В шестом классе в портфель с учебниками и тетрадками я обязательно клала кирпич. Обычный такой красный полнотелый кирпич, который нашла возле стройки около школы. Я бережно заворачивала его в газету, чтобы он не испачкал школьные предметы. Необходимость носить с собой кирпич была обусловлена повышенным вниманием пацана с параллельного класса – Генки. Генка в 13 лет был под два метра ростом, столько же в ширину. Ладно, вру, в ширину всего полтора метра. Он был увалень, молчун и безнадежный двоечник. Про таких как раз говорят: «лицо, не обезображенное интеллектом».
Чем я приглянулась Генке, я не знаю. Но он просто прохода мне не давал. На переменах дергал за косички, норовил ущипнуть за неприличные места, ставил подножки. Это сейчас за такие поступки его бы затаскали по инспекциям ПНД и психологам. А тогда, в 90-е годы, ни учителя, ни мои родители всерьез на жалобы не реагировали. Говорили с улыбкой: ну, ты ему нравишься, наверное, что поделать? Приходилось проблемы решать самой. Я пинала Генку в ответ и лупила портфелем. Но ему, глыбе, эти удары не причиняли особого дискомфорта. Он только загадочно улыбался и продолжал оказывать «знаки внимания».
С кирпичом информация до Генки стала доходить лучше. Во всяком случае, он стал делать какие-то перерывы в «ухаживаниях». Уже не на каждой перемене подкарауливал меня возле класса. Я же не расставалась с портфелем нигде: носила с собой и в столовую, и в раздевалку, и на переменах ходила с ним. Лупила ухажера туда, куда придется. Тучный Генка не успевал уворачиваться, поэтому портфелем ему прилетало и по голове, и по лицу, и по загривку. Он никогда не издавал ни звука, только как-то обиженно потирал ушибленное место, втягивал голову в плечи и уходил.
К моей огромной радости, Генка остался на второй год в шестом классе, и в следующем учебном году мы учились в разные смены и почти не пересекались. Он переключил свое внимание на Людку, тоже второгодницу, с которой вместе оказался в одном классе повторно. Людка недавно переехала в город из какой-то глухой деревни. Она была хорошей девчонкой: веселушка, болтушка, черноглазая, ростом метр с кепкой. Но учеба ей как-то не давалась. Особенно гуманитарные науки. В шестом классе она читала по слогам, а при письме ошибки делала в каждом слове. Но, тем не менее, мы общались и ничего друг против друга не имели.
Людка как-то сразу взяла Генку в оборот. Она ласково называла его Генашкин, он млел и следовал за ней повсюду. Ее он не обижал, не щипал, за косички не дергал. Просто молча выполнял Людкины указания. Она была в два раза ниже его ростом, но он подчинялся ей беспрекословно. Кое-как доучившись до 9 класса, эта парочка с радостью оставила школьные стены и обосновалась в каком-то ПТУ. Они начали жить вместе, поженились, родили троих детей. Потом след их вообще затерялся. Но лет 10 назад, в одной небезызвестной социальной сети, где происходит встреча одноклассников, Людка «постучалась» и попросила добавить ее в друзья. Я добавила.
Надо отметить, что для меня социальные сети – это, в первую очередь, некая витрина, где информация преподносится правильно и презентабельно. Меня периодически нанимают на работу люди из разных городов. Серьезные компании проверяют сотрудников, изучают их соцсети, чтобы понять, чем живет человек, которого они приглашают к себе поработать. Поэтому всю информацию я публикую с оглядкой на такие проверки. Дескать, все у меня хорошо: семья, дети, правильное хобби: кулинария, спорт и все в таком духе.
Людка же не была одержима идеями презентабельности. Она жила в деревне и постила в свой аккаунт все, что удавалось снять на плохую камеру телефона. Моя лента запестрела фотографиями Людкиного крупнорогатого скота, птичьего двора и Генашкина во всех видах и позах. Вот он возлежит на кровати в деревенском доме и лежа кушает пельмени, все лицо в сметане. Вот Генашкин помылся в бане и пьет пиво в компании мужиков. А вот он вернулся с трехдневной рыбалки: небритый, грязный, но зато какой улов!
После того, как Людка разместила фото Генашкина с голым обрюзгшим торсом на фоне какой-то полуразбитой греческой статуи в парке и подписала «Мой Аполлон и Венера», я сочла за лучшее для своей психики удалить бывшую одноклассницу из друзей.
Периодически, раз в три-четыре месяца, Людка снова просилась в друзья, думая, что наша связь в соцсетях разорвалась по причине технического сбоя. Я ее добавляла, чтобы избежать ненужных вопросов, потом так же деликатно удаляла. С Генашкиным мы не общались. С тех пор, как в жизни появилась Людка, остальные женщины его перестали интересовать. К великой радости этих самых женщин, в первую очередь.
…Нынешним летом я долгое время прожила в том самом городе, где училась в школе. Как-то шла по уличному продуктовому рынку, и меня окликнула женщина, стоявшая за самодельным прилавком, на котором были расставлены пластиковые контейнеры со сметаной и творогом.
– Свееет! Светка! Это ты что ли? – женщина выскочила из-за прилавка и бросилась мне на шею.
Я с трудом узнала в ней ту самую Людку. Хотя она не особо изменилась. Такая же маленькая, смешливая, с живыми черными глазами. Я приобняла ее в ответ. Стала задавать дежурные вопросы: как жизнь, как дети, чем занимаетесь? Людка хвасталась, что они живут в деревне недалеко от города. Трое детей уже выросли и разъехались. Все у них хорошо, большое хозяйство. И себе на жизнь хватает, и детям помогают. Я умышленно не спрашивала про Генашкина, но Людка сама про него заговорила:
– Ой, вон муж мой идет, Генашкин! Геночка, иди сюда! Помнишь Светку? Поздоровайся!
Генка тоже не особо изменился, разве что стал еще больше ввысь и вширь. Все такой же молчаливый, нерасторопный, угрюмый, с лицом, которому счастливо удалось избежать посягательств интеллекта. На меня взглянул вскользь, кивнул. Встал напротив нас. Ждал Людкиных указаний.
– Иди, сходи в хозяйственный, мешочков купи целлофановых, только поплотнее выбирай, – Людка говорила командным голосом, но в нем чувствовалась какая-то теплота, которая исходит только от очень любящего человека.
Генка молча развернулся и пошел в магазин, а мы продолжали общаться с Людкой.
– Ой, Светка, я всегда тобой так восхищалась! Ты такая смелая была в школе!
Я не понимала, о чем она говорит, но ее слова польстили. Я приготовилась выслушать какую-то впечатляющую историю о себе. Подумала, может, я подвиг какой совершила и забыла!
– Светка, помнишь, как ты извращенца ударила и прогнала? Ну, этого, как его, экзеби… экбици.. эквилибриста, или как их там называют?
Я растерянно покачала головой: дескать, не помню. А Людка с жаром делилась воспоминаниями, и у меня эта история тоже потихоньку начала всплывать в памяти.
…К забору нашей школы примыкал целый ряд одноэтажных гаражей. В ряду один гараж отсутствовал, и зимой это пространство заметало снегом. Владельцы гаражей туда же свозили на тележках снег, который убирали от въездов, и в начале зимы там образовывалась большая горка. Кататься на ней было нельзя, она была неровной, и никто ее не заливал. Но зато вся школьная детвора с удовольствием приходила туда играть в «захват горы» и прыгать с крыш гаражей в сугробы.
Однажды мы с Людкой и с еще одной девчонкой залезли на крышу гаража, чтобы подкараулить одноклассников и покидать в них снежки. Залегли в сугроб снега, в засаду, и стали ждать. Однако вместо одноклассников за гаражами появился какой-то неопрятный дядька. Он спрятался за угол. Когда мимо шел кто-то из школьников, он выглядывал, распахивал куртку и показывал свои причиндалы. Дети пугались, убегали. А мы не знали, что делать. Лежать в снегу было холодно, слезть с крыши мы боялись, ведь дядька стоял прям возле горки. Девчонка, которая была с нами, зашептала:
– Ой, сейчас моя сестренка маленькая здесь в школу пойдет, она напугается!
Мы быстро посовещались, решили спрыгнуть с крыши через забор во двор школы и позвать взрослых. Прыгать там было высоковато, но другого выхода все равно не было. Мы потихоньку приподнялись, крадучись направились к месту, где можно было прыгнуть. И тут я ка-а-ак поскользнулась, как упала с размаху на спину. Портфель полетел вверх, сделал в воздухе незамысловатый пируэт и упал прямо на дядьку-«эквилибриста». Тот заорал, натянул штаны и, охая, куда-то пошел.
Мы, с испугу, легли на крышу, опять в сугроб, и еще какое-то время боялись даже головы поднять. Потом потихоньку подползли к краю, убедились, что извращенец ушел, а мой портфель целехонек, лежит на снегу. Спустились с крыши на горку, потом я забрала портфель, и мы сочли за лучшее разбежаться по домам. А там уже наши родители ходили в милицию и писали заявление на извращенца.
– Он же больше там не появлялся! – с восхищением говорила Людка. – Дети бы разболтали, если бы его еще раз увидели. А все потому, что ты портфель ему на голову не побоялась кинуть!
Я хотела объяснить Людке, что портфель я не кидала, он упал случайно, и что благодарить надо не меня, а ее Генашкина. Потому что именно в тот год я носила в портфеле кирпич. Обычный такой красный полнотелый кирпич около 4 кг весом, заботливо завернутый в газету. Но тут пришел этот самый Генашкин с упаковкой целлофановых пакетов. Опять молча встал рядом с нами и с обожанием уставился на Людку.
Я взглянула на него и подумала, что, если я расскажу, что носила в портфеле кирпич, он догадается, что и ему на протяжении целого учебного года удавалось отведать этого кирпича по полной программе! И, возможно, систематические прилеты по голове портфелем с кирпичом как-то повлияли на то, что Генашкин к знаниям стал совершенно невосприимчив. Я решила, что тревожить память и ворошить старое не стоит. Тепло распрощалась с Людкой, кивнула на прощанье Генашкину и пошла по своим делам.
Вечером мне опять пришел запрос от Людки на добавление в друзья. Я вздохнула и добавила…
____________________________________
В навигаторе по моему каналу удобный рубрикатор: Про Ленку, Про отдых, Про соседей, Про подруг, Про работу, Про выборы и другие смешные рассказы:
Мой телеграмм-канал https://t.me/znoinaiazhen (делюсь веселыми историями, анекдотами и мемами для поднятия настроения)
Группа ВКонтакте (там можно найти ранние рассказы)