Горыныч пил горячий чай с малиной, кутался в теплую пуховую шаль, и тоскливо смотрел в окно его новой пещеры.
Меланхоличные мысли текли сейчас во всех трех головах, заставляя все три носа прятаться всё в той же шали.
«Как меня, такого теплолюбивого, занесло в такие ледяные места…?!»
Эти мысли сменяли одна другую, не меняя смысла.
За окном пещеры везде, куда дотягивался глаз, лежал снег.
Снег на склонах.
Снег на елях.
Снег на тропинках.
Снег везде!
Это белое безмолвие навевало мысли о вечности. Скучной. Грустной. И очень, очень холодной.
Горыныч в очередной раз вздохнул, ругнул себя за то, что послушался риелторов, так расхваливавших ему эту пещеру:
«Чистейший воздух! Экология!»
Ага! Экология! В таком морозе все микробы с взвесями давно замерзли и застыли. Ещё бы ей не быть!
- Горыныч!!! – раздался звонкий голос у входа в пещеру, - выходи на лыжах кататься!
Горыныч завис.
Такого ему ещё не предлагали.
На бой вызывали с частой регулярностью, а вот кататься…на чём?! На лужах?! Это как?!
Горыныч высунул любопытный нос.
У входа в пещеру стояла курносая девчушка, в яркой куртке, шапке с огромным помпоном, варежках, и странных ботинках.
В руках она держала странные палки.
Нет, отдаленно они напоминали те копья, с которыми на него обычно неслись рыцари, но…
У двух были слегка загнуты концы, а в двух других, какие-то странные колечки на одном конце.
- Это что?! Ой, - спохватился Горыныч, - а вы кто?!
Вежливый змей ну никак не мог жить без этикета.
- Ой, извините, забыла представиться, - я Милена, принцесса, ваша ближайшая соседка. Услышала, что у нас новый сосед, решила позвать покататься.
- А что у вас в руках?
- Лыжи, вы что - на лице девчушки нарисовалось удивление, - никогда лыж не видели?!
- Не видел, - смущенно признался Горыныч, - а вы в меня будете ими метать или пытаться проткнуть?
Милена минутку смотрела на змея вытаращенными глазами, а затем согнулась от хохота!
- Ни то, ни другое, - наконец смогла она выдавить из себя, - надевайте тулуп, рукавицы, шапки, вот я тут с собой всё доставила, - она небрежно кивнула за спину, и Горыныч увидел довольно увесистый тюк, - и я вам всё покажу.
Когда он перестал путаться в пуговицах, завязках и целых трех помпонах, девушка помогла ему натянуть на лапы такие же странные, только намного большие, ботинки.
Затем заставила встать в ботинках на палки, точь в точь как у неё, чем-то щелкнула, встала сама на свои, и крикнув, догоняй, пустилась вниз по склону.
Весьма и весьма отлогому. Явно о нём подумала, с благодарностью решил Горыныч.
Впрочем, отлогий склон не помешал ему кувырнуться через себя раз десять.
Раз пять сесть на шестую точку опоры.
Пропахать носом изрядную борозду.
И набрать снега за воротник.
Зато как он хохотал! Горыныч так не веселился с тех пор, как стал взрослым!
Когда накатавшись, они отправились в пещеру пить чай, счастливей змея во всём мире не было!
- А ты придешь завтра?
Спросил он Милену.
- Конечно! Тебя ещё учить и учить!
Милена задорно хихикнула, оделась, вышла из пещеры, встала на лыжи, и по другому, более крутому склону, покатилась к себе в замок.
Горыныч с величайшим восхищением смотрел, как она стремительно несется по крутому склону, как поднимает веером снег.
И как сияют снежинки, взлохмаченные его новой подружкой.
Вечером он сидел у окна пещеры, пил чай, и счастливо думал:
«Благослови драконий Бог тех риелторов! Где бы я такое ещё нашел?!»
И чуть, чуть поежился, вспоминая холодный снег, засыпавшийся ему за шиворот.
Но это только добавляло изюма в пирог!