(Последняя глава повести "Как отчаянно хочется жить!". Предыдущая здесь)
Приступаю к заключительной и самой трудной части воспоминаний. Потому что после увольнения в запас отец мой пережил и хорошие – лучшие, по его признанию, – моменты своей жизни, и наиболее трагичные.
Первые три года «на гражданке» подарили ему, да и нам всем, много радостных событий. До этого мы почти всегда жили в одной комнате. И здесь сначала поселились в частном секторе – тоже в 9-метровой комнатушке. Но отцу на редкость быстро дали собственное жилье. Помогло совпадение!
Он устроился работать начальником отдела кадров в строительно-монтажное управление, а там в это время там готовили к сдаче ведомственный дом. Десятую часть квартир СМУ обязано было отдать военкомату, а у них был свой офицер в запасе и одновременно собственный сотрудник!
Квартирка оказалась скромной, жилой площадью всего 26 кв. метров. Но она стала местом, где отец смог осуществить мечты, которые раньше приходилось подавлять и откладывать. Мне запомнился день, когда он показал ордер и, сияя от счастья, сказал: «Девочки, нам досталась квартира номер 10! И уже можно пойти туда, посмотреть». Конечно же, мы сразу побежали! Тогда я сочла, что радуюсь больше всех: внешне реакция родителей не была такой бурной. Меня же восхищала каждая подробность.
– Второй этаж? Здорово! И балкон есть, ура! Смотрите, а вот тут ваша спальня будет? Две комнаты, надо же! А ванна какая большая! Я у Нади видела сидячую, а мы сможем лечь во весь рост. Мам, ты ведь теперь перестанешь каждую неделю водить меня в баню?
Мама подтвердила, что перестанет, и пошла разглядывать кухню.
– Жалко, что тут всего 4 метра. Прихожая приличная, а на кухню места пожалели. Ну да ладно! Купим стол-тумбочку с дверцами, основные продукты войдут. А для посуды можно сделать на кухне навесной шкафчик, правда, Сережа?
– Сделаю. Я тебе полки для кастрюль, мисок и кружек сделаю! А обеденную посуду лучше держать в гостиной, совместим ее со столовой. Я уже присмотрел вместительный буфет! И книжный шкаф…
Отцу было 40 лет, и фраза из популярного фильма, что в этом возрасте «все только начинается», для него оправдывалась полностью. Он действительно впервые в жизни ходил по мебельным магазинам и покупал то, что нравится, а не получал на складе казенные вещи для временного жилья. Конечно, папа был счастлив! И выбирал от души.
Для спальни нашел такой добротный платяной шкаф, что и сейчас мы не решаемся его выбросить – «живет» у дочери в квартире. А одну вещь, которая тоже служит до сих пор, папа придумал сам! Сделал эскиз высокого, до потолка, зеркала в деревянной раме с витыми столбиками, с полочкой для расчесок и прочей мелочи. Потом нашел столяра, который это выполнил.
На то, чтобы обставить свою первую в жизни собственную квартиру, папа потратил почти все «подъемные» деньги и считал, что это правильно. Все равно к накоплениям он не привык. В числе дорогих покупок был большой шерстяной ковер – с затейливым узором и нежной цветовой гаммой. Я где-то прочитала, что у южных народов есть традиция вешать на такие ковры оружие. Так это же и мы можем!
Я достала из чемодана папин морской кортик и прикрепила его в центр ковра. Кортик казался мне вещью сказочной. Сияющий заостренный клинок (острее иголки!) я вынимать опасалась, для восхищения хватало рукоятки из слоновой кости и золоченых львиных морд на пряжках. А если такая вещь висит на виду, восхищаться можно часто…
Когда меблировка квартиры была в целом закончена, папа занялся мелкими покупками. И, конечно же, первым делом заполнил буфет сервизами. Оба они, и чайный и обеденный, имели большое количество предметов. В чайный сервиз входили не только чашки с блюдцами, чайник, сахарница, но и молочник, розетки для варенья, большая и маленькая вазы, десертные тарелки, блюдо для пирогов. А все предметы обеденного сервиза я уже и не перечислю, забыла! Папа принес такую огромную коробку с ним, что мы не один день все это доставали, обмывали, ставили на полки буфета…
Эхо голода, пережитого во время блокады Ленинграда, не покидало отца всю оставшуюся жизнь, и он не раз говорил, что не может спокойно относиться ни к чему, что связано с едой. Каждый обед, ужин, завтрак – это событие, ритуал. И его нужно обставить достойно.
Сервизы отец купил вовремя. Гости в нашей квартире стали появляться все чаще: папа стал основоположником дружной «диаспоры» северян. Так называли себя семьи офицеров, служивших на Севере, которые тоже недавно уволились в запас. Почти ни у кого не осталось на родине тех, к кому можно поехать. Да и город наш, уютный и зеленый, расположенный в средней полосе, сам по себе привлекал людей.
Первыми, кого мы приняли и разместили на неделю у себя, были Теплоуховы. Памятные Николай и Татьяна, с которыми мы делили коммуналку в Грязной губе. И пошло! На Севере заработало «сарафанное радио». Отцу стали писать знакомые и незнакомые, узнавшие о нем через третьих лиц. Родители всем находили жилье, встречали на вокзале, показывали город… И приглашали в гости.
Я сделала открытие: папа мой – очень общительный и гостеприимный человек. Он может быть «душой компании», всегда найдет тему для разговора и уместные шутки. Раньше это качество так ярко не проявлялось: ну где же было принимать гостей? Да и уставал отец на службе до такой степени, что по вечерам и в выходные просто отсыпался.
На гражданке он быстро изменился. Набрал вес, даже животик приобрел. Говорил о себе, что относится к первому и лучшему из двух типов мужчин. Первый – добродушные толстяки, а второй – худые мрачные эгоисты. Я не помню случая, чтобы папа с кем-то конфликтовал. Он скорее самого себя обвинит, если уж случится размолвка с друзьями, а тем более в семье.
Через полгода северян насчитывалось уже семей 20 – 30. Но близко мы общались с теми, кто был другом отца и на Севере. Вместе отмечали праздники, устраивали в лесу пикники, да и просто по выходным встречались: «в картишки перекинуться». Я карты на дух не переносила, но родителям приходилось прощать такую отсталость…
Правда, в других областях жизни «отсталый» папа по-прежнему был моим наставником. Это, прежде всего, относилось к книгам. Не мене увлеченно, чем буфет, отец заполнял и книжный шкаф. Ему хотелось иметь собрания сочинений любимых писателей. А это тогда было дефицитом. Приходилось вставать на очередь в книжном магазине, отмечаться там по определенным дням – рано утром! Но папа все выдерживал и с торжеством приносил домой очередной трофей.
В книжном шкафу стало тесно, писатели в прошлом писали много, к примеру, у Диккенса было 18 томов. Но, конечно, папа покупал и отдельные книги русских, советских, зарубежных авторов. Когда я училась в 8 классе, он увлекся Виктором Гюго. И меня заразил! «Собор Парижской Богоматери» я читала запоем, иногда до 6 утра. Так же – «Отверженные». Папа делал небольшие выговоры, но всерьез меня не ругал, сам в этом грешен!
(Окончание следует. И это будет уже окончание всей книги).