Мать ругала сына на чем свет стоит.
- Опять пришел домой в пять утра. Где ты только болтаешься? А самое главное с кем? – она принюхалась к нему,- вот и водкой от тебя несет. Смотри Тоха, как бы не опозориться нам на все село.
-Мать, кончай, а! голова и так болит, а ты тут еще со своими упреками. Чай не младенец. – Он уронил голову на подушку и захрапел.
- Вот именно. Не младенец. Ждали тебя с армии, ждали, думали с отцом: придешь, человеком будешь, а ты? Э-эх!- она замахнулась на него полотенцем, но не тронула, ушла готовить отцу завтрак.
- Послушай Андрей, женить его нам надо, пока он с дружками своими не спился в конец, ведь третий месяц пошел, а он о работе не думает, знай гуляет ночами.
- Да ты что, мать, говоришь? Что уж он у нас совсем глупый? Ну погуляет чуток, да и остепениться. Волю почувствовал, вот и бесится.
- Так попридержать его пора. Нет! Надо женить его и побыстрее.- Решительно заключила мать.
И с тех пор, как только садились за стол, мать исподволь начинала разговор про девчат, нахваливала соседок, свадьбу. Антоха, который полгода как вернулся из армии нервничал, пыхтел, а потом сдался и сказал:
- Ладно мать, вот как только приглянется мне кто нибудь, так сразу и женюсь. Пить больше не буду. Не бойся. Ты мое слово знаешь!
И правда, с того дня с водкой он завязал напрочь, а на гулянки бегал часто. Встречался с девчатами, приходил уставший и довольный. томно потягивался. Выбирал.
Заприметил он однажды на танцах одну щупленькую девчушку. Совсем обычная, ни чем не примечательная, но тянуло его к ней с необычайной силой. Голова кружилась, язык немел и тело покрывалось капельками пота, когда он брал ее за руку.
- Что это со мной? - Часто думал он про себя. – может это и есть любовь? А может наваждение?
Была она слишком простая в его понимании, две косички, красиво заплетенные, аккуратное ситцевое платьице, сшитое скорее всего своими руками, туфельки не совсем новые, наверное маманины. Но снилась она ему каждую ночь, заливалась чистым родниковым смехом и манила за собой в луга. Бежала по высокой траве, подпрыгивая, смахивая бабочек с цветов и растворялась… в лучах яркого солнца, а он бежал следом теряя ее из виду, искал, кричал и метался по полю в поисках этого видения.
Он открыл глаза и резко поднялся с кровати. По лбу стекал пот.
- Все, женюсь! – смахивая пот рукой, решил он, не в силах больше выносить такой странной пытки.
Сосватали девушку, назначили день свадьбы и Любаша, в подвенечном платье, пересекла порог дома на руках своего драгоценного мужа. И стала женой Антона.
Утром он опять вытирал свой лоб рукой и думал, что же он совершил? Ведь не любит он ее ни грамма, маленькая, щуплая. Фу! Даже презрение какое то возникает при взгляде на нее. То ли дело Тонька Меркулова. Вот то баба, крепкая, сбитая, подержаться же есть за что... Словно кошка грациозна и слащава, мурлыкает на ушко слова приятные, щекочущие душу и волнующие кровь. Он еще раз посмотрел на свою жену, сладко спавшую на больших пуховых подушках и сплюнув на пол, ушел из избы.
С тех пор Антон жил двойной жизнью, днем на работе, вечером дома ужинал и в полночной темноте, усыпив ненавистную женушку, убегал через открытое окно к своей Тоньке. А она старалась, уж с лихвой одаривала его ласками да сказками, опаивала зельями, да водочки подливала, не жалела.
Любаша все видела и понимала, только что она могла сделать? Свекрови ничего не скажешь, и так у ней не в чести, а матери признаться стыдно. Стала потихоньку намекать ему в разговоре на наличие у него любовницы, но он сначала отнекивался, а потом прямо заявил:
- Не люблю я тебя. Убогая ты какая то. И на что я польстился то и сам не пойму.
- может попробуем изменить все, поправить. – Начала она, поправляя на себе кофточку…
- Да что править то? Нечего! Хочешь уходи. - Показал он рукой на дверь, - Держать не буду.
- Так сынок же у нас… - заплакала Любаша.
- А-а-а! – махнул он рукой и снова ушел. Он нервно курил на улице, руки его дрожали, но он был уверен точно, что к жене больше не придет. Ноги сами его принесли к Антонине. И он растворился в ее любви, основательно поселившись в доме на правах хозяина.
А Люба поплакала, погоревала, собрала свои вещи, маленького Юрочку и пошла обратно к родителям. Свекровь преградила ей путь у порога.
-Ты что это удумала? Опозорить нас хочешь, стерва! - выкрикнула она.
- Тихо мать! – вступился свекор. – Не она нас позорит, а сын наш. Иди дочка с богом. Мы тебе во всем помогать будем, вещи оставь, я их сам отнесу. А его, мать, я видеть не желаю! – сказал отец, отодвинув мать от двери. мать опешила от таких слов, но смолчала.
- Спасибо вам, - только и сказала Люба.
Антон много лет хозяйничал у Тоньки, потом бегал к Светке на другой конец села, к одинокой соседке Ирке, и часто навещал веселую «блудницу» Юльку с соседней улицы. Не гнушался даже Петровны, сорокалетней вдовушки, уж очень горячей тетушки.Всех одаривал своей заботой, любовью и страстью, так что девчонки часто выясняли отношения, дергали друг другу волосы, расцарапывали лица, решая всякий раз самый актуальный для них вопрос: кого же он любит больше и сильнее. Однажды в пьяной драке Антону пропороли живот штырем, на машине скорой помощи его отвезли в районную больницу. Сделали сложную операцию.
- Как только жив остался? – говорил врач медсестре. – Столько крови потерял, видно сильно держит его на земле что то. Вы, голубушка уж присмотрите за ним получше.
Только на вторые сутки открыл он глаза. Возле него стояла медсестра в белом халатике, словно ангел порхала она над ним, меняя капельницу, поправляя повязку и простынку.
- Ааа. – Застонал он, пошевелился и не смог произнести ни слова.
- Лежите, лежите и молчите! Вам лучше молчать, - она повернулась к нему лицом и он увидел свою Любашу.
- Люба!? – тихо произнес он.
- Молчите! Вам вредно говорить. – и она вышла в коридор.
Кровь прилила к его голове. Люба! Он замычал от боли и безысходности. Его Люба, такая красивая, словно ангел порхающая над ним. Это что? Он вспомнил сон, который видел много лет назад. Бабочки, взлетающие над цветами от прикосновения ее маленьких рук. Только сейчас он понял, что потерял. Он искал любви в женщинах, которые не могли ему дать это светлое чувство, только использовали его, усмиряя свою похоть да подливали ему водки в стакан, говорили ласковые слова, очаровывали его сердце и тянули в болото из которого нет пути назад. Он понял как низко пал. За эти десять лет он ни разу не вспомнил о ней, самой дорогой, самой лучшей, самой красивой. Она так славно заботилась о нем в таком далеком забытом прошлом, и целовала нежно, мягко, скромно. Хрупкая, как бабочка, дарящая ему чистоту и радость, а он выбрал Тоньку, эту бабу неотесанную. Эх! Как промахнулся я? Отчего так? Она же моей Любане и в подметки не годиться…
- Ничего, - думал он, - вот поправлюсь я, тогда снова завоюю ее сердце. Или я не Антон!
Люба шла с работы домой, ее встречал повзрослевший Юра с Аленкой и Андреем.
- Ну, что, сильно устала сегодня? – спросил Андрей.
- Да, есть немного. Ты знаешь, я так удивилась сегодня. В нашем отделении лежит Антон, у него ранение в живот.
- Не удивительно. Этого стоило ожидать. При его то жизни. Ну что? Идем гулять в парк, зайдем в кафе, маму пиццей накормим?
- Да, да, да. – звонко кричала Аленка.
- А я на горках хочу покататься и мороженое, клубничное! – сказал Юра. – Мне папа обещал.
- Ну раз обещал, возражений нет. - Ответила, смеясь мама.
И все направились в парк.
Вот уже шесть лет прошло, как умерла Анна Степановна, мать Антона. Не вынесла того позора, который каждый день преподносил ей любимый красавец сынок своими похождениями, да пьяными выходками. Совсем съехал с катушек парень. Отец сильно переживал, а сынок ничего и не помнил, не знал и даже на кладбище не пришел, отдать дань памяти своей матери. Андрею помогала во всем Люба: и похороны провести, уколы ему ставила, когда он с инфарктом попал в больницу, и поддержала в горе, как смогла. Сама то хорошо помнила и ценила его помощь. Один он не отвернулся, когда все на нее пальцами показывали, да чесали свои злые языки по деревне.
- Не смогла удержать принца своего!- хохотали женщины, проходя мимо нее, в магазине. – Теперь других он утешает в постели, не тебя.
– Где уж ей тягаться с Тонькой то, ни кожи, ни рожи.- Судачили старые болтушки. Особенно старалась свекровь. Уж больно ее бесило, что Андрей ходил в дом к Любе играть с Юрочкой, помогал деньгами, а рядом с ней все больше молчал.
Много времени проводили они со свекром вместе и не заметили, как соединились их сердца. Любовь не выбирает, не кричит, она дает возможность жить дальше в заботе, хлопотах и согласии. Так и они. Просто жили, поддерживая друг друга и в этой любви, родилась у них прекрасная девочка Аленка. Которая еще больше соединила две одинокие души. Они переехали жить в райцентр, поближе к работе Любочки, и перестали слышать рассказы о веселых похождениях Антона, вплоть до той поры пока не встретили его в больнице.
Антон медленно поправлялся, набравшись сил, стал приставать к Любе с предложениями руки и сердца, хватал за руки и даже устраивал истерики, угрожая забрать сына, которого она у него отобрала. Но в один прекрасный день увидел из окна вестибюля больницы своего отца, встречающего его бывшую жену. Они были такими счастливыми…
Люба, Любочка, Любашенька, Любовь…
Он приложил руку к стеклу, словно прощаясь со своей настоящей любовью. Была она у него, была, да не смог, не сумел он ее удержать, растаяла она в пьяном угаре и растворилась в солнечном свете, точно также, как тогда- во сне.