Дачный автобус шёл по просёлку, поднимая облака летней скрипучей пыли. В этой пыли застревало всё. Например, наглухо застревали солнечные лучи, а когда шёл дождь — пешеходы. Пару раз в ней застрял и сам автобус, в котором сейчас ехала Галина Андреевна. Но то было давно.
Галина Андреевна посмотрела на свои ноги: «Так и есть, тоже все в пыли. Как в квартиру зайду, так первым делом помою». Потом она посмотрела на руки. Хорошие это были руки, старые, но пока ещё крепкие. Они лежали себе на коленях, гудели от работы и солнца, и им было хорошо.
Автобус остановился. Открылась дверь, ввалились новые дачники. Галина Андреевна подвинулась и убрала свою сумку вниз — в пыльные ноги. Из сумки наружу бойко торчали луковые перья. А в недрах таилась всякая зелень, свекольный лист, редиска да ягода. Ранняя клубника — первая, для Серёжи.
«Батюшки! — всплеснула руками Галина Андреевна. — Помидоры-то не полила! — И правда, не полила. Всё ягоду искала, а потом надо было спешить к автобусу. — Стоят теперь там, мои бедные, тонконогие, как жеребята, пить хотят».
Помидоры эти, надо сказать, были гордостью Галины Андреевны. Крупные, сладкие — ни у кого таких не было. Семена ей как-то дала соседка, та, что потом уехала в Ставрополь. А теплицу ещё Миша сделал, царствие ему небесное, муж покойный. Теперь-то ни соседки, ни мужа. А помидоры растут себе на загляденье. Теплица стоит целёхонька, по зиме, правда, стёкла побили. И кому было нужно злодейничать? Ну да ладно. Галина Андреевна мастера наняла — стёкла вставили. Хотела сперва, чтоб Серёжа помог, но он «чегой-то не умеет».
Галина Андреевна вздохнула, и вдруг как-то потускнело всё. И солнце окончательно утонуло в земляной пыли…
«Серёжа у меня хороший, — сказала она вдруг вслух и тут же, смутившись, уставилась в окно. — Хороший», — повторила она одними губами.
А между тем автобус наконец-то въехал в город и встал на светофоре. «Вот так и вся жизнь, — подумала Галина Андреевна, — то стоишь, то едешь». И поехала.
Выйдя на остановке, она купила батон к чаю, пошла к дому. Поднялась на этаж, отворила дверь. «Господи!» На пороге её ждала батарея пустых бутылок, мусор и запах перегара. «Опять».
Опустошённая, она оставила сумку у двери и осторожно пошла по коридору. Остановилась у спальни: Серёжа спал, большой и небритый, рядом из-под одеяла торчала нога. Очень маленькая, с блестящими лаковыми ноготками и совсем новенькая. Сколько ей было? Лет двадцать или того меньше? Тут нога шевельнулась и робко поползла под одеяло. Галина Андреевна вздохнула и ушла в кухню. Поставила чайник. Присела на табурет и рассеянно уставилась в окно. А за окном было лето, было пыльно и дети что-то кричали…
— Здравствуйте, — произнёс вдруг кто-то.
Галина Андреевна повернула голову. Так и есть: та самая нога, которой лет двадцать, а рядом, слава Богу, другая. А над ними платьишко в цветочек. Над платьишком аккуратная головка.
— Я сейчас приберу всё, — сказала головка и застенчиво опустила глаза в пол.
— Как тебя зовут? — спросила Галина Андреевна.
— Даша.
Хорошее это было имя, тёплое. Как лето.
— Иди домой, Даша.
Девушка с тёплым именем закусила губу, кивнула и ушла.
А Галина Андреевна осталась. Чайник вскипел, только чаю теперь совсем не хотелось. Она посмотрела на пол и поняла, что забыла помыть ноги. «А ну их!» — вдруг поднялась и, как была, пошла в свою комнату, к платяному шкафу.
Шкаф был ещё советский. Он долгие годы вбирал в себя и хранил целый мир, сотканный из старых платьев, носков и воспоминаний. Но там, за этим призрачным шуршащим миром, — и Галина Андреевна знала это наверняка — было кое-что ещё.
Она нагнулась и достала крылья.
Затем она взяла бумагу и принялась писать. А после… всё же помыла ноги, заглянула в спальню и в последний раз взглянула на тридцатилетнего сына. «Какой он всё-таки маленький!» Ей захотелось погладить его по волосам, но было уже нельзя. А потом…
Серёжа стоял в дверях растрёпанный и сонный. Смотрел в открытое окно и хмурился, будто второклассник, которому неожиданно попалась сложная задача. Растерянный, он сел на краешек кровати и увидел листок бумаги. Предчувствие беды проскользнуло между лопаток, и он прочитал:
«Дорогой Сережа, я улетела. Помидоры поливай 1—2 раза в неделю, в зависимости от погоды. Будь счастлив. Мама».
Заплакал. Как ребёнок заплакал. Как тот самый маленький ребёнок, которым он всегда для неё был.
Он долго смотрел в окно. Может быть, день или два, а потом спохватился, накинул на себя что попало под руку и бросился прочь из дома. Автобус ждал на остановке. Серёжа сел и поехал на дачу.
С тех пор он поливал помидоры, чинил теплицу. Шли годы. Женился. На той самой, с тёплым именем и маленькими ногами. Появились дети. Жизнь шла своим чередом. Но когда выпадала свободная минута, он часто и подолгу смотрел в окно. Дети спрашивали. Все спрашивали. Но он не отвечал. А потом, когда вдруг стал стариком, отправился в комнату. Открыл шкаф и достал крылья.
Автор: Виталий Лесков