Собрался путник в дорогу. Дорога была длиною в жизнь. Цель пути была неясна, а уходил он из места в котором родился.
Но перед тем как отправиться в этот путь, он поговорил с теми, кто так же как и он куда-то засобирался и прислушался к затухающим вдалеке выкрикам тех, кто уже шёл по данному пути.
Картина вырисовывалась сложная и неоднозначная: цели никто толком не знал, дорогу все описывали по своему, каждый шёл по ней на свой манер, а единственное что их объединяло, так это желание не ошибиться с выбором.
В общем непонятно от начала и до конца.
Но идти надо. И путник пошёл. Вместе со всеми - шагнул из темноты в темноту, ориентируясь только на далекую искорку, которая то ли была, то ли просто казалась, а может быть просто являлась чей-то глупой выдумкой, да нелепым до одури слухом.
Но других ориентиров не было.
А те из попутчиков, что были пошустрее да погорластее с первого же шага по этому непонятному, и непроглядному в темноте пути, начинали делиться советами и впечатлениями.
Тот, что справа, кричал: "Иду по тропинке среди деревьев, впереди ручей"
Тот что слева кричал: "Иду по полю среди травы, впереди озеро"
А наш герой пёр и пёр вслепую через какой-то бурьян ведущий прямиком в болото.
Через некоторое время справа и слева появились новые голоса.
Некоторые из них кричали: "тут вкусные ягоды", "я ем сочные яблоки", "я рыбу поймал", "я оленя подстрелил".
А другие опровергали: "здесь змеи", "я о камень споткнулся", "это всё ловушка и проклятье".
А нашему путнику одни только шишки с небес сыпались. Хотя ни в какие глубокие ямы, как некоторые, совсем уж несчастные криками о себе оповещали, он, слава богу, на своем пути не попадал.
Но идти было совсем не легко. И сил хватало с трудом. Но упрямство и жажда влекли его всё дальше и дальше.
И вот дорога стала круто подниматься наверх, на какой-то холм.
И крики из окружающей его темноты вдруг сменились и дорогу они описывать стали примерно так же, как и он ее до этого чувствовал.
А самое главное, вместо маленькой искорки из темноты стал просачиваться всё более ощутимый солнечный свет.
И вот уже все его незримые попутчики один за другим стали делиться совершенно новыми ощущениями: "впереди определенно море!", "да, я чувствую бриз!", "там пляж и яркое солнце!".
Но тут как будто по команде сзади начинали напирать голоса: "это не солнце, это луна" или "хватит врать, там наблюдательный пункт, вышка с пулемётом и фонарь", а кто-то совсем уж от безумия смелый, во всеуслышание вдруг заявил - "это огни аэродрома, а на взлётной полосе ждёт самолет, который унесет всех нас в космос".
И подобные крики только добавляли сомнения.
Хотя пройдена была уже половина пути и можно было с некоторой долей уверенности заявлять, что впереди действительно солнце, море и пляж.
И вот в этот момент истины путник понял, что надо уже как-то определяться с целью, а то если только слушать других, то на их же дороге и окажешься.
Однако оглядываясь с холма на уже пройденный путь, путник вдруг осознал всю его неказистость и противоречивость.
И увидел непонятную красоту в этом уникальном уродстве.
И захотел о ней рассказать.
Он действительно увидел всё то, что кричали ему его соседи по нехоженой дороге.
И ему стало жалко их всех. А больше всего тех, кто вынужден будет идти вслед за ними.
И чтобы хоть как-то облегчить этим - слепым последователям слепцов, их опасный будущий путь, он начал кружить взад и вперёд, протаптывая каждую тропку, изучая её и запоминая её изгибы вдоль и поперёк.
И всем, до кого смог докричаться, всем пытался рассказать, что именно может ждать их на этом нелёгком пути длиною в жизнь.
Да так на холме том и сгинул.
И до солнца не дошёл, и море не повидал, и на пляже так и не повалялся.
Зато кости его белые, по холму раскиданные, стали ему нерукотворным памятником и напоминанием тем, кто почему-то и в смысле дороге и в конечной её цели до сих пор сомневался.
Каждый на них смотрел и вспоминал, что это именно он - Путник, так и не дошедший до Солнца, так его и не увидавший, всем остальным подарил надежду на то, что оно действительно, где-то там, впереди, всё равно существует.