КНИГА 4. ВЕСНА
Часть 3. Май-18
- Да они не знают, где я, - устало проговорил Алим. – Я из автомата звоню. На первом этаже.
- А твое отделение где?
- На восьмом.
- Носит тебя! Свалишься сейчас…
- Не свалюсь. Я спиной к стенке прислонился. Если станет хуже – просто сяду.
- Как маленький! Как ты в таком состоянии до восьмого этажа доберешься?
- Как-нибудь… Потихоньку…
- Алим, иди в палату, тебе лежать надо! И не думай ни о чем – нормально все будет. Знаешь, как старики говорят? Первое: «С бедой надо переспать», и второе – «Утро вечера мудренее». Слышал такое?.. Иди, отдыхай. А завтра я к тебе приеду – сегодня уже поздно, не пустят. А завтра обязательно! Договорились?
- Угу-у… - уныло протянул товарищ.
- Тогда до завтра?
- Угу-у... Пока...
В трубке послышался тихий прерывистый металлический скрежет, и по звуку Олег понял, что у Алима дрожит рука, и он никак не может повесить трубку на рычаг. А еще, хотя одноклассник говорил тихо и ни к кому не обращался, Олег расслышал кусок фразы «...прямо жить не хочется».
- Алим! – вскрикнул Олег, испугавшись этого безжизненного и обреченного голоса, но в трубке послышались короткие гудки.
- Кто звонил? – поинтересовался отец. – Что-то случилось?
Олег сбивчиво обрисовал ситуацию: у Алима серьезные проблемы со здоровьем, ему запретили танцевать (а он готовится именно на хореографию – значит, весь его труд может пойти насмарку); парень он ранимый, комок сплошных эмоций, неизвестно, что он может выкинуть в плохом настроении, сигануть с восьмого этажа – это ему запросто.
- У него дома телефона нет? – спросил отец, зная, что Олег никогда не волнуется по пустякам. – Родителям нельзя сообщить?
- Нет, в том-то и дело! Да еще неизвестно, дома ли родители. Отец от него только что уехал, а домой вряд ли приехал. Может еще в школу зайти, он же директор. И мать может быть и на уроках во второй смене, и на консультации какой-нибудь у десятого класса… Пока их найдешь… Как в областную позвонить?
- Съезди к нему сам! Там потихоньку с медсестрами поговори – пусть успокоят как-нибудь, присмотрят за ним… Брось свою физику, потом доучишь. Человеческая жизнь дороже!
- А пустят? Вечер уже.
- Двери там открыты – больные в теплые дни долго гуляют, пока не стемнеет, это во-первых. А во-вторых – небольшой маскарад.
Отец вытащил из гардероба чистый отглаженный халат с вышитыми на груди инициалами и белую шапочку, достал из ящика стола стетоскоп.
- Где-нибудь за кустом халат наденешь, рожу понаглее – и вперед крейсером мимо вахтера! Поздоровайся – и не останавливайся! Вахтеры всех врачей в больнице не знают – мало ли кто в каком отделении работает, да и практикантов там в любое время полно… Из корпуса в корпус и из отделения в отделение может идти кто угодно. Главное – что ты в халате, а не в накидке: раз накидка – значит, посетитель, а в халате, да еще с каким-то прибором, - значит, сотрудник… И не спрашивай, можно ли пройти в нейро-сосудистое отделение: сотруднику – можно!.. Беги!..
До областной больницы Олег добрался быстро: очень удачно попал на нужную маршрутку, в которой, как по заказу, было несколько свободных мест. Все двадцать минут он сидел, как на иголках, и прикидывал: успеет ли Алим за это время подняться на восьмой этаж? Он, наверное, будет останавливаться на каждой площадке, чтобы передохнуть. Конечно, любой нормальный человек попросил бы помощи у лифтера, но Алима надо знать: никого ни о чем он просить не будет, попытается, как всегда, обойтись своими силами, а их у него сейчас явно маловато…
В белые одежды Олег облачился за большим кустом шиповника, росшим возле второго корпуса, повесил на шею стетоскоп, спрятал в карман целлофановый пакет, в котором привез «маскарадный костюм», и уверенной походкой сотрудника направился к двери первого корпуса.
- Здравствуйте! – слегка высокомерным тоном (каким нередко говорят врачи с обслуживающим персоналом) поздоровался Олег с вахтершей и, не глядя на нее, небрежно поигрывая стетоскопом, прошел мимо, прямиком к лестнице.
Получилось! Вахтерша буркнула в ответ «здравствуйте», скользнула по нему безразличным взглядом, и даже не поинтересовалась, в какое отделение он идет. Первый пролет лестницы Олег преодолел шагом, а потом помчался, прыгая через две ступеньки. Дежурной медсестре он представился студентом-практикантом, работающим в третьем корпусе, сказал, что зашел навестить сына «друзей семьи» – дескать, только сейчас узнал, что ребенка сегодня сюда привезли на «Скорой» прямо из школы.
- Ковалев? – уточнила девушка, заглянув в какую-то толстую тетрадь. – В четвертой.
- Здравствуйте, - сказал Олег, входя в палату.
Три старика, коротавшие время за картами, обернувшись, поздоровались с молодым «медиком». Он подошел к однокласснику, лежащему с закрытыми глазами, и сел рядом.
- Ты еще не спишь? – тихонько спросил он.
Алим открыл глаза, посмотрел на него сначала с усталым безразличием, как на постороннего, потом на его лице отразилось удивление.
- Я тут на практике, - торопливо сказал Олег, предупреждая возможные вопросы и незаметно подмигнув.
Алим, умница, сразу все понял, вопросов задавать не стал и протянул Олегу руку, словно они сегодня не виделись. Пальцы у него были не просто холодными – ледяными! От этого прикосновения у Олега возникло неприятное ощущение, будто он взял в ладонь несколько тонких сосулек.
– Почему у тебя руки холодные? – поинтересовался Олег. – Здесь что – так холодно? Или у тебя это от потери крови?
- Все сразу, - мрачно проговорил Алим. – Я, наверное, к утру замерзну. Навсегда. Можешь завтра не приезжать – не к кому будет.
- А второе одеяло попросить нельзя? – Олег посмотрел на тонкое байковое одеяло, в которое кутался продрогший товарищ.
- Да ну… У кого? Это, наверное, сестра-хозяйка выдает. Или кто там? Да и то, наверное, днем… Не знаю. Да и сил уже нет куда-то идти.
- К медсестре сходи… Нет, лучше вы, молодой человек, сами сходите, ему же плохо, - наперебой заговорили старики. – В комнате медсестер есть запасные, они дают в те палаты, что на северной стороне. Нам сразу дали. Сходите!
- Сейчас! – Олег подмигнул приятелю и вышел.
Он совершенно освоился с ролью практиканта и к дежурной медсестре подошел с самоуверенностью и некоторой фамильярностью «своего» человека.
- Наташенька, простите, пожалуйста, что я вас беспокою, но дело в том, что у вас в четвертой палате замерзает ребенок, - заговорил он. – А ребенок, между прочим, зимой в реанимации побывал. Провалился в пруд, когда двух первоклашек вытаскивал, а у него уже ангина начиналась, и пошло: переохлаждение, пневмония с осложнениями… Видели, какие у него шрамы на горле?.. Операция срочная... Два с лишним месяца проболел, с первого мая только в школу ходит. Как бы он у вас тут снова не простудился. У него уже руки-ноги похолодели. Второго одеяла не найдете для него?
- Это Ковалев ваш? – сердито спросила девушка. – А у самого у него язык есть?
Она поднялась из-за столика и вместе с Олегом направилась в палату.
- Ну, что тут? – поинтересовалась Наташа.
Но тон ее тут же изменился, когда она потрогала сначала руки Алима, а потом, откинув одеяло, коснулась ступни мальчика.
- Ужас! И молчит!.. Подождите, я сейчас!
Она на минуту выбежала из палаты и, вернувшись, сунула Олегу несколько марлевых салфеток и пузырек со спиртом.
- Разотрите его, руки и ноги в первую очередь. И спину, и грудь!.. А я сейчас одеяло принесу.
Старики, изредка поглядывавшие в сторону ребят, наверное, были убеждены, что рослый светловолосый парень – в самом деле практикант-медик, забежавший навестить заболевшего знакомого. Тем более Олег действовал умело. Да и выглядел он солиднее: если Алима, несмотря на его высокий рост, иначе как «мальчишкой» не назовешь, то Олег уже тянул на «молодого человека». Наташа принесла два одеяла – одно шерстяное, другое байковое.
- Вот! Вы его сначала шерстяным укройте, теплее будет, а потом этими двумя сверху. Вы его давно знаете? Он всегда такой стеснительный? – поинтересовалась она, наблюдая, как «практикант» укутывает одеялами «сына друзей семьи».
- Да, - покивал Олег. – Все воспитание виновато. Понимаете, семья интеллигентная – мама с папой учителя. Мальчик на редкость честный, благородный и скромный. За друга – хоть в воду, да и не только, я вам уже про малышей говорил… В школе постоянные конфликты – то заступился за кого-то, то учителю поперечил… А для себя лично никогда ничего не попросит. Удивительно скромный ребенок! – Олег покровительственно, словно и в самом деле был старшим, потрепал приятеля по макушке.
Судя по молниям, сверкающим в глазах Алима, тот еле сдерживался, чтобы не высказать все, что он думает о наглом самозванце. Однако выдавать Олега не стал – все-таки одноклассник приехал сюда из-за него, все дела бросил, да еще действительно помог: без его вмешательства Алим так и стучал бы зубами до утра.
- Это тебе надо вместе с Валеркой на театральный поступать, а не мне… – тихо сказал Алим, когда медсестра ушла. – Лицедей!.. Ладно, Гаврила, я с тобой за этого «ребенка» рассчитаюсь! Как только выйду отсюда!
- На том и порешим! – кивнул Олег.
- Да что вы на меня все смотрите, как на покойника! – вспылил Алим, заметив в глазах товарища выражение жалости. – И вообще ты собирался завтра приехать!
- Мне не понравилось твое настроение, - сказал Олег. – Очень не понравилось! Поэтому я передумал и решил приехать сегодня.
- А что тебе мое настроение?.. А, это ты, наверное, услышал, что мне жить не хочется… что-то такое я сказал, помню… трубку, наверное, еще не повесил? – догадался Алим; на его бледном лице мелькнула слабая улыбка. - Ясно: спасать собрался! Спасибо!.. Только ты зря беспокоился. Если я вслух сказал так – значит, это просто от плохого настроения. А если бы всерьез на это решился, то никому не стал бы докладывать, а сразу… - он замолчал.
- Ты поосторожнее с такими речами, - тихо сказал Олег. – А то тебя кинутся спасать другие – и не так, как я: ты от психиатров не отобьешься! Припишут суицидальные идеи…
- Какие-какие?
- Су-и-ци-даль-ны-е. Навязчивые мысли о самоубийстве. При таких мыслях человека сразу же хватают и долго лечат в психиатрической больнице – до тех пор, пока в голове вообще никаких мыслей не останется.
Алим скорчил пренебрежительную гримаску – мол, ерунда!
- Я тебе еще раз говорю – и очень серьезно: придержи язык! – взволнованно зашептал Олег, наклонившись к уху Алима. – Ты сын учителей – ты лучше меня знаешь всю эту педагогическую кухню, и я с тобой никогда не буду спорить, если дело будет касаться школы. А я сын врачей – значит, я лучше тебя знаю, что делается в медицине. Это, наверное, самое страшное – когда человек пытался покончить с собой и остался жив.
- Но я же не пытался… - попробовал прервать его Алим.
- И так у человека какое-то несчастье, ему плохо – да еще в психушке полгода держат, - не слушая его, продолжал Олег. – А потом инвалидность – и все дороги закрыты. Насколько знаю, никто еще не вырвался. Поэтому слушай, что тебе говорят! Молчи, молчи и молчи! Понял? Не смей ничего подобного говорить, даже просто от плохого настроения, а то на заметку возьмут: скажут, что у тебя тяжелая депрессия в связи с психотравмирующей ситуацией!.. А начнешь доказывать, что здоров – тем более вцепятся: это же у них один из симптомов – что больной не считает себя больным, - прошипев все это, Олег выпрямился и заговорил чуть громче и спокойнее: – Согрелся хоть немного? – сменил он тему разговора.
- Угу… - чуть улыбнулся Алим. – Спасибо! – и заговорил тише. – А насчет моей жизни можешь не беспокоиться: я ничего не сделаю, даже если будет так паршиво, что жить действительно не будет хотеться. Мне кажется, люди в последний момент жалеют, что решили умереть. А если жалеешь – значит, нечего и пробовать… Тем более я знаю, как умирают. Второй раз – да еще добровольно?.. Нет, я на такие подвиги не способен! Честно! – он посмотрел в глаза однокласснику своим обычным открытым взглядом, правда, в данный момент очень невеселым. – Поэтому будем мучиться дальше…
- Да все хорошо будет! – снова сказал Олег. – Не расстраивайся. Все будет хорошо. Просто ты очень устал. Отдохнешь за лето, подлечишься, а в сентябре будет видно. Форму за это время ты не потеряешь. Потерпи! До сентября чуть-чуть осталось: вот уже май заканчивается… А лето – оно почему-то очень быстро проходит, даже не заметишь!
Алим прикрыл глаза.
- Посиди немножко, - попросил он. – Скучно здесь.
- Догадываюсь.
- Что там было? После того, как я с химии ушел?
- Да особенного ничего, обычный урок. Ты же Ларисе всю торжественность момента испортил – и она испугалась, и весь класс… Ой! – вспомнил Олег. – Хоть я и пообещал завтра приехать – наверное, не получится! У нас завтра заседание. Лариса Антоновна в честь своего возвращения проводит.
- А повестка?
- А хрен ее знает!.. Не сказала. Объявила только, что ей будет нужно классное бюро комсомола в прежнем составе. Делать бабе больше нечего! Конец года – а она с какими-то заседаниями!.. Может, отчет от нас какой-нибудь хочет?.. Не знаю… Я тебе это потому говорю, что штаны будем протирать, как всегда, долго, а потом мне надо будет кое-что подучить. Не обидишься, если не приеду завтра?
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями