В начале 2000-х в рунете ("да и не только в нем одном") наблюдалась пандемия. Нет-нет, до "короны" было еще далеко, а вот "олбанский язык" (или, по-другому, "жаргон падонков") распространялся со скоростью эпидемии. Казалось, что этот идиотический язык уже не остановить, настолько им увлеклись и молодые "юзеры компов" и даже более зрелые "крушители" норм и традиций.
Но, к счастью, переболели ребятки этой ересью, хотя иногда, нет-нет, да и встречаешь отголоски того заболевания: "Ржунимагу", "аффтар жжот", "пац столом". Удивительно, что это коверканье "великого и могучего" придумал и "раскрутил" еще в Серебряно-вековые (!) времена оригинальный персонаж той эпохи Илья Зданевич. О нем и поговорим.
Девочка Илья
Папа Михаил- ссыльный поляк (борец против русского господства над Польшей), мама Валентина - грузинка, воспитанная в другой польской семье. Родили Зданевичи сначала старшего сына Кирилла и стали работать над появлением девочки. Но, через пару лет на свет появился снова мальчик - Илья.
Матушка категорически не хотела мириться с таким поворотом судьбы и принялась воспитывать Илью, как девочку.
Годы спустя Зданевич-младший запишет в своих воспоминаниях:
«Меня одевали девочкой. Мать не хотела примириться с тем, что у нее родился сын вместо дочери. В дневнике ее записано: «Родилась девочка – Илья, волосики – черные, цвет – темно-синий». Поэтому я носил кудри до плеч.
Каждый вечер моя няня Зина делала груду папильоток, снимая по очереди книгу за книгой с полок дедовской библиотеки, и я проводил ночь с несколькими фунтами бумаги на голове. Так с полок исчезли Пушкин, Грибоедов, Державин, Гоголь. Во сне эти писанья входили мне в голову, и я постепенно становился поэтом.
Несмотря на своеобразную манеру воспитания, Илья вырос большим любителем красивых женщин, «имел репутацию "бабника"», и был трижды женат.
Но все женитьбы еще впереди, а пока, окончив Тифлисскую гимназию, юноша отправляется в столицу Империи, блистательный Санкт-Петербург, где поступает на юрфак университета.
Нужные знакомства и талант продюсера
Общительный юноша не теряется в любых компаниях, знакомясь с интересными людьми той эпохи, когда в России творили, сочиняли, писали (и стихи, и картины), музицировали... 1913 год - расцвет Российской империи. В этом году Зданевич, уже познакомившийся с художниками Ларионовым и Гончаровой, пишет книгу (в девятнадцать-то лет!) об их творчестве, переписывается с идеологом футуризма Маринетти, по наводке Ларионова начинает активно собирать картины Нико Пиросмани, которыми (пока еще) наполнены Тифлис и Грузия в целом.
По указанию Ильи, скупается все, что связано с Пиросмани - вывески, эскизы, и, конечно, готовые картины. Активно занимается "пиросманиведением" и брат Кирилл, который проникся идеей собирательства и последующей раскрутки большого грузинского таланта. В том же 1913 году братья организуют выставку, делая Пиросмани знаменитым (хорошо, пусть, пока просто известным), а себя материально обеспеченными людьми.
Эпатаж - наше все!
Эпатаж публики, вот, пожалуй, главное, что определил для себя Зданевич. Все его "фишки" - будь-то выступления "во славу башмака", или группировка "41", или манифесты сообщества «Ослиный хвост» могли казаться дикими или вульгарными, но не оставляли равнодушными почтенное общество.
Так на одном из своих докладов футурист Илья заверил почтенную публику, что обувь гораздо ценнее и больше подходит для роли идола, нежели какая-то там Венера Милосская. Ибо он, то есть башмак,
«отделяет нас от грязной земли, тем самым выражая презрение футуристов к земле и их любовь к небу».
Оратор яростно поносил женщин, деторождение и всё, что с этим связано. Как следствие, выступление в лучших традициях футуризма закончилось грандиозной потасовкой.
Или вечер "Ослиного хвоста", где артисты раскрасили себе лица и голые части тела яркими узорами. В конце 60-х это станет нормой и назовётся модным нынче словом «боди-арт». Но в начале XX века женщины с крашеными грудями и персонажи, размалеванные самым дичайшим образом, шокировали добропорядочных буржуа. Под каждый творческий выплеск чувств, Зданевич пытается подвести теоретическую основу, а еще лучше - сочинить очередной "Манифест".
Так, в "пояснительной записке" к вечеру «Почему мы раскрашиваемся» дается такое толкование
«Мы связали искусство с жизнью. После долгого уединения мастеров мы громко позвали жизнь, и жизнь вторглась в искусство. Пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска лица — начало вторжения».
Только мобилизация немного успокоила разошедшегося авангардиста. Во время Первой мировой Илья Зданевич трудится военным корреспондентом нескольких газет - и российских, и британских. Кроме того, продолжается и череда нужных знакомств - например, с Александром Керенским, в аппарате которого успеет поработать Илья Михайлович.
"Известная куропатка" раскудахталась на балу
После большевистского переворота его ждет возвращение в Грузию, но он не оставляет мысли о поездке в Европу. С чем ехать? Да с тем, что имеется в багаже (другого-то все равно нет) - с творческими идеями, которые находят реализацию в художественных опытах с тканями, с буквами, со словами.
В 1921 года мечта о Париже становятся реальностью - Зданевичи всей семьей приезжают в столицу Франции, где энергия Ильи получает дополнительный импульс. Он организатор и вдохновитель "балов"-концертов и прочих перфомансов, где встречаются представители разных авангардных течений. Даже пьянки и драки на этих балах изысканны и сюрреалистичны. А сам мастер кутежей подливал огоньку в разгоравшийся костер авангардного искусства. В газетах того времени нередко появлялись подобные репортажи:
"Читал г-н Зданевич с максимумом выразительности: кудахтал, блеял, лаял, скандировал скороговоркой русскую азбуку. Было необыкновенно весело. Публика хохотала, кое-кто свистел..."
И все-таки, сдается мне, что за эпатажем и свистульками Зданевич что-то скрывал. Возможно, действия агента-разведчика, работающего под прикрытием. Как-то, не вяжутся его нелюбовь к России - имперской ли, большевистской ли, - и активным сотрудничеством с советскими структурами.
Так, он участвовал в работе советского павильона на Парижской выставке 1925 года, примерно в то же время подвизался в постпредстве СССР, при этом понося культуру - и царскую, и большевистскую, определяя российскую интеллигенцию, как известную субстанцию, на базисе которой и был построен дом русской государственности.
Как куропатка, притворяясь подраненной, уводит охотников от гнезда с птенцами, так и "парижатый" ИльяЗД (ILIAZD - чем не оперативный псевдоним?), снимал с себя подозрения по сотрудничеству с внешней разведкой.
Детская мечта о негритянке сбылась
Творческие люди обычно имеют несколько жен. Вот и Илья Зданевич был женат трижды.
Первой женой стала модель Дома Шанель семнадцатилетняя Аксель Брокар. С ней ИльяЗД исполнил двойной "аксель", родив дочь Мишель и сына Даниэля. Интересно, что крестной матерью девочки стала Коко Шанель, арт-директором в империи которой успел послужить наш герой.
Следующей женой ИльяЗДа стала принцесса Нигерии Ибиронике Акинсемоин. Юношеская мечта Зданевича сбылась. Дело в том, что еще в 1913 году поэт написал родителям письмо о том, что он нашёл 7-летнюю негритянку и хочет её привезти домой, воспитать, а затем на ней жениться. Естественно, никто ему не позволил этого сделать, но Илья Зданевич не был бы самим собой, если бы не воплотил в реальность свою идею. Пусть через тридцать лет, но он женился на нигерийской принцессе, которая родила ему сына Шалву.
В свои 74 года ИльяЗД осупружился в третий раз. На сей раз избранницей стала художница Элен Дуар, взявшая псевдоним мужа, как вторую фамилию. Ею немало сделано по систематизации наследия мужа, которого не станет в 1975 году.
Лучше умереть стоя, чем жить на коленях (Д.Ибаррури)
Умер оригинал ИльяЗД таким же странным, авангардным образом, как и жил. Однажды Зданевич пошел на кухню сделать себе чай. Через некоторое время супруга услышала страшный грохот. Поднявшись посмотреть, что случилось, она увидела разбитый чайник и своего мужа, который неподвижно застыл у стены с пустыми руками. Илья Зданевич умер стоя.
Завет испанской революционерки Долорес Ибарурри был исполнен в точности. Тем более, и жизнь Илье Михайловичу удалась. А кем его называть поэтом, полиграфистом, футуристом, художником, "олбанским языковедом" или еще кем-то - не столь важно. Жил человек в свое удовольствие и жил, молодец.
Но вот, все же поэзия в творчестве Зданевича, по моему скромному мнению, не самое великое достижение. Не считать же за выдающееся произведение вот такой "шедеврец" от Зданевича под громким названием "ТрупЕрда"
хушок жапарясай
захуху выеючячь
вуЕнит зюнчь
бужачяй сагтЕг
чакит
Епша
сиячая тро
Хотя есть у него и относительно нормальные стихи, написанные человеческим языком, все же, полагаю, что организатором и активистом авангарда ИльяЗД был более выдающимся, чем поэтом.
Хотя "олбанцы" со мной могут не согласиться.
Спорить не буду.
Епша сиячая, так епша сиячая...