Выбравшись из кареты, превозмогая боль отдающейся сильными спазмами по всему телу, Нестеров Борис оттолкнул от себя подоспевшего на помощь слугу. Он направился в сторону здания полицмейстерской канцелярии. Прибыв в город ранним утром, измождённый долгой поездкой, Чернов был исполненный решимости встретиться с начальником тайной экспедиции – Абакумовым Павлом Сергеевичем.
С тех пор, как шесть лет назад скончался обер-секретарь Шишковский Степан Иванович, бессменный руководитель департамента, назначенный на должность Екатериной Великой, над ними вновь нависла угроза упразднения. Тайная экспедиция начала сдавать свои позиции, утопая в недостатке компетентности новых руководителей. Тем не менее, государственная структура, верой и правдой служащая во благо Империи, продолжала инкогнито оберегать покой русского народа, постоянно отбиваясь от нападок и угроз окончательного упразднения. Во избежание лишних вопросов, да и чтобы попросту не попадаться на глаза яростным противникам канцелярии, пришлось перевести структуру в Москву, где продолжалась работа и по сей день.
Нестеров, сильно припадая на правую ногу, прошёл по длинному коридору, свернул в сторону лестничного пролета и, держась здоровой рукой за перила, стал подниматься вверх по лестнице. Каждый шаг причинял ему мучительную боль, но Борис терпел, стиснув зубы, продолжал свой путь.
Преодолев ступени, он вновь очутился в коридоре, где свернул к деревянной двустворчатой двери, возле нее несли службу двое военных. Увидев приближающегося Нестерова, они выпрямились одновременно распахнув перед ним створки двери, впуская хромающего мужчину в приемную Абакумова.
Секретарь, увидев посетителя, тут же поспешил к двери кабинета своего шефа сообщить о прибытии сотрудника.
- Пусть немедленно войдет! - донёсся голос сорокавосьмилетнего руководителя департамента. Секретарь вежливо предложил войти. Нестеров распахнул двери, оказавшись в просторном кабинете, с тремя витражами окон, выходящих на главную улицу Москвы. Борис поймал на себе удивлённый, даже растерянный взгляд Павла Сергеевича, который осматривал своего лучшего сотрудника с головы до ног.
- Что с вами, Борис Васильевич? - воскликнул мужчина, поднимаясь из-за большого деревянного стола, заваленного бумагами. Он смотрел на сыщика так, словно перед ним стоял призрак давно покойного человека.
Нестеров, на несколько секунд остановившись возле двери, выглядел более чем плачевно. Его левая рука закреплена в корсет и прижата к телу для уменьшения движений, которые могли помешать правильному сращиванию ключицы. Некогда красивое, безукоризненное лицо теперь наполовину было скрыто бинтами, под которыми медленно заживали рваные раны. Огромные синяки под глазами говорили о тяжёлой травме головы, в то время как хромающая походка выдавала нестерпимую боль в повреждённом колене правой ноги.
- Ваше Превосходительство, Нестеров…
- Проходите, проходите! - не дав договорить, выкрикнул Абакумов, указывая на стул. Борис, послушавшись, направился через комнату.
- Я думал, мы Вас потеряли бесследно, - продолжал Павел Сергеевич, не сводя тревожного взгляда со своего подчиненного. Лучший его сыщик и экспедитор по особо важным делам, пропал много недель назад. Никто из агентов с тех пор не смог найти Нестерова, уехавшего в поместье Звягинцевых.
- Мои лучшие люди были брошены на Ваши поиски, но всё оказалось напрасно. Что случилось с Вами? Где Вы были?
Борис, не произнося ни слова, остановился возле стола, вынул из кармана платок, развернул его и бросил поверх бумаг содержимое: два клыка, словно игральные кости, заскакали по деревянной поверхности по направлению к начальнику тайной канцелярии.
- Помилуйте, Борис Васильевич, что это?
Абакумов с лёгким брезгливым отвращением подтолкнул один из клыков кончиком пальца, в недоумении глядя на своего служащего.
- Клыки, - ответил невозмутимо Нестеров, повреждёнными губами, будто пережёвывая каждое слово.
- Волчьи?
- Нет. Человеческие.
Абакумов внимательнее рассмотрел два белоснежных клыка, которые были невероятно длинными и остро заточенными на конце.
- Не может быть, - проговорил он, но Нестеров, опустившись на стул, вытягивая вперед поврежденную ногу, тяжело дышал. Он смотрел на начальника, отправившего его в настоящий ад.
- Я раскрыл секрет гибели семьи помещика Звягинцева.
- Всей семьи?
Абакумов поднял на него взгляд.
- Практически, да. Я встретил неких тварей, названия которым пока не знаю. С виду они люди, поскольку таковыми когда-то и являлись. Но, видимо, некая болезнь сделала их жестокими и кровожадными убийцами, питающимися человеческой плотью. Эти клыки я вырвал у одной девушки, которую болезнь превратила в чудовище.
- Вы убили их? - осведомился Абакумов. На его растерянном лице играли страх с любопытством. Он ловил каждое слово. Ещё никогда, за годы службы ему не доводилось слышать, а уж тем более видеть, что-то подобное. Внешний вид Нестерова был живым доказательством правдивости этой истории. Поскольку настолько жуткие раны молодому и чрезвычайно сильному человеку мог нанести только дикий зверь.
- Нет, Ваше Превосходительство. Их силы не соизмеримы с человеческими. Я был пленен, затем бежал и даже вступил с ними в бой. Но я знаю, где их логово и мне известно, что в доме Звягинцевых был некий столичный лекарь, который, судя по оставленным им записям, искал лекарство от болезни.
- Кто он?
Абакумов поднялся на ноги, его понемногу начинала бить дрожь. Неслыханные вещи, требующие моментального реагирования, приходилось ему слышать в это утро.
- Пока не знаю, но выясню, - Нестеров тоже поднялся со своего места - Павел Сергеевич, позвольте мне вернуться исполнить свой долг до конца. Я теперь знаю, с кем мы имеем дело. Мне нужны люди, оружие и разрешение действовать по обстоятельствам. Даю Вам слово, что изловлю этих тварей и не допущу их появления на улицах наших городов.
Абакумов на несколько секунд задумался, отведя взгляд в сторону. Он подошёл к окну, оглядывая улицу, где по брусчатке проезжали кареты. Эта история могла сильно подорвать репутацию тайной экспедиции. Их задача состояла в обеспечении безопасности страны, в поисках и устранении любых очагов агрессии, направленных в адрес царских особ. Но вот с таким делом приходилось сталкиваться впервые. Пережившая несколько упразднений в правах канцелярия и без того лишилась всяческой поддержки. Она практически стала самостоятельным органом, подчиняющимся только тайным советникам, служащим при дворе.
- Это опасное дело не только для Вас, но также для всей нашей миссии, - начал Абакумов, не сводя взгляда с улицы.
- Я смогу решить его, - заверил Нестеров, переминаясь с ноги на ногу. Он терпеливо ждал решения уверенный в том, что Павел Сергеевич не станет рисковать, передавая дело другим лицам, незнакомым с происходящим в поместье Звягинцевых. Но долгие раздумья уже начали утомлять и без того измученное тело молодого мужчины, мечтающего об отдыхе.
Наконец, Абакумов обернулся к нему. Взгляд у мужчины был жёстким, удивление уже погасло в его глазах. Оглядев Бориса, он спросил:
- Как скоро Вы сможете приступить?
- Дайте мне пару недель, на заживление ран. За это время я смогу более подробно изучить все обстоятельства дела.
- С чего планируете начать?
- Необходимо отправить в поместье солдат и постараться изловить этих существ. Возможно, в подвалах остались ещё пленники. Также надо найти лекаря, который проживал в усадьбе. Уверен, он знает достаточно много и его нельзя упускать. Этот человек может рассказать не тем людям о случившемся. Кроме того, предлагаю внедрить агентов в районе поселений поместья для сбора слухов. В этих деревнях народ очень болтливый.
Абакумов вновь свёл брови, бросив взгляд на два клыка, лежавших на его столе, а затем, кивнув, проговорил, в полголоса:
- Никто не должен знать об этом. Дело совершенно секретное и Вы лично, будете отчитываться мне. Я позволяю Вам действовать по обстоятельствам. Не ограничиваю ни в чём. Даю срок месяц. Вы привезёте мне одну из этих тварей живой или мёртвой.
Нестеров вышел из кабинета руководителя тайной экспедиции с улыбкой, играющей на изувеченном лице. Наконец он получил то, о чём мечтал возвращаясь Москву. В его теле ещё достаточно сил, чтобы вернуться и нанести удар кровожадным чудовищам. А пока, зализывая раны, он сможет начать воплощать свою идею в жизнь. Пусть его тело изувечено, но его разум и воля стали только сильнее.
***
Раны заживали медленно, но постоянный медицинский надзор с дорогими препаратами ускоряли процесс восстановления. К счастью, жизненно важные органы не пострадали. Даже повреждённый левый глаз начинал восстанавливаться, по мере того, как спадал отек с лица. Нестеров целыми днями изучая бумаги и записи, собранные в доме помещика, всё глубже погружался в понимание того с чем столкнулся. Как оказалось, столичный врач записывал всю последовательность лечения некой девушки по имени София. В его бумагах говорилось о переливании крови, лихорадке и ночном бреде. Доктор пять дней не отходил от кровати пациентки, вытаскивая её буквально с того света.
Нестеров параллельно начал делать свои собственные записи, восстанавливая хронологию событий.
Он сам томился в темнице в то время, когда неизвестный лекарь боролся за жизнь Софии. Спустя пять дней мужчину выгнали, не дав собрать вещи. Причину столь странного решения не смогла объяснить даже прислуга Елена, которую Нестеров успел опросить перед тем, как её убили.
Борис совершенно отчетливо помнил схватку, произошедшую между ним и одной из сестёр. Он был уверен, что свинцовая пуля, пробив девочке голову насквозь, отправит эту тварь в преисподнюю. Он отчётливо помнил, как вынув нож, направился в сторону Елизаветы, осторожно ступая по ковру, искоса глядя в сторону открытой двери.
Девочка с небольшим отверстием во лбу, из которого текла тоненькая струйка крови, неподвижно лежала на полу. Её сестра София, всё это время свирепствовала на кровати, рыча и протягивая к мужчине руки с заостренными когтями. Её лишённая клыков пасть, походила на кровавую пропасть, из которой извергались отвратительные звуки, сопровождаемые кровавыми брызгами. Блестящие глаза смотрели на мужчину с завораживающей животной ненавистью.
Борис на несколько секунд замер, находясь, словно под гипнозом. Он смотрел на Софию, на её залитый кровью подбородок, не понимая, насколько сильно подвергает себя в этот момент опасности. Острая боль, пронзившая ногу в районе колена, заставила его сбросить с себя оцепенение. Упав на пол, мужчина увидел, как Елизавета, ухмыляясь клыкастой улыбкой, ползёт в его сторону, словно зверь, опираясь на все свои конечности.
Теперь эта ухмылка сопровождала его повсюду. Встав из-за письменного стола, Нестеров подошёл к кровати. Он лёг, закрыв глаза. Заживающее лицо беспокоил постоянный зуд, словно под кожей что-то копошилось, но поврежденные мышцы начинали обретать чувствительность. Ключица беспокоила гораздо меньше, хотя резкие движения делать было по-прежнему тяжело.
Пострадавшее тело, ровным счетом, как и изувеченное лицо, волновали Нестерова Бориса меньше всего. Говоря Абакумову об опасности проникновения неизвестных тварей на улицы больших городов, мужчина не кривил душой. Он верил в то, что подобное может произойти, поскольку сёстры выглядели, как самые обыкновенные дети и лишь когда он направил на одну из них пистолет, то увидел всё уродство их истинного происхождения.
Оттолкнув от себя бездыханное тело служанки Елены, золотоволосая девочка шагнула в комнату, скаля отвратительные, длинные и острые клыки. Её лицо при этом почернело, на нём выступили вены. Глаза заполнила темнота, пальцы на руках искривились, словно птичьи лапы и заостренные ногти на них вытягивались, прорезая плоть, становясь похожими на когти дикого животного. Она рычала, глядя на Нестерова, как на жертву. В её походке, в её взгляде и во всем теле уже не оставалось ничего человеческого.
В дверь постучали. Борис, вынырнув из сна, сел на кровати. С тех пор, как он вернулся в Москву, его мучили кошмары. Стоило только закрыть глаза и немного задремать, как образ девочки-чудовища всплывал перед ним, словно всё пережитое в поместье Звягинцевых повторялось вновь.
- Кто там? - спросил он, дотронувшись до того места, где разорванная щека зарубцовывалась под хирургическими нитками.
- Это я, Алёшка. Кузнец принёс Вам Ваш заказ.
- Входи.
В комнату вошёл шестнадцатилетний посыльный, а по совместительству слуга. Исполнительный и неболтливый парень. Вполне подходящий для помощи в тайных делах, к тому же навечно благодарный Нестерову за то, что тот спас его от жесткой порки, которая грозила за воровство.
Парень достал тканевый, увесистый свёрток и положил его в центр стола поверх бумаг, затем, осведомившись о новых поручениях, покинул комнату.
Борис подошёл к столу, развернул свёрток, поднял железное, искусно выкованное изделие на уровень своего лица, внимательно вглядываясь в каждую деталь. Оно ему нравилось, превосходя все ожидания.
Нестеров улыбнулся кривой, обнажающей коренные зубы улыбкой. Оставалась ещё пара дней, и они выдвинутся в путь.
В дверь вновь постучали, войдя, Алёшка протянул письмо. Борис быстро развернул послание от осведомителя, отправленного в Санкт-Петербург на поиски лекаря. Осведомитель нашел этого человека, звали его Чернов Николай Григорьевич. Врач, имеющий унаследованную от отца практику, рекомендован в высоких кругах как хороший специалист. Его дом находился неподалеку от Санкт-Петербурга, но сам Чернов так до сих пор не вернулся, после того, как отправился в Саратовскую губернию в село Безродное, что неподалеку от Царицына.
- Может быть ты ещё жив. А может уже и мёртв, - проговорил Нестеров, положив письмо на стол и вновь вернувшись к изделию кузнеца, рассеивавшего блики свечей.
- Но я всё равно найду тебя, друг мой. Где бы ты ни был.
В тот же день, когда Нестеров начал свои решительные действия, отлежавшись под присмотром врачей, Чернов ощутил, как опасность чёрными тучами нависла не только над ним, но и над всеми, кто был ему дорог. После многодневного скитания по снежным степям и обретения долгожданного пристанища в заброшенном храме, он впервые остро ощутил, необходимость вернуться в Санкт-Петербурге.
Образ Ольги возник перед ним отчётливо, словно девушка чудесным образом перенеслась в святилище за сотни верст и теперь её большие, сияющие жизненным светом глаза, просили о возвращении. Но как он мог вернуться, став на половину чудовищем, неспособным появиться на солнечный свет? Чернов проклинал самого себя каждый раз, когда скрывая лицо под капюшоном, выходил из убежища. Его жажда, представляла опасность для каждого встречного человека, не говоря уже о тех, кому доведётся оказаться с ним запертым в одном помещении.
Сгущающаяся темнота за окном придавала сил, от этого чувство тревоги за любимую становилось всё сильнее. Кто-то опасный, злой и жестокий был совсем рядом и был он из рода человеческого, не вампир, но монстр по своей сути. Ведь даже среди людей есть те, кого стоит опасаться не меньше сестёр Звягинцевых.
Девятилетняя девочка из семьи Воробьёвых лежала перед ним, корчась в агонии. Для неё ночь превращалась в не меньшую пытку, чем солнечный свет. Круглые раны на запястьях сочились гноем, с которого Игнат не сводил взгляда, раз за разом прикладывая холодный компресс ко лбу ребёнка.
- Не отходи от неё ни на шаг, - сказал Чернов, глядя через окно на пробивающиеся сквозь ветки деревьев огни факелов, которые крестьяне вбивали в мёрзлую землю.
- Что будет с нами? - спросил парнишка, трясясь всем телом и Николай, посмотрев на него, ответил, вслушиваясь своим обостренным слухом в голоса людей, готовящихся к страшной ночи.
- Я не знаю, что будет с вами. Но, если мы переживём эту ночь, то считай, что Бог на нашей стороне.
- Вы же поможете нам? Так ведь?
Игнат сменил просохшую ткань, намочив её в талой воде, вновь принялся обтирать лицо девочки.
- Я привёл к вам зло, которое постарается уничтожить всех в твоей деревне. И если не я, то больше некому защитить вас, хотя я не представляю себе, как это можно сделать.
Чернов развернул лежавший на столе свёрток, от которого невыносимо несло манящим запахом свежего мяса. Огромный кусок сочился кровью, будоража его разум, но, держась изо всех сил, Николай ждал наступления глубокой ночи. Когда он сможет вкусив свежую плоть выйти на улицу, не ощущая ни страха, ни холода, защищая крестьян от тех, кто идёт вслед за ним, словно чума.
Книга Проповедника Эракула, была изучена лишь на четверть, но уже давала ответы на многие вопросы. Глядя на нее, мужчина переполнялся надеждами, что там, в глубине собранных знаний, есть истинное лекарство от его болезни.
- Пора, - прошептал Чернов, взяв мясо в руки, он вцепился в него зубами, разрывая клыками жилы и ощущая, как по теплу растекается неописуемая сила.
Образы яркими вспышками полыхнули в голов. Первым из них был образ Ольги Калининой. Николай увидел свою возлюбленную, стоявшей возле кареты, запряжённой четвёркой лошадей. Её удивленный, слегка испуганный взгляд был направлен на незнакомца в чёрных одеждах. Он был худощав, обладал пронзительно-испытывающим взглядом. Этот человек задавал Ольге вопросы, от которых она терялась с ответами.
«Вам знаком Чернов…»
Его вопрос прозвучал у Николая в голове и на несколько мгновений мужчина отключился от реальности. Живые соки свежего мяса, настолько увеличили способности его мозга, что для мужчины перестали существовать время и расстояние. Он словно находился в Петербурге, рядом со своей возлюбленной. Но при этом ни Ольга, ни её собеседник не могли видеть Чернова возле себя.
«Это мой жених…», - отвечала Калинина, и глаза незнакомца засветились весёлым огнем. Он нашёл, что искал, и теперь неизвестно насколько Ольга оказалась в опасности. Кто эти люди, которые задают вопросы? Зачем он им нужен и связанны ли их поиски с событиями, произошедшими в поместье?
«Когда Вы видели его в последний …»
Николай сжал кулаки, оскалив зубы. Он кожей ощущал страх, зарождавшийся в сердце Ольги. Чернов был готов вцепиться в этого дознавателя, хотелось разорвать ему глотку, заставив навсегда замолчать.
Игнат в ужасе забился в угол, молясь всем своим богам при этом, таращась на то, как монах преображается на его глазах. Лицо мужчины побелело ещё сильнее, на коже проступили тёмные вены. Страшный звериный оскал растянулся на лице, а глаза, с закатившими зрачками, светились белизной белков.
С улицы донесся страшный дикий вой и крики людей. Но Чернов, не обращая на них внимания, продолжал вкушать свою пищу, упиваясь её вкусом, наслаждаясь своими вновь обретёнными силами. Весь мир вокруг него начал преображаться, становиться более понятным, более простым и населённым такими слабыми людьми, что их становилось даже жалко.
Наконец, отшвырнул объедки на стол, он накинул капюшон, выйдя из святилища. Преодолев половину пути, Чернов остановился посреди леса, запрокинул голову, издавая чудовищный вой, от которого всё живое вокруг замерло в оцепенении.
«Иди ко мне», - прошептал он где-то глубоко в собственном подсознании, а глаза, видевшие в темноте, уловили молниеносное движение среди деревьев. Чернов обернулся, готовый принять удар, но увидел высокого, ухоженного, элегантно одетого человека с европейским лицом. Его губы были испачканы кровью, судя по запаху, человеческой. Он улыбался. Сверкая глазами, смотрел на Николая как на своего давнего друга, без тени злобы.
- Кто Вы? - спросил Чернов, уже зная, что этот упырь погубил троих крестьян всего за несколько минут. Он обладал непреодолимой силой, выкованной в нескончаемой череде убийств. Само происхождение этого существа было настолько древним, что даже все знания книги Эракула не могут дать ответ на вопрос о том, как его уничтожить.
- Меня зовут Эрнест Кортес, и я рад встретить столь высокоуважаемого человека, как Вы, Николай Григорьевич, - ответил незнакомец с английским акцентом, вытирая при этом губы платком, словно заканчивая светскую трапезу.
***
Ранним утром солнечный свет, пробившись сквозь серые облака, осветил усадьбу помещика Звягинцева, на подъездной дорожке которой появилось два десятка солдат. Вооруженные ружьями они выстроились в две шеренги, создавая живой коридор, а подъехавшая карета остановилась в аккурат между ними. За ней прибыли ещё две повозки, обшитые железом и с наглухо заколоченными окнами.
Из кареты вышел человек в длинном чёрном плаще и треуголке, его лицо было закрыто блестящей железной маской, не изображающей ровным счётом ничего. Тоненькие прорези для глаз, находящиеся под самой треуголкой, чернея как две пропасти. Человек сделал жест рукой, и солдаты поспешили в сторону дома помещика Звягинцева. Выбив двери, двадцать вооружённых мушкетами мужчин исчезли за дверным проёмом, оставив безликого человека и его смиренного слугу, терпеливо ждать.
Вскоре послышались выстрелы, кто-то неистово закричал, затем последовала ещё пара выстрелов. Сильный удар выкинул одного из солдат через окно второго этажа. Он упал на землю, корчась от боли, зажимая руками рваную рану на шее. Снова послышались выстрелы и крики, удары, рычание, вой.
Входная дверь с шумом распахнулось, из неё вышел окровавленный солдат. Он уверенно шёл вперёд, затем замер, упал на колени, затем повалился на бок бездыханным телом. Вслед за ним вышли ещё трое, они сжимали в руках веревки, которые с неистовым трудом тянули за собой. Тот, кого они вели, сильно сопротивлялся, но крепкие мужчины боролись, напрягая все силы. Наконец, к ним на помощь подоспели двое солдат и все вместе они вытянули на улицу связанную по рукам девочку. Её золотые волосы, были растрёпаны, а глаза сверкали, с ужасом глядя вверх на солнечные лучи.
- Держите её, держите! - кричал один солдат, падая при каждом резком движении ребёнка и вновь поднимаясь на ноги.
- В ней сил больше, чем в медведе!
Человек в железной маске, не спеша, прошёл мимо пятерых солдат, отчаянно борющихся с маленькой девочкой, а когда, он остановился рядом с ней, борьба прекратилась. Детские светлые глаза вновь обрели нежный взгляд - чудовище обратилось в ангельское создание с текущими по щекам слезами.
- Отпустите меня, пожалуйста. Я не хочу, выходить на солнце, оно больно кусает меня! - взмолилось дитя, но мужчина, рассмеявшись, со всего размаху нанес ей пощёчину, от которой упал бы без чувств даже самый крепкий мужчина. Но девочка, осталась стоять на ногах, только с яростью, взглянув в железное, безликое лицо, прошипела:
- Я вырву твое сердце, Нестеров, - прошипела она.
Борис махнул рукой, и солдаты вновь потащили Елизавету в сторону повозки обшитой железом. От солнечного света девочка шипела, кричала, вырывалась, но всё было тщетно. Солнце ослабляло её. А когда Елизавету Звягинцеву затолкали в повозку, где вместо крыши, были лишь железные прутья, девочка рухнула на пол, скалясь и закрывая руками своё прекрасное лицо, покрытое ожогами от солнечного света.
Нестеров вошёл в уже знакомый ему дом, остановившись в каминном зале. Здесь лежали растерзанные трупы троих солдат. Щепы разбитой мебели и осколки разбитых ваз окружали его. Всё это приносило ему удовлетворение. Месть, она слаще любого другого чувства, которое только может испытывать человек. Борис, упиваясь ею, готов был смеяться в голос.
- Она здесь! - крикнул солдат, стоявший на лестнице. Мужчина быстрым шагом направился на второй этаж, где в спальной комнате, Екатерина, точная копия своей сестры, стояла в углу в окружении шести солдат, наставивших на неё оружие. Ещё трое мёртвыми лежали на полу.
- Вот мы и встретились вновь, - донёсся голос из-под маски. Екатерина, в отличие от своей сестры даже не пыталась сопротивляться.
- Вы вернулись. Я знала, что Вы приедет за нами, если, конечно, выживите.
- Как видишь, я выжил и вернулся не один.
- Всего лишь горстка людей, - усмехнулась она, вытирая тыльной стороной ладони испачканное кровью лицо. - Вам ведь ещё нужно привезти нас в Москву. Не так ли?
Нестеров сделал несколько шагов вперед, практически нависнув над Екатериной.
- Я лично буду вырывать ваши клыки в самых тёмных подвалах нашей канцелярии, до тех пор, пока вы мне не раскроете все тайны своего происхождения, вплоть до имен тех, кто заразил вас. Приготовьтесь к нечеловеческим пыткам, которые заставят вас пожалеть о том, что не убили меня в то самое мгновение, когда я оказался в вашем доме.
Екатерина оскалилась но, отойдя в сторону, Нестеров дал возможность солдатам исполнять свой долг. Приставив к голове девочки сразу три мушкета, они связали ей руки, и повели на улицу, где была приготовлена вторая повозка, идентичная той в которой уже была закрыта её сестра.
- Что дальше? - спросил один из солдат, вернувшись обратно в комнату. Он был ранен, но продолжал нести службу. Нестеров осмотрел его сквозь прорези маски, а затем, заложив руки за спину, направился к выходу, скомандовав:
- Проверьте подвалы, соберите все бумаги, имеющиеся в доме, а затем, сожгите поместье целиком.
- Так точно, Ваше Превосходительство, - отчеканил солдат, спеша приступить к исполнению задания.
Нестеров знал, что им предстоит тяжёлая дорога домой. Но он даже представить не мог, насколько рано начал праздновать свою победу.
Захлопнув двери кареты, человек в железной маске скомандовал вознице уезжать прочь от поместья. Вскоре все три кареты спешно катили по занесённой дороге под звериный вой девочек-близнецов, изнемогающих от нечеловеческой боли, которую заставляло их испытывать утреннее зимнее солнце.
Продолжение следует...
Ещё больше историй и интересных рассказов в блоге "Книжная полка Максима Долгова".
МИА - глава 1
Подписывайтесь, ставьте лайки и не забывайте про комментарии. Мне важно Ваше мнение)