Сын у матери извелся: позеленел и похудел, глаза потухли, но ничего о себе не рассказывает. Отделывается пустыми словами, что все нормально.
Но мать все видит, и ее не обманешь.
Стала приставать с расспросами, но только рассердила. И жизнь превратилась в пытку. По утрам сын уезжает на работу, когда смотришь ему в спину, то видишь, что его покидают жизненные силы. Ходит с трудом и сутулится. Так бы побежала за ним, так бы все увидела своими глазами, но нельзя: удел матери – ждать и молиться.
В одну из пятниц особенно было тяжело. Сын приехал, отказался от ужина, лег на диван, к стене отвернулся.
Заплакала, чуть на колени не встала, просила рассказать, в чем дело? Бросил короткое: «Неприятности на работе». И отказался разговаривать.
В субботу уговорила позавтракать яичницей, поел – снова на диван. А мать не выдержала, поехала в деревню к бабушке, потому что дома с ума можно сойти.
Едет в автобусе и думает: в конце рабочего дня, в понедельник, поеду к сыну на работу, дождусь, когда выйдет, и к начальству. Нет сил так жить, нет.
Приехала, видит, что бабушка неразговорчивая, словно сердится. Подумала: «Помешала, может»?
А бабушка делами занималась, поставила пирог с капустой. Спросила про внука, молча выслушала. Странно, что это с ней?
Вечер наступил неожиданно, пора домой возвращаться. Отрезала бабушка большой кусок – внуку, перекрестила на дорогу.
В квартире все то же, бродит сын мрачнее тучи, и глаза несчастные.
К вечернему чаю – бабушкин пирог. Видно, что не может сын есть, как говорится, ничего в глотку не лезет. Пересилил себя, проглотил кусочек, неожиданно разговорился, повеселел. И откровенность, как снег на голову. На работе опасная ситуация – посадить могут. Сейчас финансовая проверка, и хотят его виноватым сделать.
Враги есть, и у них сила и влияние, а он, молодой и неопытный, допустил ошибку, и вот уже десять дней – в мучении. В тюрьму попасть страшно, и помочь некому.
Не спала мать до утра, с больной головой на свою работу отправилась, работать не могла – отпросилась.
Вечером вернулся сын. Глаза светятся от радости, руки потирает, сидеть на месте не может: все выяснилось, потому что есть на свете справедливость.
Разогрела мать остатки пироги, взял сынок кусочек, поднес ко рту, сказал вдруг: «Так это бабушкин пирог меня спас». Отложил в сторону, позвонил.
Бабушка хитро ответила: «Что-то ты давно ко мне не приезжал. Что говоришь? Пирог мой спас? Ой, не знаю, может, и пирог».
Пирог не пирог, но есть сердце, есть любовь, есть родовой корень, который силой питает.