А Юрьич вчерась баню топил. Топил и громко ворчал неприличными словами, потому как натопить баню в тридцатиградусный мороз — квест ещё тот. Сплошная пи-и-ичалька и никакой экономии.
Дрова в топке исчезают так стремительно, как каша в Митюнюшкиной миске.
Зато сидеть в парилке, когда на дворе тридцатиградусный мороз, — есть великий кайф и простое человеческое счастье.
Баня — единственное место в мире, где необязательно быть красивым.
В бане всё просто. Волосы мокрыми ляпушками топорщатся в разные стороны, на плечах лежат розовые разогретые щёки, а с носа стекает пот, периодически зависая в воздухе густыми насыщенными каплями.
Юрьич брызгает на каменку водой с чуточкой пихтового масла. И разгоняет можжевеловым веником ароматные облака под потолком. И душа внутри тебя покрывается мурашками, а в каждом ухе бьётся по сердцу.
А потом ты сидишь на лавке, вываливаясь из полотенца утомлёнными складками, и, довольная, хлебаешь из большой кружки брусничный морс, занюхивая его запахами тайги. И в старом запотевшем зеркале напротив отражается нечто сюжетное, из раннего Кустодиева.
А за бортом "под тридцаточку" уже день второй. И Лучший друг вместо Кузи Нашпесдюк Митька упаковался в будку по самые пятки. Утром и вечером вылезает только поесть и тут же пакуется обратно. Дескать, вы уж извините, но условия для несения службы неподходящие, организьмы мои возражают и предпочитают дрыхнуть в тепле и комфорте, уютно зарывшись в опилки.
Но на прогулки по лесу Митюнюшка соглашается без возражений при любых погодах. И поймать Песдюка на фотокарточку по-прежнему невозможно. Носится как оглашенный, возвращаясь домой вспотемши и с языком через плечо.
Болото наше на морозе скукожилось словно нестиранная постель. Дачные домики закопались в снег, нахохлились, запыхтели жаркими печками, задымили голубоватым дымком. Сосны вытянулись, замотались в свои хвойные шинельки и замерли по стойке "смирно", боясь лишний раз шелохнуться, дабы не выпустить наружу ни грамма сбережённого за лето тепла. И даже морозоустойчивые вороны исчезли с глаз долой, мигрировали поближе к городскому теплу, оставив нас в благостной тишине зимы.
Наступил сезон чая с лимоном, сибаритства и прикаминных посиделок. Хочется лениться в кресле, вытягивать ноги к огню и слушать, как трещат в кирпичной печной утробе смолянистые полешки.
И жущерить мандаринки.
Ибо пора создавать себе новогоднее настроение. Новогоднее настроение само себя не создаст. Вы как считаете?