ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ СИСМЕЕВ
(Продолжение. Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/voennyi-letchik-ispoved-posle-poletov-nastoiascaia-mujskaia-rabota-6384cc3cf4eb195041ff99f8 )
В утро следующего дня я решил придти пораньше чтобы, как советовал Федор, успеть до 9.00 обеспечить выход транспорта. Место в одной коморке с Федором, меня вполне устраивало. Оно было укромным, в стороне от основных путей большой миграции, немногочисленных сотрудников аппарата управления фирмы и ее начальства. В то время наша фирма еще не имела своих собственных зданий и сооружений и поэтому ютилась на производственных и складских площадях различных автотранспортных предприятий Киева. Основной офис и одна из СТО по обслуживанию легковых автомобилей, располагались в помещении цеха ремонтной базы автобусного парка на Южной Борщаговке. Центральные склады, возле кольцевой дороги, на улице Малинской. Остальные три станции и участки были разбросаны по всему городу. Первый день работы показал, что здесь заведен такой порядок, когда транспортом управляет не начальник автохозяйства, а служба снабжения, которая, никаких заявок на день грядущий не подает, а только требует выхода транспорта с места ночной стоянки в заправленном состоянии и с выписанным путевым листом. Где дальше ходил транспорт, что он возил, меня как начальника это не касалось. Весь день он управлялся экспедиторами и снабженцами, решающими служебные и личные, шкурные проблемы. Лишь только тогда когда служба снабжения готовилась ехать в Горький, за очередной партией запасных частей, то тогда я должен был обеспечить подготовку этого каравана, его документационное обеспечение и инструктаж водителей.
Для меня это по началу было дико. Как это так начальник и не может управлять подчиненным войском? Я с таким вопросом обратился к своему куратору, но Коваленко сказал, что с этим ничего не поделаешь, что такова специфика работы и менять ничего не надо. Поскольку у моего автохозяйства не было своей ремонтной базы, техническое обслуживание и ремонт осуществлялся на нашей СТО грузовых автомобилей, которой в то время командовал Л. Левин, крикливый и показной иудей. Он, жалуясь на то, что эти машины не идут ему в план, тем не менее, брал их с удовольствием. Так же, как с не меньшим удовольствием, он получал со склада и списывал на них, якобы замененные во время ремонта запчасти. Снятых старых и негодных запчастей никто никогда не видал. Мне в этот процесс было рекомендовано не вмешиваться, а только проверять, чтобы в листе заказ-наряда, на проведенное ТО, стоял штамп и подпись контролера ОТК об исправности обслуженного автомобиля. Я пытался хоть один раз собрать в кучу всех водителей, поговорить с ними, довести мои требования, но мне это так и не удалось. Они как ртуть ускользали от меня, являясь по утрам, сдавая вчерашнюю путевку и требуя путевку на текущий день, да талоны на топливо. Честно скажу, что о своих бывших водителях я не высокого мнения. Это был какой -то мелочный, шкурный и паскудненький народ. Это только в песнях красиво поется
Ты не верь, не верь подруга моя,
Что шоферы не надежные друзья,
Дальний рейс дороги трудны,
Здесь сердца и руки верные, верные нужны.
Может это и бывает в солидном автохозяйстве, но не в такой шараге, в которую попал я. Пример этой надежной шоферской дружбы я ощутил при первой же отправке колонны из пяти машин в Горький. За пару дней до моего прихода на работу, к нам в автохозяйство был принят молодой парнишка, который окончил автошколу ДОСААФ и должен был этой же осенью призван в армию. Зная подготовку подобных армейских водителей, я не хотел отправлять его в составе каравана в Горький. Предложил более опытному сорокалетнему Петру, съездить в этот рейс вместо пацана. Тот на отрез отказался, заявляя о том у него в селе на субботу и воскресенье море работы.
- Вы к субботе обернетесь,- сказал я, на что получил категорический отказ вплоть до увольнения.
Делать нечего. Надо срочно ехать, и я скрепя сердце, решил отправить этого самого Игорька. Собрал водителей на инструктаж. Назначил старшим каравана водителя первого класса В.И. Насонова, мужика лет шестидесяти. Рассказал об особенностях их поездки и необходимости держаться колонной. Поскольку в те годы на дорогах начались разбои и грабежи. Попросил старшего обратить внимание на пацана который кроме как поездок в автошколе опыта дальних рейсов не имел.
В пятницу из Горького вернулось три экипажа. Отсутствовали Насонов и молодой. Молодой подъехал к вечеру. Я спросил его, почему он задержался. Он ответил, что два раза менял в дороге пробитое колесо и вулканизировался.
- А где Насонов, что с ним?
- А мы его не видали. Как только мы проехали Переяслав, он повернул и ушел на Белоруссию и все. Ребята говорят, что он так делает постоянно. В Белоруссии покупает свиней, везет их в Горький, там забивает и продает на базаре. Пока все не продаст, на заводе не появляется. Потом едет на загрузку и возвращается, как, правило, один.
- И в Горьком вы с ним не встречались?
- И в Горьком мы его не видели
От услышанного я был в шоке. Через двое суток, как ни в чем не бывало, появился Насонов. Он тут же попросил отгул за отработанное выходные дни, хотя вся группа прибыла еще в пятницу. Я потребовал от него объяснения за задержку в рейсе на что получил ответ:
- Начальник, а тебе это нужно ?
- Тогда, я объявляю вам выговор,
- Да объявляй, хоть десять. А ты с профсоюзом его согласовал?
Я вторично был в шоке. Это не армия, где командир может наказать за явное нарушение. Здесь, на гражданке, даже отпетого негодяя и откровенного мерзавца может защитить профсоюз, членом которого я еще пока не стал.
- Ладно. Но тебе это так с рук не сойдет, сказал я.
Он ушел в свой законный отгул, а я, «проглотив пилюлю», собрал с водителей пояснения и показания по поводу действий Насонова. Решив с начальником службы снабжения вопрос о том, что автотранспорт работающий по Киеву должен возвращаться на место к концу рабочего дня. А о неуспевающем и стоящем на разгрузке мне сообщает со склада его заведующий, я думал привести в порядок контроль за его нецелевым использованием. Водители восприняли эту меру с кислыми физиономиями, но тем не менее, стали успевать по времени. Один только Насонов, включив «дурочку» по-прежнему, задерживался, ссылаясь то на простой в очереди на заправке или называя иные причины.
Однажды в пятницу я просидел, ожидая его появления на час позже окончания рабочего дня. Время, на заполнение моих отчетных документов, прошло не зря. Но тем не менее, что он мне скажет в понедельник о своей задержке? Уходя с работы, так его и не дождавшись, я попросил охранника, что бы Насонов позвонил мне домой когда приедет, а охранник зафиксировал время его прибытия в журнале дежурств. Через 50 минут из окна вагона метро, остановившегося на остановке « Днепр», я увидел как в пол сотне шагов от меня, на проезжей части стоит машина Насонова, с погруженным на кузов новым холодильником, и как два инспектора ГАИ беседуют с моим «водилой». На часах было без двадцати семь. Естественно ко мне домой никто не позвонил. А на мой звонок охранник ответил, что автомобиль заехал на территорию еще до окончания рабочего дня. В понедельник я спросил Насонова о его опоздании, на что он мне нагло ответил, что заехал через пять минут после того, как закончился рабочий день и я ушел с работы. Того самого охранника в этот день не было и пришлось ждать его появления до следующего утра. О факте нечестности охранника, я рассказал Федору Нестеровичу, которому подчинялась эта сторожевая служба. На что он мне ответил:
- Не волнуйся. Завтра он мне все распишет до секунды, кто и когда прибыл. И почему тебе не позвонили и почему он тебя обманул.
На следующий день охранник «раскололся» и выложил все как на духу. Я в присутствии трех человек, из которых один был членом профкома, потребовал от Насонова письменного объяснения. От дачи которого он отказался. На его отказ я заявил, что к нему «проявляю недоверие» и путевку до полного окончания расследования он не получит. После этого он вышел из нашей коморки, пошел сел в свою машину, и просидел до обеда. После чего ушел с работы домой. По свершившемуся факту наша группа составила и подписала акт. Аналогичная картина с отказами, протоколами и уходом с работы, повторялась в течение трех дней. Затем Насонов ушел и не появлялся два месяца. А тут еще в конце недели из ГАИ пришел протокол, описывающий с точностью до минуты его задержание на Днепровской набережной. Милицейский документ, был подшит к материалам расследования. Выждав неделю, я подошел с материалами расследования к главному инженеру, Олегу Львовичу Ротенбергу, исполняющему обязанности Генерального директора. Тот вызвал начальника отдела кадров и приказал, уволить Насонова за неподчинение и прогулы. В трудовой книжке Насонова, принесенной кадровичкой, я прочел послужной список его прежней деятельности: сторож, дворник , грузчик, сантехник, снова сторож, истопник, «водитель первого класса». Вот такой он у нас самородок, из сторожей и истопников сразу в водители первого класса. Что бы закончить с Насоновым я скажу, что через два месяца он подал в суд с требованием восстановить его на работе и выплатить утраченное за время его увольнения. За пару дней до суда нас пригласил судья, который будет вести процесс. Он ознакомился с материалами искового заявления, нашими материалами расследования, выпиской из трудовой книжки, и нашей словесной характеристикой Насонова как человека. Выслушав все о нем сказанное, он искренне возмущался этим «негодяем». Давайте прямо у вас на предприятии проведем показательный суд, чтобы другим неповадно было. Заявил он. Мы согласились и обещали обеспечить форум. Когда мы покидали кабинет судьи, то я спросил судью, что можно ожидать по делу?
- Мне все и так без суда ясно. Не волнуйтесь. Он получит то, что заслужил, что ему причитается.
Наследующий день суд вынес свой вердикт. Насонова В.И. на работе восстановить и выплатить ему за вынужденные два месяца прогула. После этого Генеральный директор уволил главного инженера подписавшего приказ, а чуть позже и начальника отдела кадров. Когда после завершения суда, служитель Фемиды стоял в ожидании нашего автомобиля, который должен был его увезти, когда он в беседе с Олегом Львовичем рассказывал ему, что наш советский закон никогда не позволит уволить работника –труженика, я подошел и спросил его:
- А скажите «ваша честь», в данный момент вы при исполнении ?
- Ну что вы, Зачем так официально? «Ваша честь», это когда я в мантии на процессе, представляю один из институтов государства. А так, сейчас, я обычный гражданин, как и вы. И можно просто товарищ.
- Не товарищ ты, а СКОТИНА,- сказал я, повернулся и ушел. Как потом рассказывал Олег, он на это не проронил ни слова.
(Продолжение следует)