Через десять минут путники оказались в шатре. Бородач снял с Маши повязку и она щурилась от света фонаря, показавшегося таким ярким. За столом напротив, куда привет ее Тайип, сидел еще один заросший бородой мужчина. Он ел шашлык, запивал чаем. Разглядывал Машу не стесняясь.
-Ты ищешь мужа?
-Да. Я и еще три женщины тоже ищут своих мужей.
-Как зовут его?
-Илья Иванов.
-А тех трех?
-Матвей, Константин, Сергей...
Бородач, не переставая жевать, кивнул.
-Твой Илья у нас. Сто тысяч долларов и забирай.
-Сто... тысяч... долларов, - побелевшими губами произнесла она, - Но .. откуда у меня такие деньги?
-Послушай, женщина! - стал терять терпение бородач, - Я и так беру слишком мало. Мне не нужны больше шурави. Никто не принес выкуп. Я просил полмиллиона за каждого. Но ваши не стали менять доллары на людей.
-Пожалуйста! Мне негде взять столько денег!
-То есть, ты не будешь выкупать мужа?
-Буду!
-Значит ты согласна.
-Да, - обреченно произнесла Маша.
Обратный путь был еще труднее. Сначала, спотыкаясь о камни, с завязанными глазами. Потом час пешком по пыльным горным тропкам. Затем на ослике, на повозке.
-Дальше иди сама, - произнес Тайип, высадив Машу у рынка.
Она слезла с повозки и пошатываясь от жажды, еле добрела до гостиницы. Была счастлива, что нашла мужа и сама осталась жива, не попала в рабство. Смелости этой худенькой, такой молодой женщины, можно позавидовать. Теперь ей предстояла долгая дорога домой.
Она преодолела огромный путь, как невеста Финиста Ясна-Сокола, истоптала о пыльные камни Кабула три пары обуви. В Москве первым делом продала обе квартиры. Распашенку Ильи, та досталась ему от родителей и просторную, которую оборотистый муж, дав кому-то взятку, получил от кома.ндов.ания, а потом поменял на трешку в Подмосковье.
Она молниеносно продала все, что могла, не оставив себе ничего. Заложила в ломбарде даже обручальное кольцо. Заняла денег у всех, кто согласился их одолжить. Все поменяла на доллары и снова улетела в Афганистан.
Маша опять бродила каждый день по пыльному базару в Кабуле и спрашивала, где ей найти Тайипа? Больше никакого канала связи у нее не было. Через неделю, когда она уже стала впадать в отчаяние, увидела Тайипа и его тележку с ослом.
-Привезла? - спросил бородач.
Руки у Маши задрожали, она кивнула.
-Давай сюда деньги, - потребовал Тайип, - Я приведу твоего мужа.
-Нет! - вдруг уперлась Маша, - Только когда увижу Илью, я отдам вам деньги.
-Хорошо, - неожиданно согласился Тайип, - Завтра в полдень приходи сюда. Заберешь своего мужа и заплатишь сто тысяч.
На ватных ногах Маша ушла в гостиницу. Она провела ночь без сна. Еле дождалась утра, надела на себя жилетку, в которую были зашиты доллары. В половине двенадцатаго уже шла по базару. Вот и та самая улочка, где должен ждать Тайип. Но никого не было. В отчаянии стала бегать по узким переулкам. Вдруг она что-то перепутала?
Через десять минут увидела в конце улицы знакомую повозку Тайипа. На ней лежал какой-то кулек, прикрытый мешковиной.
-Принесла деньги?
-Да, дрожащими губами произнесла Маша.
Бородач ткнул палкой куль, лежащий на повозке.
-Вставай!
Грязная мешковина зашевелилась. Сначала показались почти черные ноги, свесились с повозки. Затем из под мешковины вылез человек. На Машу смотрели мутные глаза на обросшем, грязном лице.
-Илья !!! - бросилась она к мужу.
-Стой, - афганец ткнул палкой теперь уже в нее, - Сначала деньги!
Но Маша не разжимала объятий. Тогда Тайип стал кричать, дернул за шиворот Илью и тот покорно отошел на два шага от жены.
-Деньги давай сюда, - грубо потребовал бородач.
Маша скинула накидку, сняла жилетку, поддела зубами воротник и разорвала его. Она выкладывала на грязную тележку перетянутые резинками доллары. Надрывая все больше жилетку, доставала очередную пачку купюр.
-Считай, - произнесла Мария, - Здесь - сто тысяч.
Бородач оглянулся, быстро стал брать и осматривать пачки долларов, перетянутые резинкой. Нюхал их, теребил руками. Остался доволен. Кивнул Илье.
-Иди, - произнес он, а сам быстро покидал деньги в мешок, привязал его к себе за шею, потом веревкой к поясу и запахнул грязный халат. Через минуту скрипучая повозка на ослике скрылась за поворотом. Илья стоял, не двигаясь с места.
-Родной мой... Илюшенька! - Маша снова кинулась ему на шею и муж чуть не упал. Сил у освобожденного пленника не было. Опираясь на плечо жены, они медленно шли по пыльным, базарным улочкам, где на них косились торговцы, смеялись мальчишки и останавливались посмотреть женщины в сиреневых балахонах. В гостинице она вымыла мужа, как маленького, поливая из тазика. Завернула в простыню.
-Прости, любимый, я не привезла тебе одежды. Завтра сбегаю на базар, а потом мы пойдем в посольство.
-Машенька... Спасибо... - произнес Илья.
Снова она чувствовала себя счастливой. Разрезая мясную лепешку на маленькие кусочки протягивала мужу. Он ел жадно, запивая сладким чаем. Муж спал беспокойно, вскрикивал во сне. Он еще долго будет просыпаться с криками посреди ночи. Даже в Москве, спустя много лет. Ту, памятную ночь в гостинице они провели обнявшись.
Пока отсыпался Илья, Маша сбегала на базар, купила много разной еды, радостно перебирала мужские балахоны. Взяла, почти не торгуясь, светлые ш+таны и длинную рубаху. Когда она вернулась, муж сидел на полу, как индийский йог, в простыне, поджав по-турецки ноги.
-Милый, ты уже проснулся?
Илья улыбнулся, впервые за эти сутки ,и Маша с ужасом заметила, что у него нет несколько передних зубов.
Она молча обняла его.
-Мы вернемся домой, все будет у нас хорошо, - уговаривала не то Илью, не то себя Маша.
Илья обнимал жену и кивал ей, хотя до конца не верил в счастливое возвращение. Ему казалось, сюда в любой момент ворвутся его хозяева-мучители и заставят пасти скот, или таскать камни, месить глину...
Он старался не есть жадно, жевать помедленнее. Когда голод приглушился, Илье вдруг захотелось поговорить. Так давно он не слышал родную речь.
-Милый, даже не знаю, как ты здесь выжил...
-С трудом, Машенька. Сначала просто гнил в яме. Потом, когда у меня уже не осталось сил не то что бежать, даже сидеть, они вынули меня. Дали лепешку, воды и заставили выгребать навоз в загоне для овец и коз. Там был еще один такой же пле.нн.ик, не знаю, откуда он, у него языка не было.
-Ты не пытался бежать?
-Маша, куда? Здесь если не знаешь дорогу, то просто сгинешь от жажды и голода. Кстати, выжил я благодаря двум вещам - я не ку.рил то, что они все тут ку.рят и научился добывать себе пищу.
-Какая тут может быть пища?
-У молодых козочек пристраивался пить молоко. Слева козленочек, справа я. Важно ее держать за ноги, чтобы не ударила. Мой напарник тоже пас коз и овец со мной. Но он много ку.рил, и довольно быстро умер. Я нес его обратно из последних сил, чтобы мои хозяева не подумали, что он сбежал и не заперли меня, не били лишний раз.
-Какой ужас...
-Мне пришлось еще и копать ему яму. Несколько дней потом еле ноги таскал. Но я не жалуюсь на него, пойми. Благодаря ему я, в общем, остался жив. Из его одежды мешок сделал себе. Пусть он простит меня, что я его похо.ронил без всего... Ему уже не надо ничего было, а мне этот мешок часто очень помогал.