Знахарка резво сняла со спасённого ребёнка чужую одежду и сунула владельцу. Она не выглядела опасной ведьмой, хотя кто их разберёт, конечно, но на Тараса обрушилось неприятное озарение — вместо тихой охоты на разбросанные по всей орочьей земле сокровища он сдуру забрёл прямиком к местными те вряд ли будут так милы, как эта вздорная девчонка и толстая врачиха-волшебница.
Повертев в руках куртку — с неё всё ещё ручьями текла вода, противно чавкая — зомбец натянул на себя мокрую вещь и попятился к тропинке, затравленно глядя на Женьку.
Ту кольнула совесть. Пока они вдвоём вытаскивали и волокли сюда юного беглеца — если быть точным, всё это проделывал зомбец, а она просто рядом болталась и дорогу в пионерлагерь показывала — Женька ни единого раза не вспомнила про наставницу, так её поглотил первый контакт с обитателем таинственного мира за Занавесом. И не побеспокоилась, что его сейчас погонят, как дикое животное, а ведь Тарас только что доказал, что ведёт себя по-человечески, но всем же не объяснишь…
А зомбецов здесь не жаловали. Натерпелись в прошлые годы.
— Вы меня не сдадите? — выдохнул зомбец, уже клацая зубами от холода.
— Я родилась до Занавеса, — Мария оторвалась от притихшего малыша и величаво подняла двойной подбородок, — и ещё помню, как вы были людьми. Беги, мальчик. И больше сюда не приходи. Никогда. Ни к чему тебе это всё.
Любовные песни орков (начало, назад)
Женька скомкано поблагодарила знахарку, но та уже спешила к деревянному зданию с кольцами дыма над печной трубой и потеряла всякий интерес к странной парочке. Женька схватила зомбеца за руку, чтобы провести окружной дорогой к границе, и удивилась, какой горячей оказалась его грубая ладонь.
Лихорадит — досадовала Женька, он ведь тоже побывал в ледяной воде и до сих пор не переоделся в сухое, и она сердито выдернула пальцы, юркнула за спину зомбеца, раскрыла секретный карман в сумке с ворованным и вытащила три монеты из добытых.
— Решила реквизировать? — разочарованно протянул Тарас, вытолкнув вперёд нижнюю челюсть.
— Ага, — Женька по-хозяйски распахнула полы непонятно скроенной мужской куртки и нашла внутреннее отделение, поместила туда одну монету в пятнадцать копеек, а два пятака ловко засунула в брючные карманы, вызвав у зомбеца судорожный вздох, — ты околеешь, если не будешь греться.
— Не обожгусь? — от пышущих жаром монет по замерзшему телу пошла живительная волна, целый ураган ни с чем не сравнимой эйфории.
— Нет.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— А на поле жгло прилично, — едко сообщил Тарас, замирая от приятного ощущения.
— Это я специально так делала, — Женька снова потащила его за собой, через кожу отчётливо чувствуя, как Тарас теряется в вихре незнакомых, но сладких грёз, — чтобы неповадно было ленинские монеты воровать.
— Ясно, — пробормотал под нос Тарас, совсем теряя контроль над собой. Ему хотелось прыгать, громко петь, подхватить эту загадочную девчонку на руки и кружиться в танце, и — почему нет? — между прочим проверить, каковы её губы на вкус, но ноги почему-то слушались всё хуже и хуже, веки тяжелели, и единственным желанием осталось лечь на землю, свернуться калачиком и задремать — всего на минутку, а уж потом…
Тарас упал без сил, но Женька сумела поймать зомбеца под лопатки.
Плохо дело — придётся тащить на своём горбу, да так, чтобы не попасться.
Она расстелила тонкую сеть и зашептала заклинания, перетащила разгорячённое тело на середину поднятой над жухлой травой паутины и намотала края на запястья. Волочить его было не так уж и трудно — сеть не цеплялась за сухие ветки и торчащие коренья и скользила, как лодка по течению, но Женька взмокла от мысли, что её застукают за столь неблаговидным занятием.
Ещё хуже стало у границы — дыра в заборе на месте, но пропихнуть спящего мужчину через неё — задача не из простых. Наконец Тарас кульком ухнул на поросшую сорняками почву за Занавесом и беспомощно поджал ноги во сне.
Женька растерялась — и что дальше? Так и будет лежать? А что, если за ним никто не придёт? Если никто не знает, куда его понесло? Монеты будут поддерживать температуру, но если он будет в забытьи слишком долго, беды не миновать.
Сердце билось в груди часто-часто, и Женька почти уже созрела шмыгнуть на ту сторону — просто поискать кого-нибудь, позвать на помощь первого встречного, а там уже они сами справятся, без неё!
И оцепенела, услышав голос наставницы на самым ухом.
— И что это ты удумала, Женя? По-моему, достаточно самодеятельности на сегодня.