Дело в том, что Московский царь Иван IV желал иметь тесные отношения с туманным Альбионом. А туманный Альбион все время лукавил и брал паузы.
Еще во времена верификации первых английских послов, коими были назначены английские капитаны Ричард Ченслер и Ричарда Грай, русский государь имел большие планы на Англию и если бы они воплотились Московития могла стать центром решения всех важных вопросов Европы.
И в Лондон был послан с важной миссией служивый человек Осип Непея для переговоров "о дружбе и соединении с Марией и Филиппом". Мария Тюдор в то время была королевой Англии, а ее муж Филипп испанский (урожденный Габсбург) состоял при ней. Дипломатия европейских стран, узнав о том, что московиты ведут с англичанами какие-то переговоры, пришла в возбуждение.
В то время Габсбурги вели войну с Францией и Турцией, а Иван IV намеревался завоевать Крым, или по крайней мере отвадить крымчаков от набегов.
Французы считали, что муж Марии Филипп (из рода Габсбургов) вместе с дядей своим германским императором Фердинандом I подговаривает русских напасть на Турцию. Поляки же считали, что русский посол Непея привез из Англии караван с военным снаряжением, чтобы напасть на Польшу.
Но в грамоте ничего этого прописано не было, а Мария просила русского посла передать свое послание на словах.
"А в те поры ваши гости почали многие лукавства делати над нашими гостьми и товары свои почали дорого продавати, что чего не стоит. И мы и тут твоим гостем не учинили никоторые тесноты, а велели им по первому торговати..."
Иван Грозный сокрушается хитростью торговых англичан, которые "зарядили" цены на свои товары, но демонстрирует свое великодушие. Письмо написано уже Елизавете I, которая вступила на престол после Марии в 1558 году.
"А после того учинилося нам ведомо, что сестры твоей Марьи королевны не стало, а Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве (Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве..."
Тут Иван IV возмущался тем, что государственные письма от англичан скреплены разными печатями и поучает Елизавету, что так делать не следует:
"А сколько грамот и приходило по ся места, - а ни у одной грамоты чтобы печат была одна! У всех грамот печати розные. И то не государским обычаем, а таким грамотам во всех государьствах не верят. У государей в государстве живет печат одна. И мы и тут вашим грамотам всем верили и по тем грамотам делали."
Иван Грозный мечтал о союзе с Англией, т.к. осознавал ее превосходство на море и в военном деле. Союз с Англией мог помочь Московской Руси укрепиться в Европе, в военных и торговых делах.
Выгод в этом деле было немало. Англия умела делать быстроходные военные корабли, которые могли пересекать моря. Англичане научились производить превосходное шерстяное сукно, в которое можно было одеть русскую армию. А английские пушки обладали большей точностью, чем русские.
Осенью 1567 года Московский царь передал через английского купца Антона Дженкинсона тайное послание о союзе "против всех врагов". Согласно этому посланию Елизавета должна была помочь Московии мастерами-корабельщиками, способными создавать качественный морской флот, а также артиллерией и снарядами.
В обмен на это царь гарантировал Елизавете право убежища в случае смуты на острове и русские товары по лояльной цене (пеньку, лен, деготь, пушнину) необходимые англичанам. Одновременно Иван Грозный вел переговоры о союзе с шведским королем Эриком XIV. Если бы оба эти союза были совершены, то Московская Русь значительно укрепила бы в Европе свои позиции.
Но Елизавета не желала никакого союза с Иваном IV. После того, как Габсбурги потеряли влияние на английскую корону, Англию уже не интересовала война с турками.
Елизавете I в то время вообще не было никакого дела до русского Ивана IV. Англия погрязла во французских гугенотских войнах и любое неловкое движение или сумма обстоятельств могли сместить Елизавету с английского трона.
Военная же помощь в лице экзотических русских просто не могла поспеть в Англию в силу отдаленности и неважной логистики. Да и что стрельцы в красных халатах со своими древними пищалями могут сделать против организованных отрядов французской знати?
А потому Дженкинсон в разговорах с посланцами Ивана Грозного все время уклонялся от ответа, когда они пытались уточнить решение королевы по союзному вопросу и сводил все разговоры к торговым делам. Англичане были готовы приобретать русские товары за бесценок, но вот предоставлять в ответ вооружение они стеснялись (оно было необходимо для поддержки гугенотов в войне с католиками).
Однако, царь Иван IV желал получить от королевы точный ответ по своему вопросу. Всякого лукавства он не терпел, и вообще сомневался, донес ли Дженкинсон (Онтон Янкин) его царское предложение до королевы. Иначе как можно воспринимать подобную волокиту? Ведь ответа от королевы не было.
"И мы его велели спрашивати про Онтона про Янкина, бывал ли он у тебя, и как ему от тебя к нам быти. И посланник твой Юрьи дела никоторого не сказал и нашим посланником и Онтону лаял. И мы его также велели подержати, докуды от тебя нам про Онтоновы речи ведомо будет."
А раз грамоты от королевы не было, Иван Грозный послал к ней нового посла, Андрея Совина.
Английский же посол Томос Рондолф, который прибыл в 1568 году, на все попытки русской стороны заключить военный трактат, призван был молчать или уклоняться. Главный казначей королевства Сесиль Бэрли дал ему по этому поводу такую инструкцию:
"Такими общими и благопотребными речами имеете вы удовольствовать его, не давая повода вступать в какие-либо особенные трактаты или договоры для заключения между нами такого союза, который называется наступательным или оборонительным.
Хотя сказанный Антон Дженкинсон и упоминал нам о сем, но вы имеете обойти этот предмет молчанием, ибо нам не безызвестно о существовании вражды между ним и королями...других (стран)"
Но и русский посол от английской королевы не добился желаемого Московским государем. Она лишь любезно обещала предоставить Ивану Грозному убежище в королевстве, в случае осложнений в его царстве. А в случае московских войн с врагами предлагала не военную помощь, а арбитражное вмешательство. Что русского царя не устраивало. А потому он пишет:
"И мы чаяли того, что ты на своем государьстве государыня и сама владееш и своей государьской чести смотриш и своему государству прибытка, и мы потому такие дела и хотели с тобою делати.
Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребывает в своем девическом чину, как есть пошлая девица."
"Пошлая" в данном случае не есть оскорбление, а трактуется как "обыкновенная". Русский царь разочарован и ставит под сомнение могущества королевы, которая не властна даже над своими лордами и торговыми людьми.
Тем не менее, когда Габсбурги ополчились на Московскую Русь, в ответ на Ливонское наступление, и германский император в 1560 году объявил блокаду русской Нарвы, то Елизавета I отказалась поддерживать эти санкции и англичане, в лице английской "Московской компании", продолжали торговать с Россией.
