Помнится, во время одной из русско - турецких войн я отправился в разведку, дабы выяснить состояние и количество войск неприятеля, засевшего высоко в горах. Путь был далёким и непростым. Предстояло обойти множество заснеженных горных хребтов, при этом соблюдая все приличия скрытности.
Однако моя сноровка, храбрость и мастерство скалолаза помогли успешно и скоро добраться до вражеского лагеря. Турки осели меж трёх горных пиков, образовавших нечто вроде естественной крепости. Правда, даже у этого укрытия были свои минусы. А заключались они в нескольких тропинках, обозначающих свободное пространство между древними гигантами.
Мне предстояло выбрать один из трёх путей, не охранявшихся турецкими солдатами. И раз было необходимо изучить все имеющиеся силы и ресурсы этих кровожадных головорезов, значит стоило пробираться по возвышению. Благо, одна из дорог как раз проходила высоко над плато. По ней я и начал подкрадываться к своим врагам.
Хотя тропа была удобна для обозревания открывающегося пейзажа, добраться до наиболее подходящего места было задачей столь сложной, что даже у меня, самого героического авантюриста всех времён и народов, невольно содрогнулось сердце при виде испытаний, ожидающих во время подъёма.
Несмотря на все преграды, я всё - таки добрался до верхней платформы, улёгся в пушистый сугроб и принялся подсчитывать вражьи силуэты. Сие мероприятие заняло у меня порядка 35 минут. Османов было так много, что при подсчёте я чуть не застудил все свои внутренности, а сверху того ещё и внешности. Лишь тёплое и плотное одеяние спасало от этой незавидной участи.
Мороз был так крепок, что приходилось прикрывать рот рукой, дабы бледный пар не выдал моё местонахождение.
Когда дело было сделано, я поспешил убраться восвояси. И тут - то меня и настиг злой рок. В одном местечке под снегом притаилась замороженная лужица воды - тонкая и полая. И я, разумеется, вступил именно в неё. Раздался страшный треск. Настолько ужасающий, что эхо разнеслось на добрые километры во все стороны. Меня не заметили сразу лишь потому, что я мгновенно лёг наземь. Но внезапно обнаружилась новая неудача. Вернее сказать - обрушилась. Похоже, моё столкновение с наблюдательной вершиной было столь быстрым и мощным, что огромная заострённая льдина откололась от выступа горной породы прямо подо мной. Послышался новый грохот, ещё яростнее прежнего. И когда турки сломя голову побежали к началу дорожки, по которой мною было совершено восхождение, я понял, что раскрыт окончательно и бесповоротно. Мне оставалось только одно - последовать их примеру и бежать со всех ног, но в другую сторону.
Проскочив между двух горных вершин, я пустился во всю прыть со склона. Спускной бег не позволил мне вовремя остановиться, так что я буквально влетел обеими ногами в замороженное озеро. Твёрдая и хладная гладь не выдержала моей молниеносности. Я разбил её и с размаху влетел в ледяную воду. Нет худа без добра - одежда сидела так плотно, что тело не намокло.
Раньше я думал, а порой и заявлял, что мне плевать, где плавать. Но после этого незабываемого знакомства моё заблуждение спешно заблудилось без возможности возвращения в родную голову.
Вылезать оттуда было жуть как непросто: мокрая материя тянула вниз, руки безжалостно скользили, а горло болело от холодного воздуха. Обернувшись, я увидел разъярённую толпу турков, бегущих в мою сторону. Страх оказался сильнее обстоятельств, а потому мне всё - таки удалось выбраться на лёд.
После этого в отчаянии я громко проговорил:
- Что толку, что только …
Но тут послышались громкие раскаты эха от криков жаждущих прикончить меня врагов, а потому я мгновенно замолчал и заторопился спасать свою бедную голову.
«Однажды, - подумалось во время погони, - меня чуть не прикончил отряд англичан численностью десять человек. И, возможно, если бы не присущая английским натурам холодность, им удалось бы претворить свой кошмарный план в жизнь. А такой атакой бедного Мюнхаузена можно не только убить, но и сразу же захоронить под этой ледовой толщей. Что за чертовщина …».
После того, как я вылез из воды, с моим лицом начало происходить что - то необыкновенно странное. Его будто стянуло невидимым металлическим доспехом, холодным и прочным. Всё произошло в считанные секунды. Вскоре меня озарило понимание - причиной тому послужило замораживание озёрной воды. С большим трудом мне удалось сбросить эту ледяную маску. Однако она не раскололась даже после падения, чему я не мог не подивиться.
Воспоминания об этой метаморфозе до сих пор навевают на меня чувство всепроникающей силы мороза. Что ещё более удивительно - нарастание этой прозрачной блестящей маски было замечено далеко не сразу. Поначалу я чувствовал примерно то же самое, что и зимний путник с открытым для лютого морозца лицом - покалывания, резковатые и частые. Однако в какой - то момент меня с энергичностью молнии поразили внезапные потери прирождённого естества: дышать через рот более не получается, скрасить лик выражением поэтического отчаяния - тоже. Что за напасть ? Венецианский карнавал - маскарад значится в списке свершённых мною приключений, да. Но на итальянской земле, если не сказать воде, я выбрал маску, а не она меня.
Бежать было ужасно тяжело: я то и дело поскальзывался на льду, одежда стала тяжёлой из - за воды, стекавшей пронзительно холодными ручьями, а турки почти достигли берега. Пехотинцы точно догнали бы меня, если бы трое из них не проломили ледяную корку недалеко от того места, где я в срочном порядке принял экстремальную ванну. А вдобавок один из них поскользнулся, упал и разбил нос - кровавый ручеёк на лице был заметен даже издалека. Это заставило их поостеречься. Отвердевшая поверхность озера не выдержала бы толпы бегущих солдат. А рисование кровью на мёрзлой воде вряд ли хоть у кого - то из них вызывало трепет свободного художника.
И всё же сдаться мои преследователи не пожелали даже после этого. Настигнуть меня они не могли - слишком это было опасно. Зато всё ещё могли убить, а для них оба эти понятия были равнозначны. У турков оставался последний козырь. И имя ему - ружья.
И вот, добежав до середины злополучного озера, я услышал звуки выстрелов за спиной. Разгневанные турки стали палить в меня целыми очередями. Пули так и свистели совсем рядом со мной.
А тут ещё как назло я грохнулся плашмя со всего размаху. Поднимаясь, успел разглядеть одного из стрелков, долго подбирающего направление ружейного выстрела. Это зрелище подхлестнуло меня вперёд.
«Да, так оно и есть: цена жизни - смерть, цена смерти - жизнь …», - пронеслось в моём отчаявшемся сознании. Но думать было совершенно некогда. Спасение своего героического будущего - вот что тогда заставляло меня продолжать борьбу.
Я встал, но было поздно - меткий враг нажал на курок.
И случилось нечто невероятное ! Можете себе представить ?! - Пуля отскочила от моей обледенелой куртки ! Я даже ничего не почувствовал. Заметил только, что попадание слегка подтолкнуло меня к другому берегу. Самое настоящее чудо - по - другому и не назвать !
В порыве радостного возбуждения я стал дразнить своих турецких товарищей, которые мне, разумеется, никакие не товарищи.
Я катался по льду, а все снаряды отскакивали от меня в разные стороны. Скоро поверхность водоёма заполонили турецкие пули. Веселье продолжалось добрых десять минут.
Когда мои глаза заприметили вдалеке на возвышении пушку, толкаемую в сторону озёрной баталии, я понял, что время насмешек над незадачливыми турками подошло к концу.
Однако напоследок вычудил новый перформанс: остановился в середине ледовой арены, развернулся к стрелкам спиной, расправил плечи и принял на себя град вражеских выстрелов. Этот массированный залп позволил мне без усилий набрать высокую скорость и целым и невредимым докатиться по льду до спасительного берега.
Когда кричащие от злобы и досады турки были уже очень далеко, я поглядел на свою замороженную одежду, похлопал по заледенелой груди и ласково произнёс:
- Благодаря тебе я тебя благодарю !