КНИГА 4. ВЕСНА
Часть 3. Май-15
Начало
- Вот это – действительно убил! Наповал срезал! – ошарашенно проговорил Ковалев. – Провалились эти пацанята отнюдь не возле берега: они проехались на санках по льду до полыньи… точнее, проехал кто-то один, а второй полез вытаскивать и сам туда же ухнул. И хорошо, что мой Алик с одноклассницей там оказались. Хотя ему самому это обошлось гораздо дороже, чем тем пацанам. Он тоже провалился – а уже болен был. Неделя реанимации… как ты думаешь – что мы с Тамарой за эту неделю пережили?.. А у нас работа, сам знаешь – какая... нас никто не отпустит под окнами больницы стоять! Нет, любой другой учительнице я в такой ситуации дал бы неделю за свой счет, или в счет отпуска – но как посмотрели бы… эти вот… особо бдительные - и плюс к тому мной недовольные... если бы я на неделю отпустил Тамару? А вот так: директор дал отпуск своей жене без уважительной причины. И доложили бы по инстанциям. И мы с тобой встретились бы немного раньше. А может, и не с тобой.
- Да почему? – возмутился Дмитрий Васильевич. – Ничего себе неуважительная причина: ребенок в реанимации!
- Ребенок в реанимации, - кивнул Николай Андреевич. – Но ведь родителей в эту самую реанимацию не пустят! Значит, толку хоть от мамы, хоть от папы – ноль. И нечего в рабочее время по улицам шататься… Та девочка, которая там была, Ира, когда успокоилась немного, рассказала, как все происходило. Знаешь, на медаль действительно потянуло бы. И опять же: если бы в этом деле не был замешан мой сын, я сам организовал бы все, что угодно – ходатайство там, или рекомендация… даже не знаю, что это за документ – не доводилось учеников такими медалями награждать! Но поскольку тут присутствует сын - не могу: скажут, что пользуюсь служебным положением. Мне его друзья макушку продолбили страшнее, чем стая дятлов: «Николай Андреевич, чего вы молчите? Перед Зеленой Коровой скромность демонстрируете? Но ведь по отношению к Альке это же подлость! И к Ирке тоже».
- Зеленая… кто? – заинтересовался инспектор.
- Прошу прощения, повторил дословно... нечаянно... - сконфузился Ковалев. – Это прозвище нашего завуча: Зеленая (еще раз прошу прощения) Корова. Отражены, так сказать, внешний вид и любовь к одежде зеленых тонов.
- Как представитель облоно я должен отнестись неодобрительно к факту наличия у представителя школьной администрации подобного прозвища, но как гуманитарий и… э-э-э… человек далеко не безгрешный по части подобного творчества признаю, что народец у тебя остроумный, - усмехнулся Дмитрий Васильевич.
- Это не они придумали… в смысле, не те, кто сейчас учится, а еще те, кто лет десять-пятнадцать назад учился. Во всяком случае, мы с Алимом услышали от бывшего одноклассника той самой Ярославцевой… покойного одноклассника. Может, слышал – в марте милиционера убили на Готвальда?
- Слышал.
- Вот этот парень с Аликом в одной палате лежал. А жена его – хореограф в той студии, где Алик танцует… Все свои, в общем. Перевели Алика из реанимации в общую палату, я, когда узнал, естественно, прибегаю проведать, и вижу знакомое лицо. Участковый наш. Слово за слово – и вопрос: «А как к вам, Николай Андреевич, Зеленая Корова относится?». Я тоже, как ты сейчас, глаза вытаращил, а он мне объяснил… этимологию, так сказать. И, кстати, тогда же предсказал мне сегодняшнюю ситуацию, - Николай Андреевич вздохнул. – Какой парень был! Два месяца прошло – а все не верится, что его нет!.. Даже мне, хоть я взрослый… и потери были… А мальчишкам – тем более. Его многие знали и любили… Да, вот что еще он говорил: что Ярославцева была в свое время любимой ученицей Зои Алексеевны. Изобразил, как она… Зоя Алексеевна, то есть… Ларису Антоновну им в пример ставила: «Это человек с большой буквы!» - повторив пафосную интонацию Сергея, Ковалев невесело усмехнулся. – Сестру Ярославцевой тянут на медаль. Не спорю: девочка она с неплохими данными, старательная. Но с Олей Поляковой – никакого сравнения. Гавриленко Олег сильнее… хотя что-то в последнее время сдал заметно… тоже из их класса… два Андрея… В параллельных классах тоже по четыре-пять-шесть круглых отличников... «А» класс – гуманитарный, девчонки там сильные, даже не помню, сколько отличников у них, и у того же Городецкого в «В»… И – представь! – эти ребята даже не рассматриваются в качестве потенциальных медалистов. Уже решено было: медаль получит Марина Ярославцева. А я ей «двойку» поставил осенью.
- Надеюсь, заслуженно? – быстро спросил Дмитрий Васильевич.
- Я незаслуженных не ставлю! – оскорбился Николай Андреевич. – Ни «пятерок», ни «двоек». И ей я эту «двойку» не сразу же всобачил вместо слова «здравствуйте», а опрашивал! Человек не знал ни материала за прошлый урок, ни того, что на повторение задавалось, ни даже кругозором блеснуть не смогла.
- Почему такие контрасты? Кто до тебя был?
- Да женщина... уже в годах. Хорошая женщина, и учителем когда-то сильным была, но со здоровьем проблемы... по части психики. В детстве под расстрел попала... старший брат собой закрыл, жива осталась. Такие стрессы просто так не проходят, сам понимаешь. Вот под старость и проявилось... хотя еще не старость - ей до пенсии еще далеко. Сконцентрироваться способна минут на пятнадцать, потом - какой-то провал. Ученики и обнаглели. Учили только тогда, когда сами считали, что пора вроде бы и оценку какую-нибудь получить. А это значит, что ответили - и тут же забыли. И над ней потешались.
- Подожди... кажется, понял, о ком речь. Да, учительница была сильная. Жаль, что так закончилось. И ты после нее устроил избиение младенцев? И с сестры Ярославцевой начал?
- А вот и нет! С собственного сына. Ты бы видел глаза деток! Как это так? Учитель, да еще и директор - и вдруг ставит "двойку" родному сыну! Это же за пределами их понимания оказалось - на фоне того, как вокруг Марины Ярославцевой сестра пляшет. Объяснил: вы должны быть к уроку готовы в любой день, и не важно, кто из учителей придет, постоянный заболел - кто-то замещать будет. Немножко испугались, немножко обиделись, но подтянулись быстро и уровень держат. А по поводу Марининой "двойки" завуч подходила - мол, пометьте, что оценка поставлена ошибочно.
- Понятно.
- Все это время, пока старшая сестра у них была классным руководителем, Марина была председателем совета отряда, потом комсоргом. Попутно: классный актив тоже был сформирован по усмотрению классного руководителя. В основном это дети тоже не «простых» людей: Наташа Разуваева, например, дочь начальника областного строительного управления, а Лариса Третьякова – дочь заместителя начальника того же управления, у Иры Дороховой мама в областном КРУ работает, у Миши Родионова отец начальник следственного управления…
- Короче, приближенные к заднице императора, - понимающе кивнул бывший однокурсник.
- Не все, конечно, у Олега Гавриленко родители просто медики. Не знаю уж, почему она этого мальчика оставила в бюро – он в активистах с начальной школы. Всех заменили, а он вот задержался. Но это не суть. Главное: по своему усмотрению, мнение класса для нее ноль.
- Я так понимаю, их тоже переизбрали?
- Конечно.
- Угу-у… - мрачно протянул Петров.
- И все это с благословления и при поддержке той же самой Зои Алексеевны. Отношение к учительскому коллективу было примерно таким же: несколько человек – «звезды», «асы педагогики», а все прочие… сам понимаешь… отходы и отбросы. Математик, Татьяна Ивановна… два ее ученика в ЦУПе работают, я уж не говорю про доцентов и докторов наук из вузов - навскидку не скажу, сколько их. А у нее паршивой грамоты от школы не было! Я уже не говорю о районной и тем паче областной – просто от родной школы! Человеку шестьдесят лет в декабре исполнилось, почти сорок лет отработала. Я в обход и Зои, и Изольды попросил молодежь нашу подготовить торжественный вечер. Потихоньку, чтобы сюрприз получился. Девочки молодцы… да и парни тоже: и сценарий сами составили оригинальный, и ученых этих разыскали, пригласили. Не все, конечно, приехать смогли, но было довольно много, и главное – те, из ЦУПа. Они тут такие речи закатили! И каждый: "Все, что я имею, - это благодаря Татьяне Ивановне"… и так далее…
- Представляю физиономии…
- Физиономии были - какие надо!
- Да, но на физиономиях отражаются чувства. А чувства, надо думать, были недобрыми. И такими они остались и на настоящий момент. Вот, Коля, потому я здесь, - вздохнул Дмитрий Васильевич.
- Я сделал что-то недозволенное? – вскипел Ковалев. – Это с каких пор нужно особое разрешение, чтобы похвалить старого учителя, который почти сорок лет преподает сложный предмет с высочайшими результатами? Или чтобы комсомольцы действовали по уставу? Или не преследовать людей (хоть молодых, хоть старых) за то, что у них есть собственное мнение?
- Все так, все так… - невесело согласился инспектор. – Но есть еще и масса «НО», сам знаешь. Между прочим, могут и политику пришить. Ты в курсе, что твоей Ларисе Антоновне скоро двадцать восемь лет?
- И где здесь политика?
- Не понял?.. У нее заканчивается комсомольский возраст, и она собирает рекомендации для вступления в партию. От райкома комсомола она уже получила, думаю, Зоя Алексеевна как старшая коллега и наставница напишет тоже... а может, уже написала... ну, и третьего найдут. Организатор ваша в партии?
- В партии, - хмуро ответил Ковалев, начиная понимать.
- Вот тебе и третий поручитель! А тебя представят как человека, который в погоне за дешевым авторитетом вместо того, чтобы призвать к порядку учеников, зажимает молодого, преданного делу партии сотрудника. Не отмоешься.
Некоторое время оба молчали. Через открытую форточку со двора доносился шум - началась перемена. Наконец Петров снова заговорил.
- Коля, друг, я тебя просто умоляю! Отмени этот приказ! Черт с ней! Восстанови в правах – и будь она неладна! Раз уж она такая ценная «кадра»… Толку-то, если ты упрешься? Ну, повисишь еще пару дней на телефоне, помотают тебе нервы звонками из вышестоящих инстанций, а потом попросту уволят… Я так понял, она под чьей-то сильной защитой… Наверное, опять же сестра вашего завуча… Зои этой… Ладно, допустим, без работы не останешься, я тебе всегда что-нибудь подберу по твоему уровню, и Тамаре твоей тоже, и дети могут в другую школу уйти, где их не достанут – но другие люди! Коля, тут же останутся люди, которых ты рассмотрел, оценил их талант – что с ними будет? Их же в порошок сотрут именно за то, что ты их хвалил! Девчонок этих, которые только начали работать, и стариков, которых раньше некому было похвалить… А ты сам говоришь: люди талантливые, они тут нужны. Чем дети из этой школы хуже, чем… ну, пусть из английской или французской (банальный для города пример), почему у них не должно быть хороших учителей?.. А ученики, которых ты поддержал?.. Съедят ведь!.. Ну?.. – Дмитрий Васильевич с отчаянием смотрел на молчащего друга. - Коль, ну, с потерей Москвы не потеряна Россия, сам знаешь! Отступи пока... не знаю, конечно, сколько это "пока" продлится... Но если она действительно такова, как ты говоришь, она когда-нибудь проявит себя, что-нибудь совершенно антипедагогическое выдаст. И у тебя будет веская причина сказать: "Я пытался предотвратить подобные события, а вы, товарищи руководители, этого понять не захотели". И решающее слово, таким образом, будет за тобой. Но не сейчас! Идти грудью на амбразуру – это, конечно, поступок геройский, но он будет для тебя последним. А ты нужен именно в качестве директора. И - я теперь сам вижу - именно этой школы.
- Проявить-то проявит - тут уж не заржавеет. Сейчас-то, в конце мая, вряд ли успеет - а вот в сентябре запросто. Но слишком уж опасная вещь эта ловля на живца! Получается, что ради того, чтобы она показала себя в более мерзком виде, я должен отдать ей кого-то из учеников. То есть я отдаю ей всех, а уж одного она выберет. А не получится так же, как с той девочкой в прошлом году? И, между прочим, такой гарантии, что в последний момент рядом появится папа какого-нибудь одноклассника, нет.
- Коль, ты же прекрасно понимаешь, что не вернешь ее ты - вернет кто-то другой. И события будут развиваться в том же порядке. Только кроме того предполагаемого пострадавшего ученика, плохо будет всей школе. Это к бабке не ходи - назначат кого-то с "железной рукой", чтобы исправить все, что сложилось при тебе: к директору бегут с любым вопросом, без священного трепета - а не должно этого быть, мнение свое появилось - малы еще... Коля, я понимаю, что противно, но другого выхода нет. Я так понял, что, пока ты тут оживлял застоявшееся болото, заместители твои весьма активно собирали компромат на тебя. Любая мелочь годилась - вплоть до того, что твой сын не к месту на уроке химии засмеялся или в колхозе стихи Цветаевой читал. На главного нашего насели крепко... раз он результата от меня требует прямо сегодня и не позднее шестнадцати ноль-ноль.
- Ладно, - вздохнул Николай Андреевич. – Почти уговорил. Только я сейчас эту девушку вызову... классную новую. И комсорга нового. Давай уж вдвоем перед ними заранее извинимся - первый удар на них придется.
Директор вышел к секретарю.
- Вера, пригласи, пожалуйста, ко мне Любовь Михайловну и Рогозина с Ковалевым из девятого «Б».
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями