жанр: авангардный джаз, модальный джаз
Джаз второй половины XX века зачастую сложно комментировать немузыкантам, даже непрофессиональным музыкантам. Поскольку, начиная с бибопа, он исторически эволюционирует на некоем интуитивном уровне. И, безусловно, распространению и дроблению новых жанров джаза в то время способствовал, в первую очередь, Майлз Дэвис и его "ученики", бывшие музыканты разных составов его групп, которые отправлялись в свободное плавание. Самым первым, самым новаторским и, может, самым повлиявшим на эволюцию джаза в дальнейшем, возможно, стал именно Джон Колтрейн. Саксофонист состава Дэвиса, игравший на его великом альбоме 1959 года "Kind Of Blue", уже тогда рвался наружу, но был связан контрактом. И, когда вырвался, то в начале 60-х годов издал три альбома, которые по своей значимости чуть ли не перебили работы своего учителя. Колтрейн сначала, переполненный бешеной энергетикой, в начале 60-х ударялся в более агрессивный вариант бибопа, но уже в скором времени, будто становившись более мудрым, вернулся к модальному джазу, который играл вместе с Дэвисом в конце 50-х, но не просто вернулся, а сделал на его основе нечто эпохальное, будто открывая ворота к бесконечным возможностям дальнейшего развития джаза.
Сие творение считается большинством изданий и критиков апогеем мастера, записавшего эту работу со своим квартетом саксофон-фортепиано-контрабас-ударные за один день всего за одну сессию. Сверху был наложен только вокал-речетатив самого Колтрейна в первой композиции. А в двух альтернативных сессиях, сыгранных позже, у него поучаствовали другой контрабасист и второй саксофонист - тенор.
Глубина и воздействие этого джазового альбома получились настолько мощными из-за религиозной тематики, которую Колтрейн поставил во главе работы. А так как язык подобной музыки заключался исключительно в игре на инструментах, то мы слышим только в одном месте одну вокальную партию Джона, произносящего фразу "A Love Supreme", будто читая мантру. И по сути религиозными мантрами все четыре сюиты альбома и являются: "Признание", "Решимость", "Осуществление", "Псалом".
Внутри обложки альбома было напечатано стихотворение Колтрейна, которое он исполнил в последней сюите... но не словами, а игрой на саксофоне! То есть, проговаривая его музыкой. Есть предположение, что такая "бессловесная декламация" была данью уважения Колтрейном афро-американским проповедникам.
Вообще я завидую профессиональным музыкантам, кто может всецело получать удовольствие от восприятия таких шедевров, раскладывая их "по полочкам". Будучи сам НЕпрофессиональным музыкантом, могу сказать, что нам, простым смертным, остаётся вникать в Колтрейна лишь на уровне ощущений и чувств. Потому как специфическая мелодика его зрелых произведений середины 60-х годов, которую мне лично сложно словами описать, сама по себе звучит будто что-то такое, во что хочется веровать и следовать, погружаясь в себя... И ведь не я один так мыслю. Альбом перевернул сознание не только джаза в своё время, а вообще всей музыки, повлияв даже на многие рок-коллективы.
Напоминаю, кому удобнее читать меня в телеграме, милости прошу: мой телеграм-канал.