В городе и предместьях давно не было так спокойно, как в последний месяц. Притихли в окрестных лесах разбойники, не бродила вокруг чума, не драли друг друга за бороды купцы на базаре, улеглись семейные страсти, и даже странствующий пророк Укусений предсказывал «опоследние времена» без огонька, словно по привычке. Спрашивается, могло ли такое спокойствие добром закончиться?
Тревога зародилась в королевском дворце и начала постепенно расползаться от него по улицам, неотвратимо усиливаясь до паники – тем более что причины представлялись смутно и потому додумывались каждым на свой вкус.
– Да говорю вам, король голубиную депешу получил! – вытаращив от нетерпения глаза, давилась новостями рыночная торговка. – Не то нечисть, не то нежить к нам приближается.
– Какая нечисть? – стучал себя черпаком в грудь водовоз. – Племена дикие наступают, сам слышал, только названия запамятовал. Долго таились, силы набирались, теперь на город с двух сторон идут.
– Верно, с двух. Только не племена, а два дракона. Злобные, сильные, голоднющие – ужасть! – вставлял словечко пробегающий мимо подмастерье.
А над уличной суматохой нёсся дребезжащий голос воспрянувшего пророка Укусения:
– За грехи наши! Опоследние времена наступают! Птица Огневица из-за леса голос подала. Огонь сойдёт на дома ваши, и слезами потекут реки, и провалится сквозь землю имущество ваше...
Пока что часть этого имущества незаметно проваливалась за пазуху старца в те моменты, когда оглушённые новостями хозяева отвлекались. Но кто будет заботиться о пропаже глиняной миски в «опоследние времена»? Более точно же никто ничего не знал, хотя все предрекали бедствия весьма уверенно и дружно.
В королевских покоях тоже покоем и не пахло. Письмо, доставленное голубем на рассвете, заставило тревожиться и правящую семью, и остальных обитателей дворца. Придворные мудрецы сидели по библиотекам, звездочеты и астрологи раскладывали звёздные карты, войска занимали оборону по тревоге.
– Кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь мне скажет, кто такие эти чучуть и нечуть? – взывал измученный монарх, размахивая полученным листком. Но окружение безмолвствовало, безуспешно пытаясь расшифровать загадочные строчки: «Нечуть не устала, а чучуть проголодалась. Ждите». Дворец в страхе трепетал в ожидании голодной чучути и бодрой нечути.
Солдаты на городской стене пребывали в тревожном ожидании и готовились отразить любое нападение – хоть нечисти, хоть диких племён. хоть драконов. Но вместо всех перечисленных на дороге появилась одинокая карета. Кучер остановил упряжку перед запертыми воротами, слез и постучал в них кнутовищем. Ответа не последовало. И тогда...
Дальнейшее очевидцы впоследствии сравнивали с землетрясением, цунами и сходом лавины одновременно. Если бы два загадочных дракона прятались где-нибудь поблизости, произведённый пассажиркой кареты эффект заставил бы их позеленеть от зависти. В результате экипаж в комплекте с содержимым торжественно препроводили ко дворцу, ибо не узнать королевскую тётушку по учинённому ею скандалу было бы практически невозможно: фирменная гастроль по громкости, ёмкости эпитетов и разрушительной силе равных себе не имела. Злые языки утверждали, что закалку монаршья родственница получила в юности, следуя за войсками в качестве маркитантки. Но они могли бы на утверждения сил не тратить, поскольку если почтенная дама открывала рот, то в радиусе километра никого другого слышно уже не было.
– Тётя! – почти рыдал перенервничавший король. – Как же вам удалось проехать через все опасности?
Тонко выщипанные и подрисованные углём брови сгинули в дебрях всклокоченной чёлки.
– Опасности? В вашем-то затхлом болоте? О чём ты, племяш?
– Да мне тут пишут... Непонятное что-то, но, похоже, нападение на нас готовится, - и король извлёк из складок мантии злополучный листок.
Хохот тётушки обошёлся дворцу в пару обрушившихся люстр и дюжину битых окон.
– Да ты не с ума ли сошёл, дружок? Это ж моё письмо, с дороги послала. Успокоить вас хотела, что путь меня ничуть не утомил, скоро буду на месте. Вы, надеюсь, покормите с дороги бедную странницу? А то голодна я уже не чуть-чуть.
«Опоследние времена» вновь отложились на неопределённый срок, жители постепенно успокоились, напоследок изловив пронырливого Укусения, вытрусив из него незаконную добычу и отвесив несколько раз по шее за прошлое и в профилактических целях. Но поскольку народ в тех местах обитал незлобивый, не в пример диким племенам чучути и нечути, даже для пророка времена оказались в худшем случае всего лишь предпоследними.