Зарисовка по мотивам статьи "Был ли коррумпирован Процессус Вителлиус?"
Сквозь щели в стенах показался свет. Это значило, что Тавер зажгла маяк - время ночной рыбалки. Но Форин продолжал сидеть за столом, уставившись на кольцо, тускло поблескивающем при свете свечи. Зачем он его взял? Какое-то помутнение.
Насчет правильности остальных своих действий он не сомневался. Империя, провались она в Бездну, отняла у него все: положение в обществе, средства к существованию... и продолжала все требовать, требовать, будто ей мало было! Хватит это терпеть. Одного императорского лакея он уже отправил к его лживым богам, отправит и других, если они за ним явятся. Даст Вивек, даже нескольких...
Но вот кольцо... Форин сорвал его с еще теплой руки проклятого имперца, но не чтобы присвоить, нет. Он не грабитель. Он взял драгоценность, чтобы... ну... наверное, чтобы вернуть ее Тавер? Вот только как он себе это представлял? Тавер любила этого негодяя, и, получив свое кольцо вот так, она набросится на Форина с вопросами, обвинениями, станет плакать. Или, что будет еще хуже, испугается, подумает, что он и ее тоже решил убить... нет. Такого он совсем не хотел.
Форин осторожно взял кольцо и надел на свой палец. Полюбовался пару секунд и снова снял. Это не для него. Он не брал чужого никогда, и сейчас не возьмет.
Он вспомнил, как ночами рыбачил далеко в море - мог выходить далеко, потому что маяк Тавер обещал, что он сможет вернуться в Сейда Нин, даже если уже не видит берега. Как возвращался на его свет, то с уловом, то без. Чаще без, какой из него рыбак, обнищавший потомок некогда благородного рода, книжник-неумеха... но всегда внутренне благодарил Тавер за заботу, пусть и не о нем лично, а обо всех кораблях и лодках, ушедших пытать счастья в коварном море.
И вспомнил, как пару недель назад, возвращаясь, увидел, как у двери маяка обнимаются двое, шепчутся, целуются... даже скрип его весел не спугнул их, поглощенных своим счастьем. Про Тавер и Процессуса давно уже было всем известно, но увидеть их вот так... было горько. Будто империя отняла у него и свет маяка.