— Дядя, меня тут на семинар пригласили «В гармонии с телом».
Согнутым указательным пальцем дядя прихватил дужку очков, поднял их и утомлённо посмотрел на племянника.
— Прекрасно, — сказал дядя. — С чьим ты говоришь, телом?
— Как, то есть? — не понял племянник.
— А ну, встань, — приказал дядя.
Серёжа послушно встал.
— Достань руками пол, не сгибая колени.
Племянник достал.
— Присядь, — потребовал дядя.
Серёжа присел.
— На одной ноге.
— Не могу! — сказал племянник. — Раньше мог, а теперь — шиш.
— Серёжа, — сказал дядя, вновь нацепив очки на нос, — Тебе обязательно нужно на этот семинар. Тело твоё стремится к гармонии, а ты — я прямо не знаю, к чему стремишься.
Серёга пошёл на кухню, отломил ломоть белого хлеба, кинул сверху сыр, откусил, отхлебнул из чашки и задумался, глядя на полку с крупами. Хорошо так было стоять и ни о чём не думать. Ну, разве что воображать, что в банке с гречкой живёт маленький человечек, который считает банку своим домом. Он есть гречку и пьёт гречку и в ус не дует. Потому что в гречке хорошо и без усов.
Серёжа не заметил, что в кухню заглянул дядя, да и залюбовался племянником.
«Опять погрузился мыслями в гречку, — думал дядя. — Блаженный Серёжка. А как ладно стоит! И плотен и невесом».
И дядя попытался принять Серёжину позу, но поскользнулся и упал.
Сергей вздрогнул. Повернулся.
— Жениться нам надо, Серёжа, — сказал дядя.
Он сидел на полу, опёршись о стену.
Серёжа подошёл, присел рядом с дядькой.
Оба молчали.
Сидели плечом к плечу, пока не стемнело. И всё это время маленький гречневый человечек прижимался лбом к стеклу.
Он пытался рассмотреть ячневую девушку, жившую в соседней банке.
А когда стемнело, отложил попытки до следующего дня.
Весь цикл про пледю и дямянника