархист-конституционалист в душе, министр при Луи-Филиппе, Тьер, узнав об этом, окончательно принял сторону республиканцев.
Теперь его главной целью стало сохранение Республики с собой во главе. На дебатах в Собрании он отчаянно защищал действующую форму правления, говоря о том, что ещё не время вносить законопроекты об установлении монархии или же полноценной республики. Тьер вёл себя как настоящий правитель: восстановил весь торжественный церемониал, свойственный всем предыдущим главам Франции, выезжал в экипаже только в сопровождении конвоя жандармов в парадной форме, добился от Собрания права работать в Елисейском дворце, но только работать, поэтому на ночь Тьер уезжал спать к себе домой, а утром снова возвращался на улицу дю Фобур Сент-Оноре. Про него говорили, что он – полная противоположность так им любимым конституционным монархам: не царствует, но правит. И монархистам это жутко не нравилось.
Когда в январе 1872-го Собрание отказалось принять закон о новых налогах, Тьер заявил, что уходит в отставку. Он и раньше угрожал этим, например во время прений о новом законе об армии, но сейчас в первый раз сдержал своё слово. Шокированные депутаты проголосовали, принимать ли отставку, и выяснилось, что большинство за то, чтобы он остался. Монархисты хотели убрать Тьера, но оказались не готовы к такому резкому демаршу президента, решив пока оставить все как есть. В феврале министр внутренних дел Лефран внёс законопроект о запрете оскорблений действующего режима, чем особенно славились монархисты. Они предложили поправки к закону, в частности заменив везде слово «республика» на «временная республика». Тьер отказался их принимать, снова заявив, что уйдёт в отставку, если на него начнут давить. Только вот доверенные лица сообщили, что теперь монархисты, за прошедший месяц отработавшие этот сценарий, проголосуют за. Тьер тут же принял все поправки. Те же люди позднее сообщили, что на осенней сессии Собрания монархисты планируют уже сами запустить голосование о доверии президенту. Чтобы их упредить, Тьер подготовил проект республиканского строя а ля Тьер: президент (то есть он) обладает широкими полномочиями, противовесом ему служит верхняя палата парламента, избираемая так, чтобы в ней всегда было монархистское большинство, а нижняя, где могут в один прекрасный день победить республиканцы, становится почти бесправной. Чтобы оценить реакцию депутатов, Тьер сам потребовал проведения голосования о доверии. Благодаря очередному витку трений в монархистских кругах и самому Тьеру, вещавшему с трибуны о неизбежной гражданской войне в случаев его отставки, с крохотным перевесом Собрание проголосовало за. Ответ монархистов был жесток: комиссия по изучению проекта Тьера вынесла вердикт, что власть президента наоборот следует ограничить, и тут же вынесла на голосование соотвествующий законопроект, который монархистское большинство быстро приняло. Отныне президент общался с собранием только в письменной форме, а выступал лишь с предварительного одобрения депутатов. Во время первого же разрешённого выступления Тьер заявил, что он ни в коем случае не против реставрации монархии, если так решат депутаты и народ. Извинения были приняты, и на новом голосовании о доверии монархисты проголосовали за Тьера. Тем более, через посла Германии фон Арнима Бисмарк дал понять Франции, что не хотел бы ухода Тьера с поста президента. Монархисты взяли паузу.
В мае 1873-го возник очередной кризис. На довыборах в Собрание одержал победу бывший мэр Лиона Клод-Дезире Бароде, публично выступавший за роспуск Собрания и создание Республики. Монархисты объявили его в нарушении того самого закона направленного изначально против них, и потребовали взамен разрешения Бароде стать депутатом отставки неугодных им министров, которых Тьеру с таким трудом удавалось проводить через монархистское большинство. Президент не согласился и вновь поставил на голосование вопрос о доверии. Ответ на этот раз был нет. Тьер сложил с себя полномочия президента Франции. Новым президентом стал сторонник монархии и палач Коммуны, вместе с Наполеоном попавший в плен под Седаном маршал Патрис де Мак-Магон. Перед ним как перед главой страны встала единственная задача: восстановить монархию. Вся политическая элита, независимо от своего отношения к реставрации, стала готовиться к тому, что на троне в Версале вновь будет кто-то сидеть.
Тьер же остался депутатом, но большую часть времени вновь стал посвящать написанию книг, в частности большого труда о жизни и работах Микеланджело. В большую политику он вернулся только в 1877-м, в преддверии выборов в Нац. Собрание. Избирательная кампания велась не с целью протащить в Собрание бывшего президента, он в любом бы случае туда избрался, а чтобы представить его кандидатуру на выборы президента, которые должны были через несколько лет пройти внутри этого самого Собрания. В случае победы республиканцев (чего не ждали, но что по итогу и случилось) Тьер уже считался многими новым старым президентом, тем более, но ровно за месяц до выборов Тьер скончался от сердечной недостаточности.
История жизни Тьера – история Франции XIX века. Неслучайно, именно он стал главным прототипом бальзаковского Растиньяка – журналиста-авантюриста, пробивающегося из ниоткуда в верхи общества, классического французского литературного типа. Тьер стал одним из создателей Третьей Республики, оберегая её в первые годы существования от врагов внешних и внутренних, хоть мотивы его были часто корыстными. Но даже если бы он не стал президентом, то в истории Франции он все равно бы остался, а став, вписал себя в неё золотыми буквами, которые не сможет соскоблить ни одна революция. Но вот скинувшие его в 1873-м году монархисты наверняка думали иначе…
Автор статьи - Владислав Розанов