Источник: kerrang.com
Ни одна группа не воплотила в себе хорошее, плохое и уродливое в ню-металле лучше, чем Limp Bizkit, и ни один альбом не был лучше, чем их грубый "Significant Other" 1999 года. Здесь мы возвращаемся к цирку…
22 июня 2021 года
Текст: Сэм Ло
“Ты хотел худшего. Тебе досталось худшее”.
Прямо с его очень шаткого электронного вступления второй альбом Limp Bizkit "Significant Other" получил ровно ноль ударов. Насмешки и споры, которые будут мешать последующему звездному восхождению джексонвилской пятерки, ещё не достигли по-настоящему высокого уровня, но было ощущение, что они прокладывают путь в хаотичное будущее с глазами, кулаками и вызывающе поднятыми средними пальцами, привлекающими внимание. Когда фронтмен Фред Дёрст объявил "It’s nineteen ninety nine BABAY!" на ошеломляющем треке "9 Teen 90 Nine", это был звук банды, осознавшей, что их время пришло.
Это и правда был рубеж тысячелетия. Спустя два года после их дебютника 1997 года "Three Dollar Bill, Y'all$" мир начал понимать Limp Bizkit. Там, где их приятели из Бейкерсфилда, Korn, с которыми они завершили прошлогодний инаугурационный тур "Family Values", разработали звучание и эстетику ню–метала, именно эта группа определила их отношение.
Печально известные, культовые черно-белые наклейки Типпер Гор с надписью "PARENTAL ADVISORY" были в обращении с 1990 года, но, наконец, группа сделала всё возможное, чтобы по-настоящему заслужить их. В то время, как многие из их современников в стиле ню-метал сосредоточились на творческих возможностях смешивания рок-риффов и хип-хоп рифм, Limp Bizkit казались смесью всего того, чего родители белых детей из среднего класса боялись в этих жанрах: неприятности, грубое насилие, сомнительная сексуальная политика и полное пренебрежение к цивилизованному обществу.
На втором альбоме все должно было обостриться.
“Б***, наш первый альбом был не так хорош”, - сказал K! Тогда 28-летний Фред Дёрст, - “но Faith [их кавер-версия Джорджа Майкла] реально стала популярной, так что все ждут, что эта пластинка будет дерьмовой, чтобы они могли назвать нас группой одного хита...”
Привлекая продюсера Терри Дейта, который сделал себе имя с Pantera, White Zombie и Deftones, группа стремилась усилить свою атаку. Заряженный сотрясающими синглами Nookie и Break Stuff (песни с достаточным грохотом текстами вроде "I did it all for the Nookie" и "I think you better quit, let the shit slip, or you’ll be leaving with a fat lip" вошли в международное сознание), он сразу посчитал, что миссия выполнена. Эмоции были переданы с большой помпезностью: гнев, раздражительность, замкнутость и возбужденность, которые захватили миллионы подростков.
“Они [были] группой, находящейся на гребне музыкальной революции”, - считает ветеран Kerrang! сценарист Пол Треверс в своем обзоре с оценкой пластинки 3/5: “В отличие от тех, кто возглавлял это”. Это была сравнительно взвешенная реакция по сравнению с большинством высокомерных критиков, пытающихся рационализировать эту грядущую силу, которые видели только второй релиз, построенный на второстепенном содержании, и полностью упустили суть.
“На х*** критиков”, - последовал предсказуемый ответ.
Из тех, кто бросает дурацкие пародии и свой собственный оглушительный смех в середине записи, такие мнения были просто топливом для машины Limp Bizkit. Итак, были ли эти одурманенные члены братства самими собой или просто мастерами-манипуляторами с миллионными продажами, которые превратили подростковую белую ярость Америки в массовую музыку? Истина лежит где-то между крайностями, и потребовался тонкий баланс, чтобы вся эта неразбериха не сошла с рельсов.
Потянув в одну сторону, у нас был фронтмен в красной кепке. В наши дни, признанный главным среди эксцентричных дядюшек тяжелой музыки, трудно оценить, насколько законно неуместно он выглядел, вышагивая на сцену. “Познакомьтесь с харизматичным, болтливым, самопровозглашенным трудоголиком и болтуном мирового класса”, - гласила красноречиво одна восторженная реклама профиля K!. “Любящий рэп изгой, которому его одноклассники дали наименьшие шансы на успех”. Часто встречающийся как нерафинированный, готовый к року, жлобский клон Эминема, он был отвергнут многими как невежественный Чад, которому нет места за высоким столом металла. Склонный к обманчивому самоанализу и философии, которая напрямую обращалась к его бесправным фанатам (“Ты один в мире, независимо от того, сколько людей тебя окружает...”), другие видели в нём настоящего голубоглазого бунтаря без причины.
Опять же, эти поляризованные мнения затуманили реальную картину.
Урожденный Фредерик Аллен Мэйн-третий и получивший новое имя Уильям Фредерик Дёрст, когда его усыновили в раннем возрасте, он, казалось, был обречён стать противоречивым, всегда в борьбе с самим собой. Протестуя против авторитарных взглядов своего приёмного отца – полицейского, он был аутсайдером, который нашёл утешение в альтернативной музыке. Звучание и зрелищность Майкла Джексона изменили его жизнь. Конечно, это не помешало ему уйти на флот после окончания средней школы. Бросив учебу, “травмированный” год спустя, Фред оказался бездомным, дрейфующим по течению. ”Я был просто тем, б***, парнем, вокруг которого разворачивалась драма..." - размышлял он с удивительно самокритичной откровенностью. Это не изменится.
Однако он был весьма находчивым, и вскоре он собрал группу вокруг своих самых больших достоинств: громкого голоса, яркой индивидуальности и надутой, вызывающей беспокойство тоски, которая не показалась бы неуместной в любом зале предварительного заключения средней школы в западном мире. Поклонники, желающие присмотреться повнимательнее, тоже нашли озорство в его дерзкой персоне и чувство собственной нелепости, скрытое глубоко под поверхностью, но достаточно ярко выраженное, чтобы позволить ему выйти сухим из воды. Просто.
“Мы группа поклонников”, - объяснил он в какой-то момент, демонстрируя тенденцию отбрасывать скромность в погоне за саморекламой, - “С большим количеством групп вы можете избавиться от имиджа и шумихи, и у вас мало что останется. Но когда вы снимаете с нас всё, у вас всё равно получается потрясающая группа”.
“Мы не хотим увязнуть в голливудской х***не”, - сказал он нам в другом интервью с несуществующей иронией, - “Но ты реально должен быть в Лос-Анджелесе, чтобы делать то, что мы делаем...”
Тогда, б***, спасибо Уэсу Борланду.
На другой чаше весов был Персонаж (с большой буквы) с противоположного конца ню-металлического спектра: яркий псих в краске для тела и черных контактных линзах, который просто оказался мозгом операции.
“Люди хотят, чтобы рок–звезды были наркоманами и использовали свой пенис в качестве единственного таланта”, – объяснял Уэс их отношения с гораздо большей ясностью - и чертовски большей скромностью, - чем его товарищ по группе, - “Но мы никогда не хотели быть такими. Мы слишком любим свою работу, чтобы злоупотреблять ею. Нам была дана возможность воплотить в жизнь наши мечты, и мы собираемся использовать каждую ее секунду”.
Хотя заслуга, конечно, принадлежит и барабанщику Джону Отто, ди-джею Леталу за вертушками и басисту Сэму Риверсу, именно симбиоз между Уэсом и Фредом помогал делу идти своим чередом - как они обнаружат после ухода гитариста много лет спустя. Его риффы были достаточно тяжеловесными, чтобы выдержать ужасный и диковинный текстовый абсурд фронтмена. Тексты вроде "It’s time to pay the piper / Bums are the type of sh*t that’s in a diaper" или "It’s my ass and your perfume that make temptation hard to refuse…" просто не взлетели бы без инструментов, которые вызывают ощущение, когда твое лицо врезается в лобовое стекло с повторяющейся силой в 100 000 автомобильных аварий. Еще менее напыщенные моменты развивались благодаря тонкой коварной игре Уэса. Взамен у него был фронтмен, который раскрыл бы его гений на мировой арене.
Еще один талант Фреда – сверхъестественная способность “выходить в сеть”, как о***енный ублюдок, – принёс свои плоды в череде эпизодических ролей и приглашенных выступлений, определивших эпоху. "Nobody Like You" нашла Джонатана Дэвиса из Korn и Скотта Уайланда из Stone Temple Pilots (который также выступал в роли вокального тренера Фреда во время записи). Аарон Льюис из Staind (близкий к расцвету почти забытой суперзвезды) появился в песне "No Sex". Прямолинейный рэп в "N 2 Gether Now" может похвастаться ди-джеем Premier и легендой Wu-Tang Метод-Мэном, качество которого, по мнению критиков, Фред никогда по-настоящему не понимал.
То, что пластинка заняла первое место в американском чарте Billboard 200 и быстро завоевала мировое признание, абсолютно никого не удивило.
Тем не менее, способность группы выходить за рамки показного поведения и общей полемики была по праву впечатляющей. Большую часть этого можно было бы принести к ногам Фредди Ди. Певец был арестован после ссоры, в ходе которой он, как сообщается, избил охранника в июле 1999 года. Он снялся в пародии на фальшивое порно "Backstage Pass", начал давать интервью журналу Playboy, встречался с бомбой «Спасатели Малибу» Кармен Электра и купил дом за 1 миллион долларов в Беверли-Хиллз. Каким-то образом его повысили до должности вице-президента "Interscope records". Чёрт возьми, этот безумный ублюдок даже устроил частный показ нового фильма "Звездные войны’ на ранчо «Скайуокер» Джорджа Лукаса.
“Я пишу то, что чувствую”, - продолжал он ссылаться на свои полномочия человека из народа с граничащим с комизмом эффектом, - “Но я всегда думаю: ‘Опознали бы это 95 процентов людей?’ Если нет, я этого не пишу”.
Однако была и тьма. Обоснованные обвинения в женоненавистничестве были выдвинуты в адрес песни "Nookie" и пропитанного тестостероном общественного имиджа группы. От этого быстро отмахнулись. Было бы не так просто игнорировать хаос, который развернулся на Вудстоке 1999 года, где эта песня, "Break Stuff", и неприкрытый мачизм Фреда послужили фоном для массового уничтожения имущества и многочисленных сексуальных посягательств. Хотя гнетущая жара и завышенные цены уже довели первобытное, подпитываемое наркотиками сборище до предела, было трудно отрицать, что Бизкиты нанесли удар молотом, который сломал хребет фестивалю.
Не то чтобы их инерция когда-либо выглядела как замедление. В ответ на незабываемый клип на песню "Re-Arranged", в котором группу судят за их преступления, а затем топят в камере, полной, э–э, молока, их восхождение продолжилось быстрыми темпами к некоторому избытку с альбомом "Chocolate Starfish & The Hotdog Flavored Water", который выйдет менее, чем через два года спустя. До тех пор они жили как маловероятные короли тяжелой музыки – с успехом, измеряемым заявленными 16 миллионами продаж альбома по всему миру, но более стойким в неизмеримых уровнях (плохого) влияния на целое поколение подростков.
”Мы входим в жизнь людей в тот момент, когда музыка сильно влияет на вас", - считал тогда Фред, - “Мы одна из тех групп, чел, какими были для меня эти группы [такие как Майкл Джексон и Nirvana]. Это невероятно, б***! Прямо сейчас я задаю тон чьей-то жизни”.
Как бы многие ни отрицали это, спустя два десятилетия эти тупоголовые дети знают, что без Limp Bizkit жизнь была бы совсем не такой, как раньше.…