- Между прочим, - сказала Дилан, недовольно окидывая взглядом Феликса и Эмму, - я делаю вам одолжение. Мой вечер мог бы пройти гораздо приятнее, где-нибудь, скажем, в девятнадцатом веке. Так что не нужно тут играть в молчанку и воротить друг от друга носы.
Эмма мысленно взмолилась. За последние десять минут, она уже тысячу раз пожалела о том, что согласилась пойти на уступку Феликса и поделиться с ним воспоминаниями. Едва услышав об этом, Дилан уже не могла усидеть на месте и с одобрения Тристана, немедленно затащила их в старую кладовую Феликса.
Как было странно здесь находиться теперь, когда счастливые дни остались в прошлом. Раньше Эмма любила приходить в кладовую и наблюдать за тем, как Феликс смешивает травы, неторопливо перечисляя их свойства и названия. Теперь же Эмме казалось, что она вошла в дом после смерти его хозяина. Больше всего на свете ей хотелось уйти.
Дилан все происходящее только развлекало. Она то и дело отпускала ехидные шуточки, отказываясь считаться с настроением ее подопытных. Так она заставила их стоять на расстоянии полушага и не отрывать взгляда друг от друга.
- А ты не пробовал ее поцеловать? - спросила она у Феликса, подталкивая к нему Эмму. - В сказках всегда прокатывало. В любом случае, ты бы в накладе не остался.
Эмма вспыхнула.
- Ладно, всего лишь гипотеза. - Дилан миролюбиво подняла руки и усмехнулась. - Постойте пока так, а я закурю травы.
- Простите, что вам приходится через это проходить, - тихо сказал Феликс, когда колдунья скрылась за стеллажами.
- Вы слишком часто просите прощения, - огрызнулась Эмма. Она хотела, но не могла говорить с ним спокойно. Новый Феликс вызывал в ней такую боль, что она могла разве что обороняться. - Я просто хочу, чтобы это все окончилось как можно скорее, - немного мягче добавила она.
Феликс кивнул. На мгновение в его взгляде проскользнуло нечто прежнее, и Эмма с горечью отвела глаза.
- Почти готово, - жизнерадостно сообщила Дилан. Она появилась с чадящей веткой сушеного растения, выглядевшего так, будто им прошлись по чьей-то спине. Ветки были поломаны, а листья почти облетели, но Дилан не придавала этому никакого значения. - Все готовы? Смотрите в глаза друг другу и дышите в унисон. Когда будете готовы, соедините руки. Я даже выйду, раз вы так болезненно на все реагируете.
И прежде, чем Эмма успела что-либо возразить. колдунья тенью проскользнула в дверь. Они остались наедине.
Эмма закусила губы и подняла взгляд на Феликса. В прошлый раз, когда он допустил ее в свою память, она была невероятно польщена его доверием к ней. Теперь же ей самой предстояло довериться тому, от кого она бы желала находиться как можно дальше. Вздохнув, она протянула руки к Феликсу и их пальцы переплелись.
Должно быть, травы сыграли свою роль, а быть может, все дело было в даре Эммы. Перед ее взглядом все помутилось, бледное лицо Феликса растаяло, точно дым, и Эмма увидела их двоих.
Они сидели на лестнице в библиотеке, и Феликс говорил с ней об убежище и даре ищейки. Таким она впервые его увидела. Эмма и забыла, что в день их знакомства она была в банном полотенце и в пиджаке Шеймаса, наброшенном на плечи. С ее волос текла вода, а остатки макияжа были размазаны по всему лицу. Эмма усмехнулась, но видение погасло.
Одно воспоминание сменяло другое. Ванная со льдом, бой в опере, их прогулки по прошлому. Эмма точно снова проживала прошедшие недели. Поверить, что все это не сон, и она на самом деле была так счастлива, было трудно. Она улыбалась, а по ее щекам лились слезы. Как бы дорого она отдала за то, чтобы все это вернуть назад. Ночь на "Императрице Ирландии". Она снова ощутила страх и ледяной холод, терзающий тысячей острых клинков. Она искала Феликса среди обломков, среди десятков тонущих фигур и не могла найти. Ее охватил ужас. Она ныряла в обжигающую воду, звала его по имени, но тщетно. Мир погас во тьме и вот она уже в библиотеке. И хотя Эмма противилась этому изо всех сил, следом за библиотекой появился подвал, Гадес и Барнол.
- Хватит! - она изо всех сил оттолкнула Феликса. Видения погасло. Они снова стояли в полутемной кладовой, наполненной удушливым запахом тлеющих трав.
Феликс в ошеломлении уставился на Эмму. Лицо его в изумлении вытянулось, он пристально вглядывался в нее, точно впервые увидев.
- Так это вы! Вы согласились... Чтобы спасти мне жизнь?
- У меня не было другого выхода! Давайте, расскажите остальным! Можно даже сразу Тристану.
- Эмма, - растерянно произнес Феликс. Впервые он назвал ее по имени, а не "мисс Рейн", и это подействовало на нее отрезвляюще. Смахнув непрошеные слезы, она впервые без гнева и страха подняла на него взгляд. - Послушайте, - голос Феликса чуть заметно дрожал. - Я понимаю, то, через что вы из-за меня проходите, жестоко и несправедливо. Вы ненавидите меня, но я вам не враг. Я читал дневник, сейчас я видел его прошлое, свое прошлое, говоря откровенно. И я могу понять, какие чувства питал к вам. Думаю, я понимаю это даже лучше вас. Я никогда не вспомню те дни и не верну их, но, благодаря вам, у меня есть будущее. И, если вы только дадите мне шанс, мы станем прекрасными друзьями, как раньше.
Эмма горько улыбнулась.
- Мы никогда не были друзьями, Феликс.
Она не могла больше сдерживаться. Силы, вложенные в нее Феликсом, одержали над ней верх. Не понимая, как это произошло, она внезапно оказалась за сотни, быть может тысячи километров, переместившись в единственное место, где могла побыть в одиночестве.
Вечно штормовое море обрушивало волны на серые скалы, ветер пронизывающий ее насквозь, бешено гнал прочь темнеющие в сумраке облака. В этой громаде скал было так легко почувствовать себя ничтожной песчинкой, затеряться, забыться. Рокот волн успокаивал ее, ветер стирал слезы. Сила не покинула этот суровый край, и Эмма чувствовала это каждой клеточкой своего тела.
- О, скорбных песен мне не пой, что любовь, как сон, прошла, но оставь печаль и спой, что любовь и в снах мила(1).
Эмма резко обернулась. Ей с трудом удалось устоять на ногах и она непременно рухнула бы вниз, если бы к ней не поспешили на помощь.
- Эй, полегче. Тут лететь метров двести.
- Ролланд!
Воин засмеялся и крепко обнял её.
- Вот уж не думал, что моё появление вызовет такую радость. Ты даже плачешь. Эй? Ты в порядке?
- В полном, - Эмма натянуто улыбнулась и запрокинула голову. Справиться со слезами было не так просто. За неделю она из подающей надежды ищейки превратилась в какую-то нервную истеричку, неспособную справиться с собственными эмоциями.
- Давай, перемещай нас отсюда. В такую погоду скалы Мохер не самое лучшее место для разговоров. Удивительно, что ты вовсе выбрала их. Давай же.
Эмма послушно кивнула и, обняв Ролланда, переместилась вместе с ним в залитую солнечным светом долину. Она не знала, что это за место, но здесь было так красиво и тихо, что лучшего и желать было нельзя. Воздух наполнял медовый запах цветов, жужжали пчелы, вдалеке, у тёмных громад гор, паслись козы.
- Альпы? Ты не перестаешь меня удивлять.
Ролланд опустился на траву и выжидательно уставился на Эмму. Та неуверенно прилегла рядом. Земля была теплой, от нее сладко пахло травами и Эмма в упоении вдохнула полной грудью, точно вбирая в себя давно утерянное спокойствие.
- Плохой день? - вполголоса спросил Ролланд.
- Плохая неделя.
- Ида обо всем узнала?
- Нет, - Эмма тяжело вздохнула. Мгновение упоительного спокойствия миновало, от действительности еще никому не удавалось сбежать. Она хотела сесть, но Ролланд помешал ей. В его взгляде Эмма безошибочно прочла беспокойство. Что бы ни случилось между ними в прошлом, сейчас ей больше всего хотелось выговориться. Ролланд был единственным, с кем она могла быть абсолютно откровенной.
- Барнол выполнил свою часть сделки. Феликс жив, в убежище никто ни о чем не догадывается, а у совета к нам нет никаких претензий. Тристан все уладил.
- Тристан, - фыркнул Ролланд, услышав имя кузена. - Братец любит славу.
- Я что-то не то сказала?
- Все так. Только сперва кое-кто, - он дурашливо ударил себя кулаком в грудь, - уговорил Тристана наплевать на правила и встать за вас горой. Я же обещал взять на себя совет. Я никогда не отступаюсь от своего слова.
- Но нам сказали, что совет не в курсе, где ты.
- У меня отпуск, - проговорил воин таким тоном, что Эмма не удержалась от смешка. - Первый, между прочим, за много лет. Имею я право?
- Имеешь, но у членов совета сложилось впечатление, что ты оставил нас навсегда. Теперь они хотят обучить нового воина на твое место.
- Да? И кого же?
- Феликса.
Ролланд в изумлении уставился на Эмму и расхохотался.
- Они лишились рассудка? Он - колдун.
- Не совсем. С твоего ухода многое произошло. Феликс больше не колдун, теперь вместо него у нас его невеста мисс Аделина Ситон-Кэрр. Ты бы только это видел. А Феликс у нас ходит неприкаянный. Он потерял память, абсолютно ничего не помнит ни о нас, ни об убежище, ни о том, что произошло с тысяча девятьсот четырнадцатого.
Ролланд присвистнул.
- И тебя он тоже не помнит?
- Меня в первую очередь.
Ролланд немного помолчал, а потом, усмехнувшись, добавил.
- Говорил я тебе, нужно было его убить. Одни проблемы от этого антиквариата.
Меньше всего Эмма ожидала подобной реакции. Она в изумлении уставилась на Ролланда, а затем расхохоталась. Она никак не могла справиться с подступившим к горлу смехом. Напряжение всех последних дней искало выход, Эмма задыхалась от хохота, переходящем в истерику.
- Ни на день нельзя оставить тебя без присмотра, - проворчал Ролланд, и осторожно привлек ее к себе.
- До чего они ее довели.
- Прекрати, я же все слышу, - Эмма отстранилась, утирая костяшками пальцев слезы.
- Ну и слушай. Ты сама во всем виновата. И не надейся, что я буду тебе сочувствовать. Не буду. Колдун ей, видите ли, нравится. Что в нем хорошего? Бледный, точно чахоточный, все о смерти болтает и водит девушку вместо ресторана на кладбище, полюбоваться своей могилой. Тебе нужен кто-то поживее.
- Поживее? Ты нарочно это? И откуда ты знаешь про кладбище?
Ролланд самодовольно крякнул, но не ответил. Он мягко коснулся щеки Эммы и отвел с неё выбившуюся прядь.
- Убежище - твой дом. Не дай какому-то столетнему мертвяку лишить тебя этого. У тебя всегда будут Ида и Найджел. И я тоже всегда тебе помогу. Помнишь, во мне твоя кровь? Пришлые не в счёт.
- Кстати, о пришлых. С нами некоторое время поживут Тристан и Дилан.
- Только не она!
Эмма рассмеялась.
- Она показалась мне абсолютной дикаркой, но она очень милая.
- Вот про дикарку ты это в точку попала. Дилан оказалась в убежище Тристана после пьяной драки в ирландском пабе. Прежде, чем ей разбили голову, она двоих основательно помяла. Я был в её комнате, - мисс Роквел держит статью о собственной смерти в рамке над кроватью.
- Боюсь даже спросить, что ты там делал. И не думай об этом! Не хочу ничего знать!
Ролланд довольно хохотнул и с при увеличенным вниманием принялся рассматривать плывущие в небе облака.
- Ты вернёшься домой? - задала Эмма мучавщий её вопрос.
- Я бы хотел с этим повременить, - негромко отозвался он. - Есть причины, по которым мне лучше держаться подальше от всевидящих глаз совета.
- Я не понимаю...
- Просто не спрашивай. И, кстати, думаю, я тем самым делаю не только себе услугу. Передай Иде, что я непременно вернусь, и что я никакому антиквариату не отдам своё место. А пока что возвращайся домой. Тебе не стоит надолго покидать убежище, пока Уинтегроув не пойман.
- Хорошо, - тяжело вздохнула Эмма. Она села и в последний раз окинула взглядом волшебную долину. - Тебя куда-нибудь переместить?
- Я сам справлюсь.
- Но...
- Не задавай лишних вопросов, ищейка. Иди уже.
Сжав на прощание его руку, Эмма переместилась. Она едва не сбила Дилан, появившуюся из-за поворота коридора.
- Чёрт тебя подери! - воскликнула она, резко останавливаясь. - Хотя бы в свою комнату перемещалась, раз тебе передали такую силу.
- Я тебя я не ушибла? - забеспокоилась Эмма.
- Я бы тогда превратила тебя в жабу. Кстати, о чарах. Что там произошло в кладовой? Феликс сам не свой и даже не любезничает с мисс Совершенство.
- Ничего.
- Ничего? - Дилан возмущённо всплеснула руками, - Слушай, я на твоей стороне. Эта мисс А-можно-мне-перчатки любого до нервного срыва доведет. Да и то, что ты для этого парня сделала... - не найдя подходящих слов, она что-то пробормотала на гаэльском, - В общем, я тебе помогу. Думаю, в библиотеке найдётся пара нужных свитков. Наши колдуны всегда были весьма предприимчивы в вопросах приворота.
- Дилан, - Эмма устало вздохнула,- Я не хочу, чтобы Феликс в меня влюблялся. Я просто хочу, чтобы он был прежним. А это невозможно. Так что я намерена держаться стороны и заниматься своим даром, - окончание предложения застыло на её губах. В памяти невольно возникли картины их вечеров с Феликсом, когда он помогал разобраться в собственных силах. И это тоже осталось в прошлом. Эммой овладело такое отчаяние, что она, не попрощавшись с Дилан, развернулась и направилась в свою комнату.
Камин стараниями Люси уже горел и в комнате было тепло и уютно. Сбросив с себя одежду, Эмма залезла под одеяло. Она была вымотана. Ровно неделю назад в это же самое время она была на борту "Императрицы Ирландии", и мечтала о том, чтобы Феликс остался в живых и тёмные дни миновали. Могла ли она тогда предполагать, что желание её сбудется, вот только принесёт следом за собой так много боли?
Эмма перевернулась на бок и удивлённо замерла. На прикроватной тумбе что-то белело. Недоумевая, она встала с кровати и зажгла газовый рожок. Это оказался конверт. Эмме понадобилось время, понять, что в нем. Разговор в библиотеке начисто стерся из её памяти и вот теперь дневник Феликса и его последнее письмо вновь оказались в поле её зрения.
Эмма не знала, хочет ли узнать, что в них. Её наполнял страх. Вынесет ли она эту боль? Читать строки, написанные любящей рукой, зная, что тот, кто их выводил больше никогда не скажет ей этого? Что его больше нет и осталась лишь пустота?
Но руки её уже потянулись к конверту. Разорвав бумагу, Эмма извлекла письмо и села с ним в кресло перед камином.
Моя милая, дорогая Эмма!
К тому времени, когда это письмо окажется в твоих руках, время исправит свою ошибку, и меня уже не будет в живых. Прошу, не оплакивай мой уход, при мысли о том, что по моей вине ты испытаешь боль, а я не смогу тебя утешить, я теряю решимость. Смерть страшит меня куда меньше. За последний год я свыкся с мыслью о ней, но я не могу смириться с тем, что потеряю тебя.
Я благодарен судьбе за все, что было. Если бы не воля провидения, я бы никогда не встретил тебя, а это лучшее, что со мной случалось. Знаю, я никогда не был с тобой откровенен, но как я мог позволить себе открыться, зная, что расставание неизбежно? И все же теперь, когда у меня осталось так мало времени, я не могу уйти, не объяснившись. Если бы у нас была целая жизнь, я бы хотел провести её с тобой. Никто не значил для меня больше, чем ты.
Живи. Прошу, будь счастлива. Не оплакивай мой уход и не вспоминай меня. Где бы я ни был теперь, ты останешься моим светом. Память о тебе будет согревать меня, куда бы меня ни привела судьба. Прощай и не живи прошлым.
Ф.
Лист бумаги выпал из рук Эммы на пол. В комнате внезапно стало так душно, что она не могла вздохнуть. Напрасно Эмма глотала воздух, грудь сдавила страшная давящая боль. Из последних сил, она встала с кресла и, опираясь на стены, на ощупь бросилась к двери. Перед глазами все кружилось, Эмма пыталась справиться с приступом, не поддаваться панике, но голос разума тонул в бешеном биении сердца. Ручка не поворачивалась, она то и дело выскальзывала из ладони. Эмма отчаянно билась в закрытую дверь. Наконец та поддалась, и Эмма буквально вывалилась в коридор.
- Мисс Рейн!
Она не видела его в диком вращении цветов перед глазами, но этот голос узнала бы среди миллионов других голосов. Феликс бросился к ней, и едва он прикоснулся к Эмме, как все прекратилось. Точно кто-то протер запотевшее зеркало - Эмма четко и ясно различила тускло освещенные стены и гобелены, лицо склоненного над ней Феликса. Она дышала ровно и спокойно, и казалось невероятным, что еще мгновение назад ей казалось, что она умрет от удушья.
Но было и иное. Из-под ладоней Феликса сжимающих ее запястья, едва заметно струился золотистый свет. Потоки силы, прежде отданные Феликсом Эмме, теперь устремлялись обратно к нему. Лицо Феликса окаменело, он замер, точно внезапно скованный льдом. Эмма поспешно отстранилась и свет, соединяющий их, померк.
- Феликс! - Эмма села. Она хотела было коснуться его, но рука ее в нерешительности повисла в воздухе, и Эмма отстранилась, опасаясь, как бы свет не появился вновь. Что произошло, она не понимала. В кладовой, когда они держались за руки, пытаясь воскресить воспоминания, ничего такого не было. - Феликс!
Он открыл глаза и медленным растерянным взглядом окинул коридор и Эмму, с испугом наблюдающую за ним.
- Что произошло? - прошептал он. - Как мы здесь оказались?
- У меня было что-то типа приступа. А затем этот свет... - неразборчиво ответила она, не в силах подыскать верные слова. Произошедшее с Феликсом напугало ее куда больше собственного удушья. Она пристально вглядывалась в него, точно пытаясь уловить произошедшие в нем перемены. Затравленное выражение, которое не сходило с его лица всю прошедшую неделю, исчезло. Он осторожно поднялся на ноги и прежде, чем Эмма успела воспротивиться этому, взял ее за руку и помог встать.
- Ты в порядке? - спросил он.
- Как видите.
Феликс нахмурился.
- Что? - не выдержала Эмма.
- Я чем-то тебя обидел? Впрочем, это была тяжелая ночь, нам с тобой нужно отдохнуть. И где остальные? Я думал нас встретят.
- О чем вы? Что вообще происходит?!
- Надо попросить Найджела, чтобы он приготовил тебе успокаивающий настой, - улыбнулся Феликс. - Не каждый день удается пережить кораблекрушение.
1 Джеймс Джойс. Камерная музыка. Ирл. поэт. 1882-1941 гг.